хотел набить за неподобающее отношение к женщинам.
– Вот иди, лечи ее, жалей, защищай – все, что угодно. А к Милане даже близко не подходи!
У моего милого закипела ревность. Кажется, даже из ушей готовилась выплеснуться… А ведь еще и повода не было…
– Это почему же? У женщины всегда должен быть достойный выбор! И я обязан его предоставить!
Я по брату соскучился. Очень. Тосковал по нему безумно, хоть и прятал дикую нехватку сам от себя.
Обнять бы его. Стиснуть. Да так, чтобы кости хрустнули…
Но сейчас, почему-то, руки чешутся совершенно иначе: хочется дать ему по мордасам. Да так, чтобы зубы звякнули. А потом уже обнимать, по-братски…
– Ну, попробуй.
От рукоприкладства удерживают несколько аргументов: родители, Кирилл, Милана. Никому из них не нужно смотреть на то, как горячо я умею встречать долгожданного близнеца.
– Я свой выбор давно уже сделала. Успокойтесь, пожалуйста.
Самая мудрая женщина в моей жизни сейчас – не мама. И самая любимая – тоже не она.
Мама не имеет права говорить такие вещи. А вот Милана – да.
– Вы просто еще не знаете, как много пропустили в этой жизни, прекрасная дама! – Вадик продолжает ездить наждачкой по больному месту. Нарывается, гад!
– Я и знать не желаю. Вадим, вы зачем специально Ваню злите? Вам же Янина понравилась? Вот идите, демонстрируйте ей все свои достоинства и душевные богатства.
Милана улыбнулась так, как лишь она одна умеет: вроде бы, очень по-доброму, очень тихо… Но каждый, кто эту улыбку видел, ощутил, как поднялись волоски на загривке – почуяли предупреждение.
И только один дебил в этой квартире полностью потерял инстинкт самосохранения. Хотя, он и раньше им не мог гордиться.
– Вы – намного лучше Янины, зеленоглазая феечка! Это она мне понравилась, пока я вас не видел!
Гнусная ухмылка на лице Вадика – предвестник многих пакостей. И нервотрепки для всей семьи.
– Звать меня феечкой имеет право только Ваня. – Она сказала, как отрезала. С достоинством обернулась ко мне. Бросила Вадику из-за плеча: – А вам, кстати, не советую в таком виде в метро ходить…
– М? – Вадик почесал макушку. Не смог переключиться. – Это в каком смысле?
– Металлоискатели не пропустят. Будете звенеть, как мешок с гвоздями.
Брат окинул взглядом свой прикид, увешанный какими-то железными цепями, заклепками и прочими цацками…
– А, так вам, Милана, мой внешний вид не понравился? Не в вашем вкусе?
– Да. Я люблю завязывать мужчинам галстуки… – Она прижалась к моему боку, глянула исподлобья на злополучную удавку, украдкой поправила узел… Я весь напрягся: не дай Боже, догадается, что я его за порогом сам перевязывал. С тем шедевром, что утром состряпала мне Милана, нельзя было идти в приличные люди.
Но она так старалась, так мило прикусывала язык… Так гордилась полученным результатом… Не смог ей честно сказать, что ничего хорошего не вышло…
– А, так вы не переживайте: это я снял костюм с одного идиота. Обычно такое не ношу…
– Вадим?! – Мама ахнула и приготовилась падать в обморок. Она до того стоически молчала, следя за нашей перепалкой. Но тут ее выдержка оставила. – Ты кого-то ограбил?!
– Да ну, мам. Ты что? – Брат, как обычно, отмахнулся. Переключился на родичей, дал нам с Милой передышку на время. – Просто чувак валялся… А моя одежда испачкалась и порвалась немного. А он лежал и никуда идти не собирался. Вот я позаимствовал. Но скоро верну, обещаю!
Мама начала белеть, взгляд поплыл… Она уже, наверняка, представила все самые страшные кары, которые ждут Вадима…
– Нина Ивановна, как так получилось, что у вас оба сына – с придурью? И готовы в этой дури еще и соревноваться?
Мила аккуратно высвободилась из моих рук, крепко обняла маму. Теперь понятно стало, почему родители все время грустили о дочери, с которой не сложилось: кто-то должен был их жалеть и оберегать, пока мы с Вадиком сходили с ума и делали нервы предкам.
– Она себе мужа выбрала по такому принципу, Милочка. И теперь уже поздно удивляться, что яблоки упали ровно под ноги яблоне.
Отец, до того активно звенящий кастрюлями на кухне, незаметно выбрел. Наверное, чтобы мамулю поймать, если она решит падать.
– Мам… Это что, получается, у тебя малыш родится такой же, как папа? – Кирюха долго хлопал глазами из глубины коридора. Совсем на него не похоже – прятаться подальше от взрослых, когда вот такое происходит.
– Кир, у нас родится девочка! И она будет похожа на Милану! – Я даже передернулся, представив, как волосы начнут выпадать клочьями, если у нас появится сын – такой же, как мы с Вадиком.
Мы, на самом деле, хорошие. Даже классные!
Но предкам нужно поставить памятник при жизни.
А я как-нибудь и без памятника обойдусь…
– Вань, никто еще точно нам не сказал про пол ребенка. Так что, лучше не гадай заранее.
– О! Парень! А ты кто у нас такой?
Вадик нашел себе новый объект внимания.
Выглядел при этом еще большим недоумком…
– Я – Кирилл. – Самый рассудительный из собравшейся компании человек протянул взрослому дяде руку. – А ты зачем сюда пришел? Хочешь поссорить мою маму и папу?
– А кто – твой папа, если не секрет? – Вадим переводил глаза с меня на Кирыча и обратно. Похоже, что-то подсчитывал в уме…
– Так вот же он! – Сбить с толку этого пацана не под силу оказалось даже Вадику.
– Ванька? Твой отец?
– Ну, не ты же… – Кирыч победно поднял голову. Он, таки, уделал этого противного мужика! Ни слова нехорошего не сказал, но на мордашке все было и так написано…
– А чем я тебе не угодил?
– Ты маме не нравишься. А еще привел эту противную Ягиню. Мой папа так никогда не сделает…
Вадим поднялся с корточек, на которые присел, чтобы быть ближе к парню. Посмотрел на меня как-то странно… Даже как будто с обидой…
– Вань, а ты когда успел-то?
– В каком смысле?
– Ну, пацан-то взрослый уже. Меня здесь не было лет пять. А до моего отъезда у тебя никаких детей не намечалось, вроде…
Понятно. Обиделся. У нас с ним раньше не было почти никаких секретов. И факт, что я умудрился изготовить себе сына в тайне от него – очень серьезная претензия. Огромный такой, тяжеленный камень в мой огород…
– Мы по ускоренной программе с Милой. У тебя все равно так не выйдет.
– Черт! – Он, кажется, что-то понял. Или притворился, что поймал суть происходящего. – Милана. Все-таки, я настаиваю: выходите лучше
