бы хотела, чтобы у меня был выбор выйти замуж и создать семью с мужчиной, который нравился бы мне, а не моему отцу. Тогда моя жизнь была бы совершенно другой. Может, я даже сама стала бы матерью к этому времени. Но с другой стороны, я на всю жизнь осталась бы мучиться мыслью, что так и не увидела больше маму вживую. Что она умерла одинокая и несчастная, оставленная на чужих людей, забытая собственной дочерью. Поэтому, можно сказать, что чаще всего я об этом не жалею. Мама была единственным человеком, которого я любила больше, чем себя. Не могу сказать то же самое об отце, учитывая, сколько раз он предпочитал мне других людей.
Я не откровенничаю с другими людьми. Никогда. Ляля — единственная, кто знает обо мне все. Не только о моих поступках, но и мыслях. Не знаю, как этой женщине удалось, но за считанные минуты она довела меня до словесного поноса одним своим взглядом. Я замолкаю, чувствую себя неловко от того, что настолько открылась, и украдкой вытираю слезу со щеки. Черт возьми, нашла время расклеиваться!
— Замуж ты можешь выйти в любой момент, — снова удивляет меня тетя, резко переводя тему. — Если только не ждешь принца— миллионера. Ты молода и красива, Мира. И то, что ты не поддалась давлению и не позволила насильно выдать себя замуж говорит в твою пользу.
Она намекает на Лялю. Ну, конечно! Мурад был в серьезных отношениях с моей кузиной и она уже считала ее своей невесткой. А Ляля поддалась давлению семьи и вышла замуж за моего жениха, когда я сбежала с первой свадьбы. Неужели, тетя все еще зла на нее за это? Хотя, я могу ее понять, учитывая, что и сам Мурад несколько лет не мог смириться с тем, что Лейла его бросила, и, даже предлагал ей развестись с мужем и выйти за него. Все это Ляля рассказала мне совсем недавно, в приступе внезапной откровенности, когда я поделилась с ней своими мыслями насчет нового жениха. Но, конечно, это было до его свадьбы с Луизой. Теперь— то Мурад наверняка счастлив, скоро даже отцом станет.
— Я всегда была слишком своевольна, если верить моему отцу, — неловко отшучиваюсь я, гадая, что еще хочет из меня вытянуть эта женщина.
— Язык хорошо подвешен, — кивает тетя Разия. — Нужное качество для женщины в нашем мире, но также нужно и уметь вовремя держать его за зубами. Я понимаю, почему мой сын не любит тебя, он у меня шовинист.
Эта внезапная вспышка юмора заставляет меня шокировано уставиться на нее, пока она улыбается уголками губ.
— Расслабься, дорогая, я не инквизитор. Думаю, вдвоем нам будет веселее, потому что за месяц ты на съем жилья денег точно не заработаешь. Пока будешь честной и трудолюбивой, можешь жить в моем доме. Ленивых людей я не выношу, как и лживых. Что касается остального, то я на удивление терпима. Спать будешь в зале, на диване, пока дети не уедут в Москву. Они занимают сейчас вторую спальню. За продукты платить не нужно, мы не бедствуем, но по дому придется работать, чтобы поддерживать чистоту и уют. Устраивают тебя такие условия?
— Конечно, — быстро соглашаюсь я. — Спасибо вам большое! Я буду стараться изо всех сил, чтобы не слишком обременять вас.
— Ну, вот и договорились. Пойдем, покажу тебе, куда можно положить вещи. У меня в шкафу много свободного места, потому что у Луизы все забито и она даже половину вещей не забирает с собой, когда уезжает. Конечно, Мурад настаивает, чтобы на этот раз она осталась жить со мной, но я этого не допущу. Они же молодая семья, что за муж оставляет жену присматривать за матерью, а сам живет отдельно? С твоим появлением и повод появился, чтобы отправить их вместе. Он у меня такой упрямец…
И вот так, я каким— то чудом, остаюсь жить в доме женщины, которая впоследствии станет для меня самой любимой и родной. А ведь я поначалу побаивалась ее, из— за разговора, который произошел у нас в первый день. Но, как оказалось, тетя действительно многое умеет прощать и со многим может мириться. Луиза не обманула, ее свекровь действительно добрейшей души человек.
Глава 3
Несколько месяцев спустя
— Тетя, ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
— Ох, перестань уже Мира! — разражается она. — Сколько раз говорить, что я в порядке? Голова совсем не кружится, так что в постельном режиме я не нуждаюсь.
— Полежи хотя бы, пока они не приедут, — настаиваю я. — Еще два часа осталось.
— Ни в коем случае! Я хочу, чтобы голубцы были готовы к их приезду. Мурад так их любит.
Я скептически смотрю на ее тщедушную фигурку, еще больше похудевшую после болезни, зорко наблюдая, не пошатнется ли она, но тетя твердо шагает в сторону кухни.
— Я готовлю их ничуть не хуже, так что голодными они не останутся, — привожу новый довод, идя вслед за ней.
— Нет, ты не понимаешь, — вздыхает тетя Разия. — Он заметит, что готовила не я. Это его любимое блюдо, так что ты меня не переубедишь. Все, иди лучше в магазин. Я прекрасно себя чувствую, мне не нужна нянька над душой.
Как бы не так! Тетя Разия болела последние две недели. Мы прокапали курс капельниц и ей еще выписали кучу лекарств, и, хотя самочувствие от этого улучшилось, но не настолько, чтобы она стояла над плитой. Вот только разве эту упрямую женщину переубедишь? С момента моего переезда, Мурад с Луизой впервые приезжают домой из Москвы, к тому же с новорожденным сыном, и она словно летает от счастья, в ожидании скорой встречи, желая приготовить самолично все, что любит ее сыночек.
— Ни в какой магазин я не пойду, пока ты тут одна и не в постели, — отказываюсь я. — Вот как они приедут, тогда и оставлю тебя на них.
— Ну почему ты такая упрямая?! — качает головой тетя, доставая из холодильника фарш, который я заранее разморозила.
Я ставлю кастрюлю для капусты на плиту и наблюдаю, как она выбирает специи.
— Если мое упрямство побеждало твое, ты была бы
