Она лежит неподвижно вся бледная, глаза закрыты, подключенная к многочисленным трубочкам, вокруг нее размеренно пищат мониторы. Ее тело окутано проводами и трубками, которые помогают поддерживать ее жизнь. Девушка выглядит такой хрупкой и беззащитной, лежа на больничной койке. Ее молодость и красота контрастируют с окружающей обстановкой. Кажется, что она попала сюда по ошибке, что это не может происходить с ней на самом деле. Но реальность такова, что она борется за свою жизнь.
Я сажусь на колени рядом с кроватью и начинаю целовать ее руку.
— Малышка моя, держись пожалуйста. У меня нет никого дороже, чем ты.
Матвей
Ровно через пять минут медсестра меня выводит обратно в коридор. И добавляет, что здесь нам находиться нет необходимости, если состояние изменится, то нам сообщат.
— Ну, как она? — Спрашивает Марат.
— Она ни на что не реагирует, сказали, что она в коме. Подключена к куче трубок и аппаратов. — Тихо говорю я, проходя рукой по волосам.
У меня звонит телефон, смотрю, это Максим.
— Матвей Александрович поймали стрелявшего! Сообщает он, вам надо подъехать в полицейское отделение. Если братья Маргариты с вами, пусть они тоже едут.
— Кто? — Лишь коротко спрашиваю я. — Кто это посмел сделать с моей Марго?
— Иванова Кристина Юрьевна, и она уже даёт признательные показания.
Мы едем в следственный изолятор, куда поместили Кристину. Как же она могла, как же она посмела только? Там нас всех по очереди допрашивают, а потом мне устраивают очную ставку с Кристиной. Она уже всем объявила, что хотела выстрелить в меня, но, раз я ей не достался, пусть не достанусь и другим.
— Кристина, ты хоть понимаешь, что натворила? — Спрашиваю я её. — Ты чуть не погубила Маргариту, ты разрушила собственную жизнь! Маргарита сейчас в коме, и неизвестно, выживет ли она.
— Мне уже всё равно, Матвей. — Грубо отвечает девушка. — Ты отказался от меня. Я не могла допустить, чтобы ты ей достался. Да ещё эти дети ваши. Я хотела одним выстрелом тебя и их, сразу трёх зайцев убрать. — И она начинает смеяться. — А эта твоя дурочка сама прыгнула под пулю. Ты тогда совершил большую ошибку, что бросил меня, выгнал меня из своей жизни. Вот и поплатился за это. Мучайся теперь, зная, что из-за тебя она умрет!
— Кристина, ты сошла с ума, тебя надо принудительно лечить! — Говорю я. За то, что покусилась на самое святое для меня, сейчас лично бы убил её на месте.
Я выхожу из кабинета следователя в коридор, где меня ждут Максим с Артёмом.
— Ну что? — Спрашивает Артём.
— Кристина во всём призналась, она хотела убить меня и наших детей.
— Теперь надолго сядет. — Добавляет Максим, — Баринов сказал, что позаботиться об этом. А только что пришли анализы крови Кристины, она до сих пор под кайфом. Поэтому и ведет себя так смело и нагло. Завтра ее отпустит, вот тогда и заплачет. Она еще не осознала всей тяжести своего проступка.
Мы собираемся и едем домой. Уже на входе в дом слышен громкий дружный вой моих двойняшек. Алина с женой Игоря пытаются их укачать, но у них ничего не получается. Мирочка орёт громче всех, из глаз у неё льются, как обычно просто крокодильи слёзы. Ей вторит Марк немножко потише.
— Никак не хотят усыпать. — Говорит Амалия при виде нас. Мы с Алиной уже и песни поем, и танцуем, а они никак.
Я подхожу к ней и беру Марка из её рук. При виде меня, он тут же замолкает и тянется ручками к моей щеке.
— Я здесь сыночек. — Чмокаю я его в носик.
Алина во вторую руку передаёт мне Мирочку, и она как по волшебству тоже успокаивается. Я чмокаю её в обе щёчки.
— Узнали родного папочку. — Говорит Игорь при виде этой сцены. — Что с Маргаритой?
— Она в искусственной коме из-за того, что потеряла много крови. Врачи никаких прогнозов пока не дают. — Отвечаю я. — А стреляла Кристина, она сейчас в сизо.
Доченька издает радостное кряхтение и ловко тянет меня за ухом, сынок за ней повторяет.
— Ну что поедем домой? — Спрашиваю я их, целую по очереди пухлые щёчки.
— Матвей, ты уверен, что справишься? Давай мы с Артёмом их заберём? — Спрашивает меня Алина.
— Конечно справлюсь, меня Марго всему научила. — Грустно отвечаю я. — Максим отвезёшь нас в отель?
— Конечно, Матвей Александрович, поехали.
Мы прощаемся с друзьями. Я сажаю детей в автолюльки и несу в машину, сажусь вместе с ними на заднее сиденье. Чтобы они не кричали, я глажу их одновременно по головкам, и они радостно агукают и смеются.
Уже оказавшись в номере один на один с моими двойняшками, я их мою, как делала Марго, одеваю памперсы, красивые цветные пижамки, кормлю и укладываю в колыбельки. Подкатываю их к окну и начинаю медленно укачивать. А сам смотрю в это время на море. Некоторые участки пляжа хорошо освещены, и поэтому всё видно. Сейчас оно удивительно спокойно.
— Не волнуйтесь, всё с нашей мамочкой будет хорошо. — Говорю я вслух, только не понимаю, кому я это говорю, детям или себе.
Марго, моя милая, дорогая Марго, даже не представляешь как нам сейчас без тебя плохо. Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится. Давай же, приходи уже в себя, ты нам очень нужна.
Первой засыпает Мира, а за ней Марк. Они оба причмокивают во сне и улыбаются. Я зачарованно любуюсь ими. Как же Мирочка похожа на Марго, те же ямки на щёчках, такие же пушистые ресницы. А вот Март получился вылитый я, даже не видя его глаз, можно сказать, что это мой сын.
Всю ночь я сижу в кресле рядом с ними, не сомкнув глаз. Одни воспоминания сменяются другими. Запах лаванды, исходящий от малышей, снова возвращает меня в события прошлого года. Всё-таки сама судьба толкнула её в мою машину на подземной парковке отеля, сама судьба заставила меня вести её в аэропорт Марселя.
Я должен быть сильным ради своих детей и Марго. Я должен верить в лучшее и надеяться на чудо. Но сейчас мне так трудно сохранять эту веру. Сейчас я просто хочу, чтобы все это закончилось, и наша семья снова была вместе. Мы с ней через столько прошли за этот год, что теперь точно не можем друг друга потерять.
Одиночество… Оно окружает меня, словно холодный туман, окутывает сердце и разум. Я сижу в тишине, пытаясь осмыслить происходящее. Дети сладко сопят в своих колыбельках,
