— Да ни хрена нам это не даёт, — в сердцах бросил Павел и пнул ногой колесо фуры. Он глубоко вдохнул и уже спокойнее заметил: — Так, мужики, отдыхать. Если что-то понадобится — позвоню.
Он вышел во двор и прищурился, глядя на здание офиса, где ждали его Никифоров и Прозоров. Павел вздёрнул голову и направился к стеклянным дверям, периодически пиная камешки. Он уже подошёл к лестнице, когда услыхал нежный голосок Тани:
— А может и да? Я вот в одном фильме видела, как чертежи какие-то секретные за границу фурами тоже передавали. И знаете, где они их прятали? В огнетушителях!
Павел остановился, поблагодарив Бога и эту неугомонную девушку, и бегом направился назад в гараж. Огнетушитель был на своём месте — на задней поверхности кабины. Земляной подтянулся на руках и упёрся ногой в какую-то ступеньку. Вот он, с виду совершенно целый, красный, зараза, как одно место у бабуина, будто вся срань от него в этой жизни. Павел аккуратно потянул его из скоб крепления и опешил: огнетушитель был лёгким! Павел, позабыв обо всём, достал телефон из кармана и набрал номер Никиты, бросил в трубку короткое «Никит, кажется, нашёл» и отключился. Через минуту раздался громкий топот мужских ботинок, и Прозоров ворвался в гараж вместе с запыхавшимся Никифоровым.
— Ну? — закричал Никита, подбегая к столу, куда Павел положил снятый огнетушитель.
— Не ори, — прошептал Земляной, будто в руках у него была бомба. — Я пока ничего не делал, только осматриваю. Глянь сюда — краска новая, и под ней будто сварка не заводская. Только боюсь я его тут, в гараже ковырять, надо в отдельном помещении вскрывать. А то как рванёт!
— Я с тобой пойду, — упрямо заговорил Прозоров. — Слышь, Борис Николаевич, ты давай иди отсюда, а то потом все вместе отмываться будем. Паш, на, — и он протянул Земляному молоток и зубило, прикрывая друга и себя пластиковой пластиной. Павел резко выдохнул, мельком глянул на Никиту, приложил инструмент к баллону и ударил. Мужчины вздрогнули в ожидании шипения и пены, но раздался только глухой металлический звук. — Бей сильнее, Паш!
Через несколько минут на столе лежал разбитый огнетушитель, из которого торчал угол пластиковой упаковки.
— Звони Рудакову и Блохину, — прошептал Земляной, сжимая в руках молоток. — Я этого козла, которому посылка отправлялась, своими руками удавлю, сука!
Прозоров уже набирал номер друга и объяснял ему ситуацию. Они говорили тихо, будто перед ними маячила чудовищная опасность. Никита выключил телефон и повернулся к Павлу:
— Ты как догадался?
— Это не я, Никита. Это Таня. Я краем уха услышал, как она фильм рассказывала, вот и рванул обратно, взял его в руки, а он лёгкий, понимаешь? Никит, неужели опять гниды зашевелились?
Прозоров устало опустился на какой-то ящик и провел ладонью по лицу, стараясь отогнать всплывшие картины изуродованных трупов и окровавленной Ани. Они молча сидели в пустом гараже и ждали. Вскоре дверь отворилась и послышался голос Алексея Рудакова:
— И вот на кой хер вы сами туда полезли, а? Я сколько раз вам по голове должен дать, чтобы вы перестали заниматься самодеятельностью? Теперь как доказать, что вы этот долбанный тушитель с машины сняли, а не почтой его получили, а? Говоришь, говоришь, а всё как в одно место, — продолжал бурчать он, внимательно осматривая выпотрошенный огнетушитель. Он аккуратно пальцем отодвинул в сторону кусок пластика и тихо присвистнул: — Если это то, о чём я думаю, мужики, то тут состояние! Знать бы кому… Никит, придётся разрешить нашим парням тут ночью окопаться. Ты как?
— Что хочешь, Алёшка, только вычислите мне эту падаль. Я его собственными руками удавлю.
Алексей кивнул и вытащил телефон. Дальше действовали только офицеры УБНОНа, Никита и Павел вышли из гаража и вместе посмотрели в синее осеннее небо.
Часть 4
Никита уставился на свои сжатые кулаки и тихо спросил:
— Борис Николаевич, у тебя, случаем, выпить не найдётся?
