— Думаю, нам тоже, как этим дочкам, надо отправиться по белому свету искать себе работу! — сказала Женька проникновенным голосом.
— А я бы к папашам заявилась, у тех небось большие связи и сами с голоду не помирают, — сказала Вика. — Что Горыныч, что Кощей, что Иван-царевич.
— А я бы пошла по белому свету искать себе жениха, самого распрекрасного и разлюбезного… — сказала Сашка.
— И нашла бы нищего без квартиры, без работы… — протянула Женька.
— Зато знаешь какого мужика! Ты бы от зависти засохла! — парировала Сашка.
— Да ты уж нашла, — засмеялась Вика. — Какой он мужик — тебе видней. Я лично не знаю, не пробовала. Но как ты с ним жить будешь и где… Нет, понять не могу…
— Да ты и не поймешь! Тебе не нужна любовь! Одна корысть!
— Дура ты, Сашка, ей-Богу! — Женька обняла ее за плечи. — Мы правда тебе завидуем, только виду не показываем. Должна понимать, в конце концов. И на свадьбу нас пригласишь, никуда не денешься! Только это потом! Ладно? Тут такой материал! Лялька, ты просто гений! Тут ведь всем есть что играть! Ты давай сочиняй дальше! Такие роли!
— А кто ж Ягой будет? — смущенно спросила Вика.
— Да хоть я! Это я — мудрая, старая, вредная, хочу, чтобы все на меня работали! Вот я вас и посылаю из лесу ко всем чертям! Топайте в город, ищите хоть работу, хоть женихов! А я пока отдохну в одиночестве, точнее — наедине со своей гениальностью!..
— Ишь, как ты все ловко повернула! — засмеялась Вика.
В это время под окном раздались громкие гудки.
— Все! Бежим! Эти ребята ждать не любят! — Женька схватила куртку и стала быстро одеваться. — Ляль, а может, и ты с нами? Чего тебе тут одной сидеть?
— Нет, я решила, и все! — бодро ответила я.
— Да она не одна, у нее небось тут Домовой по ночам бродит, а на люди не показывается! — съехидничала Сашка.
— А не на люди? Он как, ночью к тебе в койку забирается? — произнесла Вика с невинным видом.
— Да если она Баба Яга, то ей с Домовым самый кайф! — Сашка тоже оделась. — Ладно, я тоже пойду, мне еще добираться…
— Можем подбросить, если не боишься, — предложила Женька.
— Чего бояться? — произнесла Сашка с вызывающим видом, оглядывая себя в зеркало.
Женька распахнула дверь.
— Ладно, подруга, сочиняй! Завтра созвонимся, как проспимся! Чао! — Она чмокнула меня в щеку, выпорхнула за дверь, а за ней и девчонки.
Во дворе взревели мотоциклетные моторы, и наступила тишина. И я уже пожалела, что не поехала с ними, но было поздно. И потом, дурацкая моя гордыня не позволяла мне отменять собственные решения. Раз сказала, что буду одна и буду работать, так и будет. Но работать почему-то совершенно не хотелось. Так лихо придуманный мной всего за несколько минут гениальный сюжет вдруг перестал меня увлекать. Я представила, как все сидят нарядные, у разукрашенных елок, пьют шампанское, и гадкая постыдная зависть прогрызла дыру в моей самоуверенности. Вдруг стало нестерпимо тоскливо, хоть волком вой. Я разозлилась на себя. И что это я вообще сопли распустила? До Нового года осталось всего четыре с половиной часа, а я еще ни строчки не написала! Нет, так дело не пойдет! Если я проведу за работой новогоднюю ночь, может быть, это и правда принесет мне удачу… К черту всякие переживания! Я решительно схватила чистый лист бумаги, вставила в старую разбитую пишущую машинку и вдруг задумалась. На словах оно всегда не так получается, как на бумаге. Не знаю, может, у чистого листа есть свои какие-то скрытые законы, о которых я еще не знаю… Но почему-то то, что так легко говорится, пишется ужасно мучительно… Все-таки я актриса, а не писательница. Мне легко хохмить под настроение, сочинять всякие лихие образы, а писать — это совсем другое… Я и раньше пробовала, но, как берешься за что-то такое, никогда не знаешь, с чего начать, как начать. Самое трудное, наверное, первую фразу придумать. А ведь когда девчонкам рассказывала, так все здорово получалось… Как же это начать?.. Жила-была Баба Яга в дремучем лесу, в старой избушке на курьих ножках, и было у нее три дочки… Нет, это ерунда какая-то, надо сразу делать пьесу, определить действующих лиц и потом — диалоги, ремарки. Мы же сотни этих пьес читали, роли зубрили, репетировали… В конце концов, эти пьесы сочиняли такие же люди и наверняка тоже мучились, и от нищенства, и от несчастной любви, и просто от поганого настроения… Итак, Баба Яга сидит одна в своей захламленной избе, курит трубку, читает какой-нибудь детектив. Вдруг раздается телефонный звонок. Она берет трубку: «Баба Яга у телефона. Кто говорит?» — «Леший Волков из Лессовета. Я уполномочен встретиться с вами и передать официальный документ».
В это время раздался вдруг телефонный звонок, настоящий, у меня в квартире. Я взяла трубку и бодро произнесла:
— Баба Яга у телефона. Кто говорит?
Короткое молчание, потом легкий смешок, потом — незнакомый, немного смущенный мужской голос:
— Извините, уважаемая, а можно попросить Валерия?
— Могу Кощея или Змея Горыныча, но Валерия тут нет! — продолжила я свою игру.
— Ну как же нет? Он должен быть!
— Может, и должен кому, да только его давно съели! — Я положила трубку и, немного развеселившись, снова придвинула к себе машинку.
И опять зазвонил телефон.
— Ну что еще? — спросила я гнусавым голосом.
— Девушка, ради Бога, не бросайте трубку! — взмолился все тот же незнакомый голос.
— Да какая я вам девушка! — прохрипела я.
— Вы девушка, милая, добрая, я все вижу, и вы обязательно должны меня выслушать!
— Ничего себе, проницательность! Вы ясновидец, что ли? — я снова изменила голос на пискляво-ехидный.
— Я добрый молодец и готов встретиться с любым Кощеем и Горынычем, если вы меня дослушаете!
— Ладно, добрый молодец, выкладывай, что там у тебя, только короче! — произнесла я официально и сухо. По-моему, мне удавалось здорово манипулировать собственным голосом, и разговор веселил меня.
— Согласен, совсем коротко. Я звоню из аэропорта, прилетел из Иркутска встречать Новый год к своему другу Валерке. Набираю его телефон, а там — вы. И теперь я не знаю, что делать.
— Я тоже не знаю… — пропела я задумчиво. — Валерки здесь нет.
— Но ведь был же?! Может, он женился, а вы — его жена? — спросил незнакомец с надеждой в голосе.
— Не был он тут никогда! И ничья я не жена, а сама по себе вольная ведьма! И болтать с вами мне надоело!
— О нет! Только не это! — снова взмолился он. — Вы должны мне помочь!
— Я никому ничего не должна!
— Это прекрасно, но войдите в мое положение. У меня только этот телефон, я один в аэропорту, никого больше не знаю, кроме Валерки. И если его и вправду здесь нет, то я вообще ничего не понимаю.
