шнуровку. Мы встретили маму три дня назад. Она прибыла к нам из отдаленного города по случаю торжества. Она единственный гость, кого я не смогла оставить в неведении. Мы с мамой очень похожи, копии. И мне не стыдно будет встречать старость с Громовым. Надеюсь, что стану такой же изящной, переступив пятидесятилетний рубеж.
— Артём хороший. Просто внешность у него специфическая. И Арина быстро его приняла.
— Конечно, приняла, а ты приняла еще задолго до появления внучки!
Впервые увидев Громова, мама сразу догадалась о его тесном родстве с Ариной. Их идентичность бесспорна, а больше всего выдают глаза.
Мама поправляет низ моего платья, поджимает губы и отходит к туалетному столику. Опирается на него руками, тяжко вздыхает, но выбора у нее не остается, кроме как смириться с Громовым.
— Заботится о приматах в зоопарке, да?! — Качает головой.
Я еле сдерживаю смешок и обрызгиваю себя духами. Громов же у нас считает себя мастером шутки. Поэтому по пути из аэропорта на мамину фразу сквозь зубы: «Молодой человек, ну и чем же вы занимаетесь?» ответил то, что сейчас цитирует моя матушка.
— Благородная профессия. Он просто любит братьев наших меньших.
Не в силах подавить улыбку, спешу успокоить маму. Она привыкнет. Я же привыкла.
— Артём уголовник! Разве ты не понимаешь? Кто еще будет уродовать свое тело наколками?
— Не наколками, а художественными татуировками.
Мама фырчит и хватается за бокал с шампанским. Ей определенно нужно расслабиться. Она переживает за меня, и я понимаю ее чувства. Она возвращает бокал на столик и подходит к окну. С высоты второго этажа сморит на наш двор. На черные внедорожники и страшных наемников в полном составе. По центру замечает Артёма. Он курит и наверняка тоже нервничает. Держит в руках букетик из маленьких красных роз, чтобы при встрече вручить мне.
Да, торжества у нас не будет, но я девушка и собираюсь выходить замуж лишь единожды. Поэтому перед тем как подавать заявление пришлось выдвинуть свои условия господину Диктатору.
Мама снова охает:
— А вот это кто? Ты посмотри на их морды бандитские! Кто из них наши родственники, кто друзья? Хороша кампания.
Громов созвал свою группировку не для веселья, а в качестве охраны. Невозмутимо ляпнув будущей теще, что в голову сбрело. Он вообще относится к ее нападкам с иронией. Ведь я-то знаю, с какими людьми Артём ежедневно ведет переговоры. А эти манерные недовольства для него — ерунда абсолютная. Но мама думает, что сможет приструнить дерзкого зятя.
— Тоже уголовники! — выкрикивает вердикт.
Хуже…
— Нам пора. Где Аришка? — отвечаю.
— Вон, бегает на улице среди этого сброда. И как вообще можно было влюбиться в такого мужчину? А вот в Урюпинске тебя ждал Аскольд. Из приличной семьи, научный кандидат, между прочим…
— Любят не за что-то. И выйти замуж по расчету я бы не смогла. Мне жаль, что мы с тобой так долго не общались.
— Забудем.
Кидаюсь к маме на шею. Она никогда не отличалась особыми чувствами. Мама человек искусства, творчества. Всю молодость порхала мотыльком, спихнув меня на бабушку. Именно поэтому я не хотела такого же детства для Аришки и не отправила ее к матери, а лично воспитывала. Как бы сложно мне ни приходилось.
— Пора, Ника.
— Ты выходи, а мне нужно время настроиться.
Мама кивает и шагает вон. Я глубоко дышу и медленней следую за ней. У двери на первом этаже замираю. Краснею от жара, растекающегося по всему телу. Сердце колотится бешено, словно собираюсь прыгнуть с высокой скалы в пропасть. Приятную проспать души Громова.
Слышу командирский бас Артёма:
— О… Магдалена Петровна, а вы, как всегда, без настроения?
— Будешь тут в настроении.
— Ну так давайте я вас обрадую. — Я приоткрываю дверь и выглядываю в щель. Громов спускает с рук Аришку и сверху вниз смотрит на мою мать. — Арина сказала, что очень рада встрече с родной бабушкой и хотела бы видеть ее чаще.
— Я тоже счастлива. Мои двери всегда открыты для нее, Ники и… тебя, зятек.
— У меня нет времени мотаться каждую неделю к вам в гости. Сечете? И я не привык отказывать дочери.
— А я при чем?
— Я говорю, собирайте чемоданы из своего Урюпинска. Вы переезжаете сюда, моя не понимающая намеков теща!
Ой-ой, сейчас начнется Армагеддон, если я не вмешаюсь! Хотя противиться Громову бесполезно. Все равно будет так, как он скажет. Но отложим это на потом, не в день нашей росписи.
Забываю о тревоге, делаю шаг вперед и тут же встречаюсь с пронзительным взглядом Артёма. Он застывает, я застываю. Не слышу собственного дыхания. По телу мурашки, в коленках дрожь.
— Фортуна…
Громов идет мне навстречу, я вижу, как у непробиваемого лидера краснеют кончики ушей от волнения. Он тоже женится в первый раз, и для нас это событие очень значимо. Громов обхватывает меня за талию и упирается лбом в мой лоб.
— Самой счастливой будешь. Больше никто не посмеет тебя обидеть. — Его шепот звучит только для нас двоих. Я всхлипываю от умиления. — Никто не посмеет обидеть, кроме меня…
— Громов! Ты не умеешь шутить абсолютно!
И смешно только Артёму, естественно.
Он подводит меня к машине. Внедорожник без украшений и полностью тонирован. Громов не согласился нацепить даже ленты на капот из соображений конфиденциальности.
В этом авто поедем только мы вдвоем. Мама, Аришка и Панкрат в другой за нами. Остальные в конце колонной. Артём заводит мотор и выруливает на проезжую часть. Я снова любуюсь его красочными от татуировок руками, пальцами. Уже скоро на безымянном будет светится кольцо.
А я официально стану женой самого грозного авторитетного лидера. За стенами его особняка — в доме же он заботливый отец и страстный муж.
Единственный момент, который меня гложет, остается открытым, и сейчас совершенно не время… Мы сворачиваем с перекрестка прямиком к ЗАГСу. Я нервно перебираю кружева на подоле. Я должна знать, как погиб наемник, отчасти это произошло по моей вине тоже.
— Артем, — начинаю мямлить неуверенно, — ты пристрелил Касыма или задушил?
Громов скалится. Он откровенно сердится от упоминания о Касыме и ревнует. Стучит пальцами по рулю:
— А с чего ты решила, что я его убил? Разве был такой разговор?
— Но ты сказал, что ему теперь гораздо лучше, чем у тебя на службе…
— То есть быть участником моего ОПГ хуже смерти? — Цыкает мой повелительный Громов. — Знаешь, сколько денег они за это получают?
— Тогда что с ним случилось?
— Я оставил бойца в лесу дожидаться подмоги. Его увезли в больницу, а когда Касым
