— Впечатляюще, — сказала она, когда выдохнула. — Но ты ведь понял, что ничего такого страшного не случилось? Я просто… — Хлоя засмеялась. — Ты силен, шериф. Ты отправил меня в стратосферу. Я еще спускаюсь, вот и все.
— Я думал… — Сойер покачал головой. — Я думал, у тебя приступ астмы, потому что действовал слишком грубо…
— Нет. Прости, что испугала тебя, но я в порядке.
Сойер упал на стул без своей обычной грации, поскольку тоже был голым.
— Я подумал, что ты в беде.
О Господи. Как ей оставить его? Не здесь, не сейчас. Завтра… Спрыгнув с насеста, Хлоя подошла к нему, села на колени и запустила пальцы в его волосы.
Он сжал ей ягодицы.
— Я действительно забыла про астму. — Она с улыбкой поцеловала его. — Такое происходит у меня лишь с тобой.
— Да?
— Да. Наверное, ты специально заставляешь меня забывать подобные вещи.
Он поднялся вместе с ней и взглянул на кухонный стол.
— Сойер, — засмеялась она.
Но тот просто смахнул на пол стопку корреспонденции, пустую одноразовую тарелку, бумажник и ключи.
— Давай посмотрим, что еще я могу заставить тебя забыть.
Когда вы думаете, что управляете своей жизнью, она вдруг рушится.
Хлоя Трегер
На следующий день, когда Сойер заканчивал читать отчет о нарушении общественной тишины мальчишками, завибрировал его телефон. Хлоя, подумал он, и сердце у него сжалось от болезненного воспоминания, как она среди ночи выскользнула из его постели.
Но звонил доктор Скотт с сообщением, что отец в больнице.
— Это не сердечный приступ, — успокоил Джош, встретив Сойера в коридоре.
— Тогда что? — Сойер облегченно вздохнул. Первый раз за последние двадцать пять минут.
— Он сказал, что пытался рано утром подстричь газон и почувствовал боли в сердце. Он ждал, пока его не доставили сюда, потому что он Нолан Томпсон.
— Он говорил, что нанял кого-то, — пробормотал Сойер, как бы себе в оправдание.
Почти все в городе, включая Джоша, знали о его натянутых отношениях с отцом.
Джош пожал плечами:
— Это беспокойство. Я хочу выписать ему некоторые мягкие успокаивающие средства, но он должен избегать стрессов.
— Ты сказал ему?
Джош устало улыбнулся:
— Да. — Он положил руку на плечо Сойера. — Попытайся относиться к нему снисходительно.
Сойер вошел в палату. Отец, лежавший на кровати, выглядел слабым, маленьким, старым, но все равно издал звук, который ясно выражал то, что он подумал, увидев Сойера.
— Очень хорошо, отец. Я тоже рад тебя видеть.
Нолан закрыл глаза.
— Ты смеешься над умирающим отцом?
— Ты не умираешь. Еще и меня переживешь. Все это — последствия стресса, а не твое сердце, — ответил Сойер, стоя в ногах больничной кровати.
— Я только подстригал газон. Где там стресс?
— А почему ты подстригал газон, отец?
— Потому что я… — Нолан умолк.
Сойер пытался игнорировать телевизор, орущий у него за спиной.
— Отец, я знаю, что мальчика нет.
— Он занят.
— Мальчика нет, — повторил Сойер.
— Ты стоишь перед телевизором.
— Я пытаюсь с тобой разговаривать.
— Отойди.
Сойер чувствовал себя беспомощным. Это необычное ощущение стало его лучшим другом с тех пор, как Хлоя выскользнула из его постели и, видимо, из его жизни. Не она ли сказала ему однажды, что жизнь слишком коротка? Она была права.
— Чего ты хочешь от меня, отец?
— Ничего. Просто уходи отсюда.
Если б он знал, как Сойеру хотелось это сделать.
— Послушай, в детстве я разочаровал тебя. Признаю это. Себя тоже разочаровал. — Нолан впервые посмотрел на него. — И я знаю, что ты сделал для меня все, что мог.
Наступило долгое, болезненное молчание, во время которого Сойер выключил телевизор, подтолкнул стул к кровати и сел. Поняв, что сын не собирается уходить, Нолан сказал:
— Наверное, я мог сделать тебя лучше.
— Не представляю как, — ответил Сойер. — Я был полным засранцем. Мы оба знаем это. Может, воспитывая меня, ты в результате сюда и попал. — Он взял отца за руку. Первый раз за много лет. — Но я попытаюсь исправить это. Если ты поможешь.
— Как? — осторожно спросил Нолан.
— Проглотив гордость и позволив твоему сыну иногда помогать тебе.
— Ты занят.
— Не до такой степени.
Отец не ответил и перевел взгляд на черный экран.
Сойер продолжил:
— Но это не может быть односторонним. Ты знаешь, сколько раз звонил мне?
Нолан склонился над пультом, так как не имел при себе очков.
— Чертову пульту требуются новые батарейки. Позовешь медсестру?
— Никогда. Ты не звонил никогда. Я даже не знаю, есть ли у тебя мой номер.
Отец пытался разглядеть кнопки пульта.
Сойер вздохнул. Может, он заслужил это. Он был слишком занят собственной судьбой и ролью супершерифа, не думая о том, что у отца тоже есть гордость. Со временем Сойер начал понимать, насколько все это обманчиво, когда жизнь, которую ты строил с таким упорством, рушится словно карточный домик. Взяв пульт, он вышел из комнаты, чтобы найти батарейки. По дороге у него зазвонил телефон, и Сойер недоверчиво посмотрел на дисплей. Это был отец.
— Твой номер у меня есть, потому что, когда ты купил мне телефон в прошлом году, ты ввел туда свой номер. А я никогда не звонил, потому что нечего было сказать.
Вернувшись в палату, Сойер увидел, что оба еще прижимают к уху трубку.
— Сейчас тебе уже есть что сказать?
— Да. — Нолан опустил руку. Он выглядел смущенным, но все же продолжил: — Я видел твою фотографию в газете. Ты схватил того парня, который пытался ранить красивую официантку в ресторане.
— Эми. Она в порядке.
— Я знаю. Благодаря тебе.
Сойер ждал и, когда молчание затянулось, спросил:
— И ты думаешь…
— Что ты не совсем конченый человек.
— Приму к сведению, отец.
— Смотри мне. А то я еще могу наорать на тебя, — с чуть заметной улыбкой сказал Нолан. — Теперь уходи, чтоб я немного поспал. — Глаза у него уже закрылись.
Сойер знал, что все в порядке. Может, успех пока не большой, но по крайней мере они добились мирного сосуществования.
— Ты выглядишь необычно, Хло.
Хлоя посмотрела на Ланса и быстро отвела взгляд, боясь, что он увидит ее страдание. Ей нужно поспать, а главное — обдумать случившееся прошлой ночью.
А может, лучше вообще не думать об этом.
Ланс простудился и несколько дней провел в больнице. Врачи хотели оставить его, но два часа назад он попросил Хлою приехать за ним.
