наш коллективный интерес к игре ослабевает, и мы превращаем ее в пьяную игру. Каждый раз, когда кто-то выбрасывает дубль, попадает в тюрьму, приземляется на бесплатную парковку или даже пропускает, он пьет. А если вы приземлитесь на чьей-то территории, они сами будут решать, сколько вам пить. Все, кроме Гэвина, поскольку он трезв.
Его бедро прижимается к моему, одну руку он держит позади меня, его пальцы рассеянно играют с кончиками моих волос. Думаю, я могла бы умереть счастливой смертью, пока Гэвин играет с моими волосами. Это едва ли не самая сексуальная вещь на свете.
— Я сдаюсь, — говорит Дейзи, когда приземляется на Парк-Плейс, и Джейн заставляет ее выпить пять стаканчиков.
— То же самое. — Далия отталкивается от стола. — Завтра у меня ранняя тренировка, и я не хочу, чтобы меня вырвало на курсе.
Один за другим мои друзья вышли из игры.
— Леонард все равно нас всех раздавит, — говорит Джордан.
Гэвин с гордой улыбкой опускается обратно на диван. — Иногда полезно быть трезвым.
— Хотите, я снова включу «Эйфорию»? — Я предлагаю.
— Нет. Давайте примерим платья! — Джейн уже стоит и идет к гардеробу, где мы начали хранить наши фавориты.
Прежде чем я успеваю возразить, она и Далия вытаскивают платья.
Я не помню, как это началось, но поскольку мы вчетвером съехались вместе в начале учебного года, мы часто заканчиваем вечер игрой в наряжение. Мы надеваем их, пока сидим и говорим о парнях или пересматриваем «Гордость и предубеждение» в сотый раз, или чаще говорим о парнях, пересматривая «Гордость и предубеждение».
В первый раз мы надевали по очереди одно или два платья, но с тех пор это превратилось в целое. Мне нравится шить платья для своих подруг, видеть, как они сияют в их любимом цвете или стиле. Теперь нам нужен целый шкаф для хранения моих творений.
У каждого из нас есть свое любимое платье, которое дарит нам это волшебное ощущение, но иногда мы его путаем.
— Ты хочешь сегодня вечером черный или белый? — спрашивает Джейн, держа оба.
— Я не уверена, — говорю я. — Я возьму его, когда буду готова.
— Хорошо. — Она вешает обе вещи на подлокотники стула.
Джейн надевает поверх одежды изумрудное платье без рукавов. Далия и Дейзи исчезают в ванной и возвращаются в своем — светло-розовом платье принцессы, которое не в обычном стиле Далии, но с ее ярко-голубыми глазами оно потрясающее. Обычно платья ей не по душе, но она доставляет нам удовольствие, присоединяясь к веселью. Дейзи одета в сексуальное красное платье, смелое и пикантное во всех отношениях, несмотря на ее застенчивую внешность.
— Ты все это сделала? — спрашивает Гэвин, когда девочки стоят в нашей гостиной. Джейн снова включила музыку, и они танцуют, кружатся и двигаются в своих платьях.
— Ты кажешься таким удивленным.
Одна сторона его рта поднимается вверх. — Нет, я имею в виду, я знаю, что ты этим занимаешься, но это довольно круто. Какой из них твой любимый?
— Я не могу на это ответить. Это все равно, что выбирать между моим любимым экземпляром «Доводов рассудка».
— Тот, что в розовой обложке.
Я смотрю на него, не мигая. Это мой любимый, но откуда он это знает?
— Она всегда находится на вершине стопки, и именно ее ты пыталась прочитать снова и снова.
Я смотрю на платья на подлокотнике кресла. — Белый.
— Потому что?
— Я не могу это объяснить. Это ощущение, которое я испытываю, когда ношу его.
— Можно посмотреть?
— Ты хочешь, чтобы я это надела?
— Ммм.
— Что ты собираешься для меня сделать?
Он широко улыбается. — Услуга за услугу, да?
Я киваю, пульс учащенный.
Он думает секунду. — Я почитаю тебе позже.
Меня охватывает трепет. Я пытаюсь вести себя хладнокровно, как будто мне не очень хочется, чтобы это произошло, но голос Гэвина просто… вздох.
— Хм. Я не уверена.
Он наклоняется и касается моего лица нежными пальцами. Его губы касаются моих, и он произносит несколько строк из книги. “Из любви к капитану Уэнтворту.”
— Договорились, — быстро шепчу я.
Его глубокий смешок дрожит на моих губах, а затем он прижимает их к более сильному поцелую. Когда мы расходимся, все смотрят на нас. Не секрет, что мы с Гэвином целуемся, но, думаю, они впервые стали свидетелями этого.
— Кто-нибудь, дайте мне белое платье, — говорю я, нарушая тишину и вставая.
* * *
Позже, когда все покинули нас и пошли спать, мы с Гэвином направляемся в мою комнату.
— Могу ли я снять это сейчас? — спрашиваю я, проводя рукой по талии платья.
— О, пожалуйста, сделай это. — Его брови приподнимаются.
Я сажусь на кровать и бросаю ему подушку.
Он ловит его и садится передо мной. Отложив подушку, он протягивает мне подарок. — Ты не открыла его.
Я беру его на колени. — Я не хотела иметь аудиторию, на случай, если это будет что-то странное.
Он громко смеётся. — Типо что?
— Я не знаю. — Тепло бьет по моим щекам.
— Открой это.
Я отрываю бумагу, и у меня перехватывает дыхание. Когда я поднимаю глаза, его губы изгибаются в самой широкой улыбке.
— Где ты нашел это? — спрашиваю я, проводя рукой по обложке. Это старая версия «Доводов рассудка» с обложкой, которую я никогда раньше не видела.
— Я не могу выдать все свои секреты.
Я открываю и листаю страницы. Он пахнет старым, затухлым и абсолютно божественным. — Спасибо. Я люблю это.
— Пожалуйста. — Он забирает его у меня и кладет поверх остальных копий. — Я хотел поблагодарить тебя за прошлую ночь. Я не хотел показаться странным насчет моего отца.
— С тобой все было в порядке. Я же сказала тебе, ты можешь поговорить со мной.
— Прямо сейчас я могу придумать гораздо лучшие дела, чем разговоры. — Его рот падает на мою ключицу и нежно целует.
— Я думала, ты
