Хлоя устало покачала головой. Однообразие шуточек этой мадам вызывало уныние. Руби и раньше рассказывала, что перемены в Эшли встали той как кость в горле. Что дико бесило. Двадцать первый век на улице или нет? В конце концов, просто так что ли на всех углах кричат о толерантности?
Если их подруга чувствует себя комфортно в том образе, который выбрала, с какой кстати они будут ее за это понукать? И за что она еще только сильнее уважала Эшли, ту не пробирали никакие насмешки. Вот и сейчас она даже не прекратила печатать.
— В целом, ты права, — холодно заметила Джонсон. — Очень даже идеальная. Во всяком случае, с Эшли есть о чем поговорить. А от тебя уши вянут уже через час, — слаженный хлопок ладоней Хлои и стоящей рядом Руби подтвердили, что вся троица придерживалась единого мнения.
— Закончила, — Эш поставила финальную точку, скинула готовый материал на почту и поднялась с места, разминая затекшую спину. — Киса, у тебя же в холодильнике пусто?
— Само собой, иначе не пришлось бы готовить обед.
— И ты до сих пор не дружишь с плитой?
Хлоя заметно смутилась.
— Я так и думала, — Эшли стянула очки и спрятала в нагрудный кармашек пиджака. — Тогда давайте заедем в кафешку, возьмем на вынос. Я тебя, конечно, люблю, но твою стряпню не осилю.
— Хорошая идея, — подхватила Руби, но заметив багровеющее лицо подруги, жалобно захлопала глазками. — Прости, киса. Обещаю, я и обед съем.
— Подруги называется, — обижено скрестила та руки на груди, понуро плетясь в конце вереницы.
— Эй, а нам с вами можно? — догнал их голос Кайла.
— Только когда я окончательно тронусь умом, — бросила ему Хлоя, выскальзывая за дверь.
— Заметано, киса.
Остальные члены группы даже не прервались за это время от своих занятий. Эммет все так же поигрывал ножиком, а Тео уже почти с отчаяньем пытался вдолбить что-то непутевому Ленсу. Не выдержав, он устало спихнул друга со стула и принялся сам доделывать работу. Сплоченный коллектив сплочен во всем. Тем более, когда у них назначена через полчаса репетиция.
***
— Какая прелесть, — расцвела Эшли, разглядывая откопанную в коробке с тетрадями, журналами и альбомами Хлои фотографию четырех, а то и пятилетней давности. На фото были изображены они втроем. Веселые и юные.
— Дай посмотреть, — Руби выхватила у нее снимок. — Божечки, ты тут такая забавная, Эш. Еще с длинными волосами. Нет, — она оценивающе сравнила картинку и оригинал. — Сейчас гораздо лучше. Ты права, платья тебе не к лицу. А я то, я то какая зайка! Знаете, что: надо сделать еще один снимок. Где-то я видела фотоаппарат… — девушка заметалась по комнате, спотыкаясь о горы книг и оставленную на полу с вечера швейную машинку. Рядом лежал не успевший перешиться школьный пиджак. Можно было, конечно, оставить его и в первичном виде, но из-за невысокого роста, тот смотрелся на Хлое как на вешалке. А ее с детства приучали, что выглядеть нужно опрятно. Руби же все не унималась. — Да где же? А, вот… А ну все быстро ко мне!
Зная, что переубедить ее, когда та чем-то загорится невозможно, Хлоя послушно оторвалась от попыток уместить в шкафу одежду. Она и не думала, что ее столько! Несколько неудачных попыток, недовольные бормотания о женском несовершенстве, но, в конечном итоге, фото было сделано.
Довольная Руби затанцевала по комнате, обнимая фотоаппарат.
— Распечатай нам. И подпиши. А лет через пять сделаем еще одно.
— И так до старости? — рассмеялась Хлоя.
— Почему нет? Или вы собираетесь со мной рассориться?
— В жизни всякое бывает…
— Уши надеру! Неважно, что будет и куда нас забросит после школы — мы все равно останемся подругами, ясно?
— Само собой, — согласилась Эшли.
— Киса?
— Разве у меня хватит смелости перечить? — невинно удивилась та. — Полностью поддерживаю.
— Вот и прекрасно, — закивала довольная Руби, но почти сразу затихла, прислушиваясь. — Твои пришли.
