Я решила уступить, я чувствую, что готова к разговору, но вот уже два дня Филатов не приходит. Пропал с радаров.
Еще утром в понедельнике я мгновенно почувствовала, что Филатова рядом нет. Вечером он тоже не пришел. И утром во вторник. А к вечеру вторника я заволновалась. Я шла домой и выискивала среди людей любимые ямочки, озиралась по сторонам, оборачивалась, пыталась отыскать, но тщетно. Стоит признаться, когда он был рядом, я чувствовала себя защищенно и безопасно несмотря на то, что он-моя самая большая опасность.
Меня злит, что он так легко сдался. Две недели-всё, на что его хватило.
Нервно одергиваю занавеску и отхожу от окна. Здесь прекрасно просматривается парковка и центральный вход. Максима я вновь не увидела. Ругаю себя, что вообще об этом думаю.
Надоело мальчику, Саша, забудь, ты не представляешь для него никакой значимости.
Сегодня среда и у меня есть время не торопится за Никитой. Решаю доехать до Набережной и прогуляться. Но удушающий зной категорически меняет мои планы. Как только я вышла из Центра, где кондиционированием поддерживается оптимальная свежая температура, тело моментально сковало.
Июльская духота с высокой влажностью создает парниковый эффект. Такой, как перед проливным дождем. Тело прошибает озноб, дышать совершенно нечем, а на коже мелкими горошинками выступает испарина. Моя ситцевая юбка неприятно прилипает к ногам, а от шеи прямо в бюстгальтер стекает капля пота. Я как будто нахожусь в бане, упакованная в термокостюм, с намордником на лице.
Мне становится душно и начинает кружится голова. Хочу поскорее укрыться в тени, но кто-то ловко подхватывает меня под руку и впечатывает в голубую мужскую рубашку. Мне даже не нужно глубоко вдыхать, потому что рецепторы уже давно уловили родной запах. Он со скоростью света проник в кровь, разнесся по сосудам и словно шампанское ударил в голову. Вот так бесстыже я пьянею от него.
Пытаюсь вырваться и оттолкнуть, но Филатов сильнее вжимает в себя, опуская свою челюсть мне на макушку. Слышу, как дышит мной и чувствую, как улыбается.
— Ты что творишь? А ну-ка отпусти меня, Филатов, — извиваюсь словно селедка в сетях.
— Я же сказал, что не отпущу, — ощутимо щипает меня за задницу, отчего неожиданно вскрикиваю. Вот же гад. — Заканчивай, Сашка. Я тебе дал достаточно времени, не находишь?
— Ты мне дал достаточно времени? — перехожу на ультразвук. Вот это самомнение! Сказать, что я поражена- ничего не сказать. — Для чего?
— Чтобы ты успокоилась, и мы нормально поговорили. Саш.
Вот не надо, а! Вот этого его «Саш». Это противозаконно.
— Отпусти меня, сказала, — рычу я и кусаю мерзавца куда-то в области груди. Надеюсь, в пупок!
Филатов шипит, но не отпускает, а я получаю по заднице, увесистый такой шлепок. Серьезно? На территории комплекса, где я работаю и куда выходят окна нашего кабинета меня лупят по заднице? Я зверею и готова вгрызться зубами в его выпирающий кадык, но мне, к сожалению, до него не достать. Козлина!
— Отпущу, когда пообещаешь, что мы поговорим, — Филатов одной рукой удерживает за спиной мои руки, а другой поднимает мой подбородок. Мне приходится поднять на него глаза, хоть я этого катастрофически не хочу. Он скользит по мне глазами, жадно рассматривает, цепляясь за губы. Нет, нет, нет! Не смей меня целовать, мерзавец! После того, какие ничтожные слова выплевывал в меня его красивый рот, я брезгую к нему прикасаться. — Я соскучился, Сашка.
Да что ж это такое! А я — то как соскучилась! Вот только сейчас я отчетливо это понимаю. Соскучилась по этим ямочкам, хмурым бровям, широким плечам и горячему телу. По грубости, по нашему молчанию, по дерзким обидным шуткам в мою сторону, по игривой ухмылке и редкой мальчишеской улыбке. Господи, как же я скучала!
— Я так скучал, — утыкается своим влажным от пота лбом в мой, заглядывая в глаза. — Ты позволишь мне всё объяснить? Знаю, что должен был сделать это давно.
