Сокровенная правда - Нева Олтедж

— Надеюсь, тебе понравилось твое маленькое путешествие, потому что ты больше никогда не покинешь территорию комплекса. — Он встает передо мной, злобно усмехаясь. — Добро пожаловать домой, паломита. — Он со всей силы бьет меня наотмашь по лицу, и я падаю на пол.

* * *

К моему лицу прикоснулось что-то мокрое. Всего на мгновение я думаю, что это Мими лижет мою щеку. Открываю глаза и поворачиваю голову, вздрагиваю от боли, пронзившей левую щеку.

— Выпей. — Нана Гваделупе засовывает мне в рот таблетку и прижимает к губам стакан. Я глотаю обезболивающее и запиваю водой, стараясь как можно меньше двигать челюстью.

— Что случилось? — сдавленно спрашиваю я.

— Подонок ударил тебя. Ты потеряла сознание. Я попросила одного из парней принести тебя сюда.

Я сажусь в кровати и оглядываю свою старую комнату. Мне кажется, что я никогда не уезжала.

— Ты знаешь, что Диего запланировал для меня?

— Завтра вечером он устраивает вечеринку, — говорит она. — Он собирается объявить, что вы поженитесь.

— Когда?

— В среду. — Бабушка берет меня за руку и сжимает пальцы. — Почему Ангелиночка? Почему ты вернулась, когда знала, что произойдет?

Я смотрю на нее, чувствуя, как слезы собираются в уголках моих глаз. Затем рассказываю ей все. К тому времени, когда заканчиваю, я плачу так сильно, что едва могу разглядеть ее лицо сквозь слезы.

— Ты любишь своего русского?

— Да, — шепчу я и закрываю рот рукой. Трудно говорить о Сергее.

— Дай мне его номер, я попробую дозвониться до него. Он должен приехать, чтобы забрать тебя отсюда.

— Нет. Диего его просто убьет.

— Ангелина…

— Нет, Нана. Что сделано, то сделано. Я не хочу рисковать его жизнью из-за меня.

Дверь в комнату открывается, и входит Мария с самодовольной улыбочкой.

— Диего ждет тебя в своей спальне, — сообщает она и улыбается сильнее. — Не заставляй его ждать.

Она закрывает за собой дверь, в то время как меня захлестывает волна панического ужаса.

— Где мой рюкзак? — шепчу я.

Нана берет его со стола и передает мне с испуганным лицом. Она прекрасно знает, что будет дальше. Я беру рюкзак и роюсь в его содержимом, пока не нащупываю гладкое лезвие метательного ножа Сергея. Вытаскиваю его.

— Ты не сможешь этим убить Диего.

— Я знаю. — Встаю с кровати и направляюсь в ванную.

Положив нож на стойку рядом с раковиной, снимаю джинсы и трусики, затем начинаю закатывать левый рукав.

— Что ты делаешь? — спрашивает Нана Гваделупе с порога.

— Я слышала, как Диего сказал, что не хочет трахать шлюх, когда у них месячные, — говорю я и достаю нож. — Он считает это отвратительным.

Я прикладываю кончик лезвия к левой руке. Стиснув зубы, слегка нажимаю на него, пока не разрезаю кожу. Я слышу, как ахает Нана, когда из маленького пореза начинает сочиться кровь. Дотянувшись до трусиков на стойке, прижимаю бежевую ткань к ране, стараясь размазать кровь, чтобы та выглядела как можно более натурально. Когда на трусиках оказывается достаточно крови, снова надеваю их и беру полотенце с вешалки, сильно прижимая его к порезу.

— Найди мне что-нибудь, чем можно обмотать руку, — прошу я и начинаю открывать шкафы, надеясь найти аптечку. Порез не очень большой, кровь скоро перестанет идти, но будет лучше, если я чем-нибудь обмотаю его, чтоб не кровила рана. Аптечки нет, но мне все же немного повезло, потому что нахожу коробку с пластырями.

Нана Гвадалупе вбегает обратно в ванную. Она держит в руках наволочку и отрывает от нее широкую ленту. Закончив, она накладывает два пластыря на порез и обматывает хлопчатобумажную ленту вокруг моей руки.

— Наклей еще один, — говорю я. Рукава на моей рубашке широкие, поэтому импровизированная повязка не должна быть видна под ними. Я не могу рисковать тем, что кровь просочится сквозь нее. Диего может это заметить.

После того как она обернула еще один кусок ткани вокруг моей руки, я распускаю рукав, надеваю джинсы и иду к двери.

— Думаешь, это его остановит? — спрашивает Нана из дверного проема ванной.

— Это не помешает ему рано или поздно изнасиловать меня, — отвечаю я, — но надеюсь, что это даст мне хотя бы несколько дней.

* * *

Подонок занял спальню моего отца.

Я долго смотрю на большую белую дверь в конце коридора, прежде чем сделать глубокий вдох, повернуть ручку и войти внутрь.

Диего раскинулся на кровати, совершенно голый, держа в мясистой руке свой маленький член и поглаживая его. Увидев меня, он жестом приглашает меня подойти. Я направляюсь к кровати, сглатывая желчь. От одного взгляда на него меня тошнит.

— Я так ждал этого, паломита. — Он улыбается. — Раздевайся и иди сюда. Я готовился к встрече с тобой.

Я останавливаюсь около кровати и начинаю расстегивать джинсы, молясь всем святым, чтобы оказалась права, и он не захочет иметь со мной ничего общего, когда увидит кровь. Забавно, что такой отвратительный, грязный мужчина может считать женщину нечистой, если у нее месячные. Я расстегиваю джинсы и спускаю их вниз, наблюдая за его лицом, затаив дыхание.

— Ты патаскуха! — кричит он, устремив взгляд на мои трусики, а затем вскакивает, схватив меня за предплечье. — Ты сделала это специально? У тебя что, месячные сбились?

Я опускаю глаза, изображая удивление.

— Я не заметила. Наверное, они только начались.

Он смотрит мне в глаза, отпускает мою руку и бьет меня по лицу.

— Надень штаны.

Я натягиваю джинсы и поворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за запястье.

— Куда это ты собралась? Рот-то у тебя не испачкан. — Он ухмыляется, садится на край кровати, раздвигает ноги и тянет меня за руку. — На колени.

Я смотрю на его жалкий член, а затем поднимаю голову, пока наши взгляды не встречаются. Он, вероятно, убьет меня, если я откажусь. Моя смерть разобьет сердце бабушки, но я не буду стоять на коленях и сосать член человека, который убил моего отца. Даже если это приведет к смерти.

Затем опускаю голову, пока наши глаза не оказываются на одном уровне, улыбаюсь и плюю ему в лицо.

— Сам соси свой член, Диего.

Он грозно скалится, бросает меня на кровать и забирается на меня, обхватывая руками мою шею и сжимая. Я задыхаюсь и царапаюсь, пытаясь убрать его пальцы, в то время как легкие горят от нехватки кислорода. Мне это не удается. Зрение начинает тускнеть, перед глазами появляются темные пятна, но я продолжаю брыкаться, пытаясь снять его с себя. Надо было