В подтверждение снизу донесся беззаботный детский вопль и мужской голос:
— Хлоя? Ты дома?
— Я наверху, пап. Сейчас спущусь, — девушка пригрозила подругам. — А вы давайте пошустрее. Пока не соберете все, что вывалили на пол, домой не пойдете. Не хочу ночью переломать ноги.
— Я хочу увидеть Софи! — возмутилась Эшли. — Руби-то уже с ней виделась, а я только и помню ее сморщенным тельцем в одеялке.
— Не волнуйся, — рассмеялась Джонсон. — Через пять минут в комнату ворвется вихрь, и ты еще пожалеешь о своих словах.
Она оказалась права. Прошло даже меньше пяти минут, когда в дверь с радостными криками влетело розовое существо. Поймать ее и не дать поздороваться головой с бастионами сложенных книг оказалось той еще задачкой.
Хлоя вернулась почти сразу, пригласив всех на ужин. Отмазываться и убеждать, что они сыты купленным мясным пирогом было неудобно. Особенно с железным аргументом, что лично ее отец всегда все ест и даже не морщится, если баранина окажется слегка пересоленной.
Отправив Эшли и скачущую перед ней Софи вперед, уже успевшая сунуть везде свой нос Руби пальчиком подозвала хозяйку комнаты и заговорщески прищурилась.
— Сдавайся, киса. Получишь скидку.
— В смысле?
— Ничего отстойней не слышала, да?
Девушка многозначительно захлопнула перед ее носом дверь и торжествующе уставилась на потрепанного вида плакат. Одна из афиш с четверкой “Вестников” для клуба, где они давали первые концерты. Посланный когда-то Руби лично в штаты подруге.
— Эээ…
— Угу, угу, — согласно закивала подруга. — Настолько отстойные, что ты его повесила.
— Да я просто так! Твой же подарок! И вообще, песни — это песни. Они не виноваты, что их исполнители такие придурки! Висит и висит, есть же не просит! Но чтоб у тебя в голове ничего лишнего не крутилось, могу и выбросить.
— Угу, угу, — лишь согласно повторили.
Джонсон недобро оскалилась.
— Не угукай. Серьезно говорю. Скажешь кому-нибудь, особенно Холдену, задушу!
— За кого ты меня принимаешь? — обиделась Руби. — В мои планы еще входит дожить до выпуска. И я не настолько больная, чтобы давать Кайлу такой козырь! Я ж к чему это… Мне-то врать не надо, договорились? — она ободряюще приобняла ее. — К тому же, тебе нужен кто-то рядом, чтобы в случае чего тормознуть, если начнешь сдавать позиции.
— Ну где вы там? — нетерпеливо поторопила их с первого этажа Эшли. — Все ж стынет.
— Идем, идем, — отозвалась Руби и снова, напоминая шпиона из фильмов, понизила голос до таинственного полушепота. — Ты мне одно скажи: на Тео у тебя видов, надеюсь, нет? Учти, киса: он будет моим. Или не достанется никому. Я своего пупсика без боя не отдам!
Ух, как глаза-то горят. Горе той гусыне, что встанет у нее на пути.
— Расслабься, — усмехнулась Хлоя, задумчиво разглядывая афишу. — На Тео видов точно нет. Ни на кого нет. Даже если и когда-то были, после знакомства лично все желание отбилось напрочь.
Она не кривила душой. Там, в Бостоне, ей порой становилось очень тоскливо. Тогда и приходили на помощь скинутые песни и последние новости Руби о жизни в школе. В те моменты как никогда хотелось оказаться здесь, в гуще событий, а присланный плакат был чем-то сродни частички родного Квинслендского тепла, а не какой-то там реальной симпатии к запечатленным на них лицам. Уж с этим точно мимо. Но кому теперь что докажешь, верно?
День третий (четверг)
— Прекрасный принц тут как тут, — закатила глаза Руби, в очередной раз поцеловавшись с парковочным бордюром.
Сегодня их угораздило встать на единственное свободное место в ближайшей досягаемости к входу и как назло напротив, поблескивая от солнца, примостился черный кабриолет. Кайл стоял в гордом одиночестве, небрежно скрестив ноги и облокотившись на машину. Пиджак распахнут, одна рука в кармане, в другой телефон. Солнечные очки почти на половину сползли с переносицы, придавая лицу своеобразное очарование.