— Хорошо, — киваю я.
Нам это нужно. Ему это нужно. Возможно, сейчас как раз то самое время открывать его потаенные двери.
— Только не здесь, где твоя машина? — кручу головой по парковке, но не наблюдаю ярко-желтого монстра.
— Ее больше нет, — загадочно улыбается Филатов, а я не понимаю. В смысле нет? — Могу предложить автобус, маршрутку, ну или можно сброситься на такси! Ммм? — ржет недоумок.
— В смысле нет? — повторяю свой вопрос, — разбил? — Почему-то зная Филатова, в голову приходят только такие идеи.
— Какого ты обо мнения? — хмурится Филатов, переплетая наши пальцы и двигаясь в сторону остановки.
— Хренового я о тебе мнения, — парирую я. Мне хочется выдернуть руку из вражеского захвата, но Макс сжимает ее крепче и мне приходится сдаться. Вообще я не против, но…Короче не против я, окей.
***
Мы добираемся до моего дома на маршрутке. Серьезно! На маршрутке! Можно было дождаться автобуса, но это была моя маленькая месть!
А теперь представьте: здоровенный детина, в крутых солнцезащитных очках, брендовых шмотках и белоснежных кроссовках, стоимостью больше, чем всё барахло на людях в маршрутке вместе с автомобилем, пахнущий как утренний рассвет в этом июльском смраде из пота и копченой рыбы, зажат с двух сторон тучными потными женщинами с огромными баулами, а его голова упирается в прокуренную обивку салона.
Я сидела в другом конце автомобиля и, честное слово, хотела сфотографировать невероятное зрелище. Видеть лицо Филатова в этот момент- особый тип удовольствия. Клянусь, я слышала, как крошатся его зубы и бьется в агонии венка на его виске! Но самый смак начался тогда, когда его стали всю дорогу просить передавать за проезд! К концу поездки я всерьез начала опасаться, что Максим не выдержит и на полном ходу выкинет кого-нибудь из машины. Возможно, даже меня. Но ведь слово не воробей! Я не заставляла его предлагать мне поездку на общественном транспорте! Ему будет полезно узнать, как живем мы, простые смертные.
56.
Максим
Если вы хотите узнать, как выглядит ад — добро пожаловать в маршрутку летом в жару! Это настоящее дьявольское обиталище! Я не понимаю, как я выжил, такое ощущение, что я побывал в помойной яме и от меня смердит за километр. Принюхиваюсь и морщусь, а вот моя вредина, устроившая мне супер-экскурсию, чувствует себя, как рыба в воде.
Я хотел купить колеса чуть позже, но с таким успехом они мне нужны прямо сейчас.
Мы с моей Ведьмой заходим в квартиру. Я до последнего боялся верить в то, что она решилась на разговор, но когда за нами закрылась входная дверь, я окончательно расслабился. В нос ударяет такой родной, уютный запах. Запах дома. Я вернулся домой. Черт, я две недели просидел на ступеньках под дверью, не имея возможности быть рядом, а сейчас каждая клетка моего тела отчаянно трепещет от эйфории счастья.
Прохожу в комнату и вижу не застеленный диван. Кто-то, очевидно, сегодня опаздывал. Максимка-младший предательски дергается в брюках, замечая небрежно брошенные пижамные шорты. Добро пожаловать, домой, братишка!
В комнате пахнет теплой негой, запахом моей утренней женщины. Ими пропитаны подушки, простынь, легкое покрывало. Мне хочется зарыться носом в белье и вдыхать, вдыхать, но лучше сгрести мою Веснушку в объятия и нежить до изнеможения, потому что сегодня среда, и мое тело, черт возьми, помнит, что это его день! Но вместо сладкого времяпрепровождения, нам предстоит трудный, непростой разговор.
Саша переоделась в домашний сарафан, ее волосы заплетены в косу и намотаны на макушке точно блин. В этом цветастом сарафане и блином на голове моя Веснушка похожа на украинскую дивчину, только венка из одуванчиков не хватает и букета из пшеничных колосьев. И тут происходит очередной парадокс: у меня встает! У меня, блть, встает, на девчонку практически в монашеском облике, и эти открытые ключицы, белые носочки на ногах и сарафан в подсолнухах меня заводят похлеще самого откровенного наряда. Как я смогу начать разговор, когда в штанах давит и жмет? Я смертельно соскучился.
