Ладно, черт с ним, он, кажется, скоро меня взглядом просто убьет…
Не люблю оказываться с ним рядом, в такой вот близости. Приходится заставлять себя дышать, до того меня пробирает.
— Расслабься, — Владислав Каримович произносит это хрипло, спокойно проходя со мной по коридору, — веди себя непринужденно. Убери с лица это выражение, будто я собираюсь тебя повесить в кабине лифта.
Ага, Рита, думай о премии. О том, как она тебя будет согревать в холодные ночи, и о том, что можно будет внести квартплату на месяц вперед, наконец-то.
И дыши. Дыши! Хоть это и непросто.
Шаг, шаг, шаг… Какая сволочь придумала этот чертов опенспейс? Все смотрят! Все смотрят и, боже, сколько новых гадостей я вижу в глазах то одной, то другой нашей сотрудницы. Вон наша штатная ехидна, глава бухгалтерии — София Игоревна, смотрит на меня с таким отвращением, будто я тут не за руку босса держу, а предалась с ним грязной страсти прямо на столе в приемной.
Настя из пиар-отдела, молодая, смазливая, самоуверенная до чертиков — этой красотке я уже обязана тремя «неправильно понятыми» заданиями от шефа, так сверлит меня взглядом, что яснее ясного — в уме она уже кислотой меня окатила.
Ох, еще и сплетница Ниночка подтянулась, стоит себе, грызет ручку, уже прикидывает, что такого смачного будет завтра с утра про меня рассказывать.
Черт возьми, зачем я на это согласилась? Вечер кончится, а с этими стервами мне еще потом жить. И работать. Как?
Бесконечность шагов до лифта, двенадцать секунд в замкнутой стальной кабинке…
Он ведет себя прилично, даже краем глаза на меня не смотрит. И чего я, собственно, сама себе накрутила? Зачем приняла его слова всерьез?
Руки Ветрова меняют свою дислокацию. Теперь не я держусь за его локоть, а он держит меня за талию. Вроде, всего лишь опустил ладонь. А такое ощущение, что притянул к себе якорной цепью.
Черт, ну, это же лишнее. Нет, вот об этом я точно скажу.
— Владислав Ка…
— Влад, — перебивает он, прямо глядя мне в глаза, — не вздумай назвать меня по отчеству на вечеринке, Маргаритка. Ты — моя невеста. Вот твоя установка на этот вечер. Отклоняешься от роли — сама помнишь, на бирже места всем хватит.
У него не взгляд, тропический тайфун, захлестывающий меня с головой и практически лишающий воли. Я научилась этого избегать за все это время, практически не смотрю в его глаза, потому что серьезно — каждый раз, когда это происходит, мне кажется — я сама слышу, как трещит мой позвоночник.
Он сломает меня. Прожует и выплюнет. Лучше бы держаться от него подальше…
Двери лифта разъезжаются. До ресторана остается всего ничего, десяток шагов по коридору от лифта.
— Что-то хотела мне сказать? — он уверенно ведет меня в нужную сторону, — Я тебя слушаю. Заодно порепетируй обращаться ко мне без отчества, дорогая.
— В-влад, — надеюсь, в ресторане найдется стакан воды, а не то я усохну от этих на лету меняющихся условий, — может, вы…
— Ты… — обрубает он холодно.
До дверей ресторана остается шесть шагов. Нужно установить дистанцию до того, как мы зайдем.
— Ты, — титаническим усилием воли я иду на это чудовищное нарушение субординации, — ты не мог бы убрать руку? Мы можем войти и так, как было до этого.
— Под руку? — бровь босса презрительно подрагивает. — Не мели чепухи. Может, мне еще с тобой за мизинчики подержаться? Ты — моя невеста. Это должны видеть, а не догадываться.
— Не взаправду же, — шепотом озвучиваю я, но он все-таки это слышит.
— Не вздумай это повторить в течение вечера, — шипит Владислав Каримович, а при виде нас услужливые парни из охраны распахивают двери ресторана, — здесь и сейчас все по-настоящему, иначе быть не может. В конце концов, за это я тебе заплачу, не так ли? Сегодня ты — моя!
Как же двусмысленно это все звучит. Или мне это только кажется?
Господи, сколько же народу. И все смотрят. На меня. А я…
Как я вообще до сих пор держусь на своих каблуках?
