По коридору туда-сюда шнырял подросток, вид которого привлек внимание Веры, ибо все остальные персонажи не вызвали в ней и тени интереса. Парень же этот был весел, уверен в себе, того и гляди, начнет насвистывать, и что он делал тут в столь ранний час, было полной загадкой. Он даже похлопал по плечу какого-то озадаченного мужика: ничего, мол, батяня, все у тебя будет ништяк.
Вера наблюдала бы за ним еще, но перед глазами внезапно мелькнула фигура, которая ввергла ее в панику. Это несомненно был тот тип из самолета, показавшийся ей репортером или журналистом. Первым безотчетным желанием ее было спрятать лицо, пока он ее не заметил, вторым — напротив — явно проявиться: если он следит за ней, пусть видит, что она побывала в правоохранительных органах. Но ничего делать не понадобилось, «репортер» как появился, так и пропал, будто его и не было. Вездесущий подросток тоже исчез, сильно обесценив тем общую картину отдела милиции.
Молодой участковый в высшей степени заинтересовался всем, что рассказала Вера. Это был колоритный русоволосый мужчина, высокий, — это чувствовалось по тому, как он сидел за столом, как бы скрадывая свой рост, — длинными, подвижными, сильными руками, он то искусно вертел в пальцах какой-то блестящий предмет, оказавшийся в конечном счете стильным, узким портсигаром, то, сцепив свои клешни, глубокомысленно и мрачно смотрел на Веру не без участия. На лице его отражалось, по ее мнению, одно желание — немедленно поймать этого мерзавца, одновременно напугав его до поросячьего визга, ну и все такое прочее.
— А прежде, Вера Дмитриевна, вы ничего подозрительного не замечали? Постарайтесь припомнить. Если не сможете сделать это сейчас, может, вспомните на днях… В квартире есть ценности какие-нибудь, ну семейные, подарки, золото, камни?
— Да ничего особенного, — честно призналась девушка. — Какие-то мелочи, никаких там сногсшибательных колье или колец с бриллиантами. Перстенечки, правда, есть, старинные и довольно-таки красивые. Но ведь только для меня они имеют ценность.
— Это не факт, Вера, — после короткой паузы ответил капитан, — с вашего разрешения, я закурю. За последнее полугодие выросло число весьма странных краж, я бы сказал, каких-то парадоксальных. Не стану вводить вас в курс дела, это ни к чему. Воруют не для продажи, не для обогащения, а для чего-то непонятного, на наш взгляд, конечно.
— Может быть, это как-то связано с тем, что я буквально на днях стала обладательницей довольно большого денежного приза?
— А? — поднял брови капитан, скорее по своему обычаю, нежели от удивления. — Докладывайте.
— Я победила в Международном конкурсе имени Грига. В Норвегии.
— Ну это понятно, что в Норвегии, — улыбнулся капитан. — Хорошо там? Можете не отвечать. Культурные у нас воры пошли, ничего не скажешь. Или кто-то их довольно своеобразно просветил.
— Но деньги в банке, мне посоветовали это сделать сразу же. Правда, злоумышленники об этом могут и не знать.
Участковый задумался. Вера представила, что для него все абсолютно ясно и что ему от этого сделалось невероятно скучно. Несколько классных движений — и он находит этого незнакомца, трясет его как грушу и так далее.
— Стоит сменить замки, — вопреки ожиданиям Веры, посоветовал капитан, — и снабдить квартиру сигнализацией. Но если заметите что-либо подозрительное, только не переусердствуйте, немедленно дайте знать капитану Кравцову Павлу Сергеевичу, мне то есть. Оставьте заявление, как положено, и спокойно занимайтесь своими делами. Всего хорошего.
После разговора с участковым в девушке что-то переменилось. Что именно, сформулировать Вера не могла. Похоже, что она вовсе не приспособлена к пониманию определенных вещей. Вся эта ситуация казалась нелепой, выдуманной, но существовала помимо ее страстного желания, чтобы все случившееся оказалось дурным сном.
Стрешнева остановила такси и назвала адрес: Девятый микрорайон Теплого Стана, там жила Ключарева. В машине она мечтала, что запросто может теперь купить приличный автомобиль, например девятую модель «Жигулей», что деньги на этом не закончатся, что еще можно купить то-то и то-то… Но тут размышления обрывались. Она ничего не хотела покупать и вполне равнодушно думала о том, что сегодня ее можно назвать состоятельной, вопреки диким измышлениям Марьи Степановны.
Ключарева, думала Вера, даже по своей фамилии как никто другой годится для решения вопроса с замками, сигнализацией, а если понадобится, то и с новой квартирой. Впрочем, как правильно подметила Стрешнева, если ее начали пасти, то найдут в любом районе Москвы, где бы она ни обосновалась.
Поэтому поиски квартиры на сегодняшний день неактуальны. Следует заняться замками. А Танюше стоит только ножкой топнуть, как все тут же исполнят в самом лучшем виде — и замки неоткрываемые врежут, и провода хитрые наплетут. Впрочем, подруге она ничуть не завидовала, ну есть у человека способность режиссировать массовые сцены без особенных на то усилий, значит, так и должно быть.
Танюша встретила ее в своей обычной домашней манере. Напоила превосходным кофе на кухне, оплетенной длинным извилистым растением с белыми восковыми цветами, и сообщила то, что повергло Веру в еще большее недоумение.
— Знаешь, кто позвонил мне сегодня?
— Какой-нибудь режиссер, шотландец, он непременно хочет видеть тебя в роли дикой и своенравной шотладской девы.
— Нет, — уже без той загадочности и довольно-таки скучно ответила Ключарева. — Тот самый красавец из Шереметьева. Доложился, что видел меня в этих ландшафтных спектаклях в Изборске. Я поражена его настойчивостью, это что-то нездешнее. То, что он следил за мной, — факт. Помнит фотографию на обложке «Театрального журнала» годичной давности. Он даже знает, что я в разводе и все такое. Информация исключительная.
— Откуда у него твой телефон? — удивилась Стрешнева.
— Я спросила его об этом в первую очередь. Он узнал номер телефона у моего продюсера. Он, видишь ли, журналист, какой-то внештатный, работает на ряд изданий. А может, брешет. Но какая потрясающая осведомленность и настойчивость! Просил меня об интервью.
Вера, начав с того, что собирается немедленно нанять частного сыщика, внятно и отчетливо поведала подруге о происшествии, внезапно осознав, что ничуть не сгущает краски. Живописно изобразила и свой визит в милицию и завершила это захватывающее повествование тем, что не представляет даже в самой малой степени, как ей теперь поступить. Искать ли новое жилье, бежать ли во все стороны сразу… Танюша что-то отвечала, но Вера, различая отдельные слова, не могла связать их.
