Между нами всё кончено, Миш. С Надей и Лизой ты можешь общаться, разумеется, при их желании. Но я от тебя отчётов не требую. Единственное, что нас держит сейчас вместе - формальность. Но я надеюсь, что мы её совсем скоро урегулируем.
Я отошла к духовке, проверила стоящие там булочки, чтобы хоть на что-то переключиться. Одно дело мысленно распрощаться с человеком, с которым прожила половину жизни, и совсем другое - едва ли не физически чувствовать, как именно в этот момент рвутся наши связи. Окончательно и бесповоротно.
И, как мне казалось, Малинин ощущает то же самое.
- Это ведь мой ребёнок? - задал он неожиданный вопрос, и я застыла.
Медленно закрыла дверцу и повернулась к Мише. Он так постарел за последнее время. Стал совсем другим - не тем цветущим сорокалетним мужчиной, которого я знала.
- Он от тебя. Я, конечно, не стану этого скрывать, - пожала плечами, принимая обманчиво-равнодушный вид. - Но он не твой, Миша. И твоим никогда не будет. А если ты захочешь отнять у меня сына…
- Я не захочу! - то ли выстонал, то ли промолил Малинин. - У нас… у тебя будет мальчик?
- Скорее всего, да. Я так чувствую, по крайней мере. Но даже если девочка - пол ничего не меняет. Это только мой ребёнок!
Я повысила голос, начиная нервничать. Видела, что Миша не собирается предпринимать каких-либо действий, или выказывать угроз. Но он уже так основательно подорвал моё доверие, что я ожидала чего угодно.
- Я не стану никого у тебя отнимать, Тоня. Я облажался по полной. Я потерял то, что было моей жизнью. И сам сейчас не знаю, ради чего это сделал. И я прошу меня простить. Не сейчас, но хоть когда-то, если сможешь…
Он дёрнулся в мою сторону, по телу Малинина словно прошёл электрический разряд. Я отшатнулась, как будто готовилась к тому, что Миша может меня ударить. Но муж лишь застыл в полуметре, а по прошествии нескольких секунд вышел.
И только одно слово висело между нами, став призрачной тенью былых отношений, за которые я раньше готова была бороться до победного, а сейчас оставляла в прошлом:
- Прости…
Дни летели так стремительно, что Михаилу оставалось лишь одно - поражаться тому, насколько скоропостижно будущее стало отделять его от мучительного прошлого.
Софию выписали, не дав никаких прогнозов относительно того, сможет ли его дочь жить впоследствии полноценной жизнью. Малинин, в целом, особо не думал о тех днях, что ждали его и Соню через десять, да даже через пять лет. Он сосредоточился на том, что можно было предпринять здесь и сейчас.
Для дочери была нанята высококвалифицированная няня. Она справлялась со своими обязанностями на все сто. Михаил часто вспоминал первые дни, когда Надя и Лиза оказались дома. Наполненное какой-то суетой, ощущением новой жизни и нового уклада, это время было разительно не похоже на те часы, что он проводил возле Софии.
Она словно бы осознавала происходящее и не желала становиться обузой - просто лежала и молча смотрела по сторонам. Лишь вздрагивала иногда и вся сжималась. Маленькое существо, уже пережившее столько, сколько не выпадает порою взрослым за всю их жизнь.
Отпустив няню по личным делам, которые требовалось уладить перед длительной поездкой, Малинин сидел и просматривал бумаги, когда в дверь позвонили. Он нахмурился - никого не ждал. С тем, чтобы всё имущество, принадлежащее отцу, было возвращено обратно, разобрался уже давно. Так что понятия не имел, кого это принесло без предупреждения.
- Полежи, - зачем-то сказал он Софии, что никак не могла встать из плетёной колыбели, устроенной в углу Мишиного кабинета, даже если бы этого захотела. - Я сейчас.
И пошёл открывать. А когда сделал это - сердце Малинина заколотилось, как сумасшедшее. На пороге его дома стояла Лия. Он заметил, как женщина, которая сопровождала её, отступила и ушла. Штерн - или лучше называть её Мыльниковой? - вцепилась в трость. Видеть этот атрибут в руках Лии было до одури странно, но Мишу сейчас мало волновал этот факт.
- Миша? - спросила она хрипловатым голосом.
По радужке невидящих глаз разлилась растерянность, смешанная со страхом. Боялась, что ей открыл вовсе не он?
- Проходи, - глухо обронил Малинин, отступая.
На то, как Лия неуклюже переступала порог, старался не смотреть - слишком острыми эмоциями это откликалось внутри. Но когда Штерн оступилась, не остался на месте - взял её под локоть, повёл следом за собой в кабинет. Помог устроиться на краю дивана, а сам отошёл подальше.
Он гадал, зачем Лия пришла. Гадал и мучился от тех чувств, что уже возродились в душе и теперь обуревали его. И нет - никакими допингами и химиями здесь не пахло. Это болезненное нечто само по себе ворочалось в груди, терзало его изнутри.
- Я пришла сказать, что уезжаю, - прошелестела Лия, сжимая руки в кулаки.
На мгновение Малинину показалось, что он словно бы перенёсся в прошлое, где вот так же смотрел на эту женщину, которая порождала в нём столько ощущений, и всё никак не мог поверить, что она принадлежит ему.
- Куда? - задал он вопрос, хотя ему нужно было просто пожать плечами и ответить - «Мне всё равно».
- В Австрию. Пьер, он меня бросил… - начала Лия, но, словно почувствовав, какие эмоции обуяли Малинина, замолчала. - Я… Я хотела просить тебя поехать со мной. Пожалуйста, - шепнула она, глядя в ту сторону, где стоял Михаил.
- Зачем? - борясь с неправильной и уродливой радостью, запылавшей под кожей, спросил он.
Увидел, что Штерн растерялась.
- Затем, чтобы быть вместе, - после небольшой паузы ответила Лия. - Всё, что между нами было - всё по-настоящему, что бы ты ни думал.
Неожиданно ему в голову пришла мысль - что будет с тем, что он пока никак не мог вернуть отцу? А именно, с сетью салонов, так и принадлежащих Штерн? Продать без его ведома она их не могла, значит, вот так просто бросала этот бизнес?
- Ты оставила своё дело? - не ответив на откровения Лии, спросил он, приподнимая бровь.
- Ты про то, что мне подарил? - нахмурилась Лия. - Я не думаю, что имею право распоряжаться этим имуществом.
Теперь настала очередь Михаила свести брови на переносице. Штерн играла какую-то роль? Но для чего?
- Тогда прежде,
