единственный способ для Соболева выбраться — убить Ибрагима, Али и всех, кто с ними связан. И даже это не избавит от проблем с законом, Ибрагима не будет, значит, отдуваться придётся ему. Дела… и что я ему скажу? Что мне не открыли?
В своих мыслях сажусь на заднее сиденье такси и оно резво трогается с места, быстро набирая скорость.
«Псих какой-то» — ворчу мысленно и смотрю на водителя, моментально покрываясь гусиной кожей.
За рулём сидит Анисимов.
20
Не к добру про сиганувшего из машины мужика вспомнила.
Плюю на скорость, дёргаю ручку, но безрезультатно. Уж лучше рискнуть и попытаться удрать, пока не выехали на шоссе, чем то, что он собирается со мной вытворять. Времени у него было предостаточно, чтобы помечтать вдоволь. Но удача не на моей стороне: передвигаюсь по сиденью к другой двери — с тем же успехом.
— Если только через окно, — усмехается с водительского места Анисимов.
Хорошая идея! Но, увы, не прокатило: кнопка открытия окна не работает, а выбить его я попросту не смогу, хотя не постучать для успокоения совести не могла. Последний шанс… Достаю из сумочки телефон, но он почему-то не ловит.
— Глушитель сигнала, — хмыкает Александр, — не дёргайся, я учёл всё. Если будешь хорошей девочкой, сможешь даже вернуться к своему мелкому выродку.
Разозлилась и подалась вперёд, пытаясь дёрнуть его за руку, но он резко сбавил скорость и я проскользнула между передними сиденьями, больно ткнувшись головой о приборную панель. И тут же получила удар в висок такой силы, что почернело в глазах.
— Ну же, очнись… — шепчет мне на ухо подлым ехидным голосом и похлопывает одной рукой по щеке, — я весь извёлся!
Пытаюсь пошевелиться и понимаю, что связана по рукам и ногам. А ещё, что лежу на спине, абсолютно обнажённая и прилипаю голым телом к кожаной обивке сиденья.
Открываю глаза, морщусь от головной боли и чувствую его руки на своих ногах, которые он пристроил на коленях, пересев на заднее сиденье.
— Как тебе связанной? — спрашивает злорадно. — Нравится?
— Когда такая мразь рядом — вообще не принципиально, — отвечаю хриплым голосом и откашливаюсь, кривясь от боли.
— Давай, храбрись… — шепчет, прикрыв глаза и смакуя каждую букву. — Обожаю шлюх с характером. Можешь даже кричать. Нет, не так. Я хочу, чтобы ты кричала. И ты будешь, — улыбается и резко задирает мои ноги, готовя два пальца на второй руке.
— А приборчик больше не фурычит? — уточняю, свесив голову с сиденья, чтобы видеть его лицо. — Мои соболезнования…
Анисимов стискивает зубы и цедит злобно:
— Сейчас узнаешь, тварь…
Начинает расстёгивать брюки, я опускаю ноги и мешаюсь ему в тесном пространстве, он злится и распахивает дверь, совершив главную ошибку.
Ибрагим выныривает из-за машины и приставляет к его голове пистолет, взводя курок.
— Ты такой грубый, — кривится, тыкая дулом ему в голову, — с женщинами надо быть нежнее.
Я сажусь и прикрываю грудь руками, а он с силой бьёт Анисимова по голове до потери сознания. Это карма, урод!
— Больше я так не напорюсь… — ворчит Ибрагим недовольно и заталкивает его в багажник его же машины, только после этого возвращаясь ко мне и развязывая сначала руки, затем ноги. — Я, конечно, хотел вновь увидеть тебя голой, но не так, — говорит чуть слышно и старательно отводит взгляд.
Вылезает из машины, подбирает с земли мои вещи и кладёт их на сиденье, тут же отворачиваясь.
— Как ты тут оказался? — спрашиваю, торопливо одеваясь и сгорая со стыда и неловкости.
— Ты была так занята попыткой бегства, что не заметила, как я проехал мимо. Тоже в такси. Даже не знаю, чему я удивился сильнее… — он хмыкнул и слегка повернул голову: — Как тебе моя матушка?
— Так же стервозна, как и красива. Мы бы поладили.
— Очень грустно это слышать, душа моя… я уже дважды тебя спас, а чёртов Соболев всё равно на коне.
Положил одну руку мне на затылок и притянул к себе, одновременно с этим наклонившись. Поцеловал. Позволила. А что? Он дважды спас меня!
— Достаточно… — пробормотала, когда он начал расходиться.
— Это за первое спасение, — пробормотал, прижимая к себе второй рукой.
— Ибрагим! — рыкнула в полголоса и положила ладони на его грудь, отстраняясь. — Меня только что чуть не изнасиловали!
— Знаешь, я больше не буду тебя спасать, душа моя, — заявил возмущённо. — Это совершенно не окупается!
— У тебя мужик в багажнике, — хмыкаю в ответ, — и, судя по тому, что ты просто не прострелил ему что-то нибудь ещё через стекло, ты явно хочешь что-то с ним обсудить. Так что, пожалуйста. Твоя мама позвонила тебе, едва я позвонила к ней?
— И я помчался на всех парах, — хмыкнул в ответ, — садись, придётся возвращаться на этой машине, своего наложившего в штаны таксиста я уже отпустил.
— Почему ты на такси? Вряд ли только из аэропорта, если вообще улетал… — спросила ненавязчиво, садясь на переднее пассажирское место.
— Тонко, — хмыкнул, заводя мотор. — Улетал, душа моя, но вернулся неожиданно быстро. Просто сидеть в аэропорту довольно быстро наскучило.
— Я должна была что-то понять?
— Только то, что сказал. Меня не выпустили.
— На каком основании?! — воскликнула возмущённо, а он хохотнул:
— На основании здравого
