Когда он уходит, Гэвин встает и несет тарелку в раковину. Я чувствую перемену в нем, но не до конца ее понимаю.
Я приношу свою тарелку, и он берет ее с улыбкой, которая так сильно напоминает мне фальшивую улыбку, которую показывает его отец, и от этого у меня внутри все болит.
— Ты в порядке?
— Ага. — К его чести, этот вопрос, похоже, немного вернул его назад, откуда бы он ни шел. — Что ты хочешь делать дальше?
— Это твое свидание, Леонард.
Тихий смех заполняет пространство между нами. — Фильм?
— Конечно, но сначала я собираюсь переодеться.
— То же самое.
Мы направляемся в его комнату. Я переоделась в ванной, когда пришла, но чувствую головокружение и немного смелости. Гэвин достает сухую одежду из своего комода, не обращая на меня никакого внимания, когда я дергаю за веревку от верха бикини и поднимаю мокрую ткань через голову.
Адреналин бурлит во мне от возможности быть пойманной. Я надела фиолетовый бюстгальтер. Он согревает мои холодные, каменистые соски.
Гэвин поворачивается, как будто собирается что-то сказать, но затем замирает. Затем я натягиваю майку и цепляюсь пальцами за плавки бикини. Он отслеживает каждое движение, а затем, словно только что осознав, что делает, разворачивается и бормочет: — Извини. Кажется, я на секунду впал в транс.
— Все в порядке, — быстро говорю я. — Ничего такого, чего ты раньше не видел.
Одна сторона его рта приподнимается. — И хочу увидеть еще раз.
Мы меняемся, оба украдкой переглядываемся, но не глазеем прямо.
Когда мы оба оделись, он спрашивает: — Как ты относишься к «Рокки»?
— Фильм?
— Да, и прежде чем ты ответишь, я чувствую, что должен предупредить тебя, что этот вопрос нарушает условия сделки.
Я сдерживаю смех. — Я никогда этого не видела.
— Что? — Его волосы все еще немного мокрые и растрепанные, и он выглядит таким мальчишеским, что я не могу не улыбнуться ему. — Я собираюсь взорвать тебе мозг.
Я сижу перед телевизором, пока Гэвин достает одеяла, а затем берет закуски и напитки.
Наконец он занимает место рядом со мной. — Готова?
Он включает фильм, и я сворачиваюсь в кресле с одним из одеял. Гэвин протягивает руку и кладет руку мне на бедро, не отрывая глаз от экрана. Свет в комнате выключен, но гигантский телевизор дает мне достаточно света, чтобы увидеть его реакцию, когда начинается первая сцена.
Это правда, что я никогда не смотрела «Рокки», но я видела достаточно клипов за свою жизнь, поэтому знаю основную идею. Я рада, что смотрю это впервые с ним. Он сжимает мою ногу каждый раз, когда его волнует какая-то сцена, а во время тренировочного монтажа он кивает головой под «Глаз тигра».
К концу фильма наши ноги переплетаются под одним одеялом, и я подвинулась так, что прислоняюсь спиной к его груди, а запах попкорна и солнцезащитного крема окутывает нас счастливым коконом.
— Твое мнение? — спрашивает он, переходя от фильма к обычному телевидению. Я ни капельки не удивляюсь, когда он оставляет на ESPN. Спортивные комментаторы сидят за U-образным столом и обсуждают спортивные темы. Я слишком занята, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, когда говорю: — Ох. Думаю, все было в порядке.
Он молчит несколько мгновений, и я не могу сдержаться ни секунды. Из меня вырывается смех, и Гэвин бормочет: — О, вот и все.
Обе его мускулистые руки обхватывают меня за талию, удерживая на месте, и он щекочет меня до тех пор, пока единственными звуками, исходящими из меня, не становятся удушья.
— Шутка. Я пошутила. Мне понравилось.
— Тебе понравилось? — Его пальцы танцуют вдоль моих ребер.
— Я люблю. — Мое тело плавает от счастья. — Я хотела сказать, люблю.
Нападение Гэвина прекращается, но когда я поворачиваюсь, его взгляд смотрит на телевизор, а не на меня.
— Что… — начинаю я, переводя взгляд с него на огромный экран, но у меня есть ответ, когда лицо Энтони Леонарда занимает половину экрана.
— Спасибо, что пригласили меня, — говорит отец Гэвина с привычной улыбкой.
Пока репортер задает ему вопрос, я откидываюсь назад на своем месте. Челюсть Гэвина двигается вперед и назад, пока его отец говорит о баскетболе и дает прогнозы на некоторые игры — я думаю, на плей-офф НБА.
Гэвин молча наблюдает. На самом деле я ничего этого не слышу, потому что кровь стучит в моих ушах, когда Гэвин становится столбом гнева рядом со мной. Когда интервью заканчивается, он берет пульт и выключает звук телевизора. Он моргает и смотрит на меня так, словно только что вспомнил, что я здесь.
— Мне жаль.
— Все нормально. — Я даже не понимаю, почему он извиняется. Я сомневаюсь, что он тоже знает. — Почему ты так расстроился раньше, когда Томми упомянул твоего отца и его новую девушку?
Он не отвечает сразу, и я волнуюсь, что только что превратила это свидание из неловкого в трагическое.
— Ты не обязан отвечать. Это не мое дело.
— Раньше я думал, что есть предел тому разочарованию, которое я могу испытывать, когда дело касается моего отца. Я думал, что дойду до того момента, когда каждый раз, когда он облажается, я не буду ощущать удар под дых.
Я не знаю, что сказать, поэтому кладу свою руку в его. Он переплетает наши пальцы.
— Нам не нужно об этом говорить. Я в порядке. Это был долгий день, и я уже второй раз вижу его тур с извинениями. Хочешь посмотреть «Рокки 2»? Обещаю, оно будет таким же хорошим, как и первое. — В его глаза возвращается немного счастливого блеска. Честно говоря, я бы предпочла поговорить о его отце. Не потому, что я хочу заставить его рассказать мне, а потому, что я не хочу притворяться, что все хорошо, хотя могу сказать, что это не так.
— Наверное, мне пора домой. Завтра у меня контрольная по биологии, и я хочу еще раз прочитать свои конспекты.
— Хорошо. — Он встает и поднимает меня на ноги нашими соединенными руками. — Я все
