По правде говоря, каждый день, каждую секунду своей жизни он работал. Работа стала стилем его жизни и средством выживания. А я скучала по своему другу, который любил шутить и красть еду у Веры, когда она отворачивалась.
— Помой руки, — рявкнул на меня Уайетт.
До меня дошло, что я только что нарушила несколько санитарных правил, болтаясь на кухне, к которой не имела отношения, поэтому я решила не ругаться с ним. И не просить его сказать "пожалуйста".
— Прости меня, — сказала я вместо этого. — Совещание задержали.
Высушив руки о бумажное полотенце, я повернулась к нему. Он наклонился над блюдом, от которого у любого потекли бы слюнки, и внимательно изучал его. Обмотав палец полотенцем, он провёл им по краям тарелки, чтобы убрать непослушную каплю соуса. Затем передал блюдо официантке невозмутимого вида и кивнул. Она взяла тарелку и исчезла в зале ресторана.
Он повернул своё красивое лицо ко мне.
— Ну и? Тебе достался тот большой судьбоносный проект?
Я расплылась в улыбке.
— Он мой!
Уголки его губ приподнялись в гордой улыбке.
— Вот это моя девочка.
Я ласково улыбнулась ему в благодарность за его веру в меня. В последнее время, планируя вечеринку для Веры и Киллиана, мы общались с помощью текстовых сообщений больше, чем обычно.
Уайетт повернул голову в сторону стола рядом со складскими помещениями. Он опять включил режим серьёзности.
— Всё уже остыло, но зато там представлены все варианты, которые я придумал. Ты можешь попробовать и сказать мне, что, на твой взгляд, больше всего понравится Вере.
— Ты можешь приготовить всё, что угодно. Ей точно понравится, Уайетт. Она не привередлива.
Он издал горловой звук:
— Я не собираюсь готовить "всё, что угодно" для Киллиана Куинна и Веры Делайн. Они оба более чем привередливы. В этом заключается их работа.
Я закатила глаза. Уайетт, определённо, всё также боготворил Киллиана.
— Ладно, ладно. Я тогда тоже буду привередливой.
— Буду очень тебе благодарен.
Уайетт вернулся к работе, а я подошла к раздаче с приготовленной им едой. Разнообразные блюда в тарелках и мисках всех мастей покрывали стальную поверхность стола. Всё было приготовлено идеально и выглядело прекрасно. Уайетт просто взял меню и превратил его в великолепное произведение искусства.
Я любила рисовать. По-настоящему любила. Больше всего на свете мне нравилось брать чистый холст и оживлять его, делать из него нечто большее. Смотря на мир, я видела яркие краски и интересные ракурсы. Смотря на людей, я видела выражения лиц, которые хотела увековечить, и позы, которые я могла бы запечатлеть. Я не была художником. Но в создании чего-то своими руками я видела глубокий смысл.
То же самое я чувствовала, когда смотрела на еду, приготовленную Уайеттом. Или Киллианом и Верой, или их друзьями поварами. Они не просто готовили еду. Они творили — создавали нечто вдохновляющее и долговечное. Они не просто добавляли специи, а выстраивали незабываемые вкусовые схемы. И они не просто смешивали ингредиенты, а с особой тщательностью создавали идеальное гастрономическое впечатление. Каждое блюдо было достойно того, чтобы его смаковали.
Они были художниками. И я глубоко уважала их за то, что они делали.
Я взяла шпажку с кусочком мяса, жареным помидором, и ломтиком огурца в каком-то белом соусе, который выглядел знакомо. Закинув всё разом в рот, я застонала.
— Все дело в соусе? — спросила я, продолжая увлечённо жевать.
— Да, — ответил Уайетт через плечо, ему даже не надо было смотреть, чтобы понять, о чём идёт речь.
— Тогда вот это точно. Я перешла к мини клин-салатам с беконом и кусочками голубого сыра, а затем к шарикам моцареллы, завернутыми в прошутто, с соусом из томатного пюре и базилика. Ещё там были мясные шарики, и картошка фри с крылышками "Баффало". Там даже были домашние сосиски, завёрнутые в какое-то хрустящее тесто и разрезанные на кусочки, которые хотелось есть ещё и ещё.