Никифоров коротко кивнул и нырнул под стол, вытащил начатую бутылку водки и маленькие рюмки. Он разлил спиртное, всё так же молча поставил рюмки перед Никитой и Павлом. Те кивнули и синхронно выпили, одинаковым движением поднеся к носу свои кулаки. Павел поставил рюмку на стол и отрицательно мотнул головой. Никита подумал и махнул ладонью, предлагая наполнить рюмки ещё раз. Третью налил уже сам Никифоров, после чего спрятал бутылку под столом.
— Как же теперь-то, Никита Юрьевич? Что мне девчонкам сказать? Они же так за Сашу переживают.
— Правду надо сказать, — проговорил Павел. — Всё равно всё выплывет. Только получатель теперь затаится. А что, если посылка не первая была? Если нашими машинами эту дрянь давно возят? Ведь если бы не Сашкина травма, мы бы и не узнали ничего. И кто из водил, Борис Николаевич, в доле? От кого инфу получают? Кто наши сведения на сторону сливает?
Никита поднял голову и в упор глянул на друга. Затем резким движением повернул к себе монитор и быстро застучал пальцами по клавиатуре. Несколько секунд смотрел на появившуюся таблицу и выдохнул:
— Зови племянницу, Борис Николаевич.
Никифоров кивнул и вышел из кабинета. Павел удивлённо посмотрел на босса и повернулся к мерцающему монитору. Он переводил взгляд с экрана на Никиту и вдруг громко выругался — в этот район уже полгода регулярно уходили фуры. И документы на них оформляли Татьяна Осипова и Инга Горелова.
— Ты девчонок подозреваешь, что ли? Никит, они не могут, понимаешь?
Прозоров ухмыльнулся и тихо ответил:
— В наше время всё возможно. Никому нельзя верить, никому.
В коридоре послышался стук каблучков, дверь распахнулась и в кабинет влетела Татьяна, возмущённо пыхтя и пытаясь испепелить всех окружающих грозным взглядом.
— Доброе утро! Дядя… Ой, простите, Борис Николаевич передал, что вы хотели меня видеть. Я вас внимательно слушаю. — Она остановилась в шаге от стола, за которым сидели мужчины, сутулясь и стараясь не смотреть в лицо разъярённой девушке.
Прозоров посмотрел на Павла, понял, что помощи от друга не дождётся, и перебил воинствующую амазонку в строгом костюме с фирменным шарфиком на шее:
— Где вторая?
Видимо, тон, которым он произнёс свой вопрос, немного остудил возмущение Тани. Она переступила с ноги на ногу и тихо ответила:
— Она сейчас будет. К Инге муж приехал, он с ночной смены. А что…вы нас в чём-то подозреваете?
Павел вздохнул, бросил взгляд на молчащего Никиту и встал:
— Таня, Таня, ну какие подозрения? Просто нам необходимо разобраться в случившемся, а для этого нужно узнать все детали этого дела. Вы не переживайте, присядьте, пожалуйста. — Он отодвинул от стола стул, на котором недавно сидел сам и почти силой усадил растерявшуюся девушку. — Таня, вспомните, пожалуйста, кто-нибудь когда-нибудь интересовался у вас маршрутами машин, данными водителей или чем-то ещё?
Таня вдруг судорожно втянула воздух и мелко затрясла головой:
— Вы думаете, что это из-за нас Сашку… по голове… да?
Павел сжал пальцами девичьи плечи и примирительно сказал:
— Ну что вы, Таня, никто ни в чём вас не обвиняет, просто ответьте на наши вопросы.
Девушка кивнула и посмотрела на обоих мужчин:
— Я вообще ни с кем работу не обсуждаю, дома, если что-то случается, дядя всё сам рассказывает, а друзей у меня близких нет, только вот Инга и всё.
В это время отворилась дверь в кабинет директора и раздался тихий голос:
— Разрешите?
Никита повернул голову и замер — на него смотрела девушка из его снов. Невысокая, стройная, даже худая, со светлыми волосами, собранными в хвост на макушке, она остановилась в проёме двери и с испугом уставилась на сидящего мужчину, потом сделала пару шагов и замерла, опустив голову и нервно поправляя рукава водолазки.
— Татьяна, вы свободны, — глухо проговорил Никита и поднял тяжёлый взгляд на девушку, что вертела головой, не понимая, что происходит.