— Дыши, цветочек, дыши, — Владислав Каримович шепчет мне это прямо в ухо, и я слышу, как восхищенно ахает какая-то девушка слева. Наверное, это выглядит очень чувственно — высокий мужчина, склоняющийся к ушку своей хрупкой избранницы и что-то ей шепчущий.
Так, стоп, это я-то его избранница?
Только чудом я удерживаюсь от того, чтобы оттолкнуть босса в сторону. Точно. Я же должна играть его невесту до конца вечера. А жених может прикасаться к невесте вот так откровенно, демонстрируя не только связь, но и свои права на неё.
Я дрожу.
Есть разница в том, чтобы быть для кучи народа ассистенткой Владислава Ветрова, и в том, чтобы стать внезапно его невестой.
У первого — нет последствий. У второго — их слишком много.
Начиная с того, что мне не по себе рядом с ним, так близко, что каждый выдох из легких приходится делать осознанно и принудительно. Я бы не дышала. Если бы не его требовательный шепот, если бы не понимала, что таким вот манером быстро упаду в обморок.
— Не будем тянуть кота ни за какие места, — Владислав Каримович останавливается посреди зала, и вокруг нас медленно собираются гости этого вечера, — я собрал вас не просто так, господа, а для того, чтобы представить вам свою будущую жену. И я её представляю. Прошу любить и жаловать, Маргарита Родина. — Его ладонь крепко сжимается на моей талии, он еще плотнее притягивает меня к себе, пока я пытаюсь неловко улыбнуться. — Впрочем, Родина она совсем ненадолго. Ну, если она, конечно, сейчас мне не откажет.
Господи, какой же первоклассный из него лжец. Да я сама бы ему поверила, что никакой другой женщины он не вожделеет. Что у меня есть выбор и другие варианты ответа.
Нет, я не обманывалась. Юрист, криминалист, обративший свою профессию в прибыльный бизнес, управляющий частным охранным бизнесом своего отца… Разумеется, он умеет держать лицо, разумеется, он умеет и лгать, и отражать на своем лице нужные эмоции похлеще всякого актера. Но чтоб так…
Он отстраняется от меня, но в его глазах, оказавшихся напротив моего лица, трепещет такое пламя, будто он уже и сам сожалеет об этом «расставании», но это — исключительная необходимость.
А уж как трепетно сжимаются его ладони на моих, когда он опускается на одно колено…
— Маргарита, — голос хриплый, взволнованный, будто у влюбленного первокурсника, который только-только набрался решимости позвать тебя погулять, — Маргаритка. Моя Маргаритка. Мы с тобой уже полгода вместе…
Ага, и четыре месяца из них я бегаю вам за кофе, Владислав Каримович. Так часто, что даже уже знаю всех официантов в этом ресторане.
— И я понимаю, что подобные решения должны быть взвешенными и продуманными, возможно, куда больше и глубже, но у меня с самого первого момента, как я тебя увидел, с самого первого твоего собеседования, не было никаких сомнений, в том, что сегодняшний день произойдет.
Боже, какой лицедей…
Я бы сама разрыдалась от умиления этой речью, если бы точно не знала, что он самым вопиющим образом перевирает правду, что-то сочиняет на ходу, но все это подано таким образом, что некоторые девушки уже промакивают глаза платочками.
И как он потом будет всем объяснять, что это все было спектаклем?
Впрочем, разве это мои проблемы? Моя роль мне оговорена, мне нужно придумать, какой гонорар я возьму как актриса, а со своими родственниками, приятелями, знакомыми, пусть он разбирается сам.
— Ты станешь моей женой, Маргаритка? — глаза смотрят в глаза, моя ладонь подрагивает в его ладони. Блеск бриллианта в обручальном кольце, которое мой босс держит во второй руке.
Красивая мечта многих девчонок, тех, кто еще не знает, как редко эта романтика встречается хоть где-то кроме фильмов. Ну, или таких вот сцен из жизни людей высшего класса.
Меня здесь быть не должно. Это все предназначалось Лане. А я так, фальшивка, девочка из массовки, которую накрасили под актрису главной роли.
Девочка из массовки не привыкла к такому вниманию. Девочка из массовки с трудом справляется со своими эмоциями. Поэтому и текст по выданному ей сценарию она вспоминает не сразу.