Я опять в шоке уставилась на расставленные блюда. Эмоции переполняли меня, и я готова была разрыдаться.
— О Боже, ты приготовил все её блюда?
В голосе Уайетта послышалась растерянность, когда он ответил:
— Только те, что мне удалось вспомнить. И ещё некоторые блюда Киллиана, — он глянул на меня через плечо. — И кое-что своё, конечно.
— Уайетт, это невероятно. Я большего и желать не могла. Ты гений!
— Это было не сложно.
— Ты шутишь? Они будут в восторге. От каждого блюда.
Он проигнорировал мои комплименты.
— Сколько человек ты думаешь позвать?
— Я не уверена. Вера близко общается только с десятью. Это Киллиан у нас популярный.
Работники Уайетта засмеялись, как будто бы я пошутила. Но это была правда. В целом Вера была даже более приятна в общении, чем Киллиан, но круг её друзей не был широким. В каком-то смысле её единственным другом была я, так как долгое время Дерек старался изолировать её от всех. Что касается Киллиана, то, каким бы противным он иногда не был, он знал кучу людей. Конечно, большая их часть была из его профессиональной сферы, но, тем не менее, это были такие знакомые, которых можно было пригласить на помолвочную вечеринку.
Уайетт засмеялся, когда другой повар пошутил по поводу популярности Киллиана и его способности быстро заводить друзей благодаря тому, что люди слишком боялись отказывать ему. Затем он сказал:
— В общем, сообщи мне, когда, наконец, определишься с итоговым количеством блюд, чтобы я мог закупить достаточно ингредиентов.
Я взяла небольшую десертницу. Шоколадный мусс. Ням-ням.
— Я выслала около пятидесяти приглашений друзьям Киллиана. Думаешь, они все придут?
Уайетт покачал головой из стороны в сторону, размышляя:
— Я запланирую на это количество. Остатки можно будет забрать домой.
Я облизнула губы с остатками шоколада.
— Я готова внести свой вклад. И ещё когда закончишь закупать продукты, сообщи мне точную сумму, я верну деньги.
Он отмахнулся.
— Не беспокойся об этом.
Мы не первый раз разговаривали об этом, но он был ужасно упрямым.
— Уайетт, ну серьёзно, ты и так уже готовишь еду. Дай мне хотя бы заплатить за неё.
— Этого не будет, — пробормотал он.
— Я всё равно тебе заплачу. Даже если мне придётся это делать наугад.
Уайетт повернулся, его глаза сверкнули, и рот растянулся в улыбке.
— Ну и как ты думаешь, сколько?
— Что сколько?
— Сколько в сумме?
Я посмотрела на еду на столе, умножила на двадцать и учла сколько сама трачу на еду.
— Сто долларов.
В кухне опять раздался смех.
— Эм, двести долларов?
Они продолжили хохотать.
— Десять тысяч долларов! Я очень надеялась, что это не так, потому что тогда мне бы пришлось обратиться в микрокредитную организацию.
Ещё четыре блюда прошли проверку у Уайетта, и поток официантов, одетых в чёрное, вынес их из кухни через салонные двери.
— Как ты собираешься заставить их прийти сюда, чтобы они при этом ни о чём не узнали?
В этот самый момент, открылась проходная дверь, и Эзра Батист вошёл в кухню. Его холодный взгляд бегло оглядел пространство кухни, пока не упал на меня.
— Попались, — прошептала я себе под нос.
Его взгляд сделался ледяным, как только осознание пришло к нему. Он явно не ожидал, что я вторгнусь к нему в ресторан. Мышцы его челюсти напряглись несколько раз. Но хотя он и был в бешенстве, он застыл на месте, не зная, как поступить дальше.
— Привет, босс, — поприветствовал его Уайетт.
Я знала, что его тон прозвучал более уверенно, чем это было на самом деле, потому что он хотел, чтобы Эзра воспринимал его серьёзно и уважал как профессионала в своей области.
Удачи, Уайетт.
Большую часть времени мне казалось, что у Эзры нет души, не говоря уже о способности выражать человеческие эмоции, такие как уважение и доверие. Но эта работа была создана для Уайетта.
