Каждый вечер. Я надеялась, что он вернется, потому что осознает, что только я смогла бы помочь ему. А он женился. Интересно, она тоже была целью, которую он добивался так же упорно, как и меня. Или она согласилась раньше? Приятно было тешить себя иллюзией, что я особенная, что ради меня он может измениться. Захочет измениться. Разберется со всеми своими детскими травмами и проблемами.
Но он это сделал с кем-то другим. Кто-то еще рассмотрел в нем того ребенка, которому нужна была помощь. Я не единственная и не особенная.
Слышу жужжание мобильного телефона в кармане. Настойчивое и долгое. Как будто кнопку звонка выжимает, пока не откроют дверь. Поэтому я все-таки достаю телефон и рассматриваю незнакомый номер.
Откашливаюсь несколько раз, чтобы придать своему голосу уверенность, спрятав внезапную осиплость. Поднимаюсь с корточек, кидая еще горсть палочек уткам, и провожу большим пальцем по экрану телефона, отвечая на вызов.
— Да, — говорю ровно и спокойно.
— Нам надо поговорить, иначе дальше работать будет проблематично.
— Нам надо поговорить, иначе дальше работать будет проблематично.
Проблематично? То есть, дело только во мне? Это мне будет некомфортно с ним, а его все устраивает?!
— Говори, — огрызаюсь в ответ.
Мы не виделись два года, а все, что он может мне сказать — что работать будет проблематично? Мы вообще работать не будем, если что. Но женское любопытство затыкает кляп гордости и хочет внимательно послушать абонента.
— Не по телефону. И, если ты планируешь и дальше работать со мной, нам придется встречаться и разговаривать, поэтому я предлагаю встретиться сейчас без свидетелей и всё обсудить.
То есть "если я планирую"? Он уверен, что я испугалась и сбегу?
— Где встречаемся?
Даже, если я ещё не решила, буду ли работать с ним, но уж точно не собираюсь упростить ему жизнь… К тому же, я на самом деле хочу с ним встретиться, хотя бы даже для того, чтобы показать, что у меня все хорошо и я не думаю о нем. Забыла, как о сумочке из прошлой коллекции.
— Я скину адрес, через полчаса сможешь?
— Смогу. — Отключаюсь и выдыхаю.
Ожидать, что он будет встречать меня на одном колене, моля стать его женой, теперь уже не приходится. Бросаю ещё горсть палочек уткам и, плотно скрутив пакет, направляюсь к машине.
Он женат… Эта мысль никак не может найти свое место на полке с надписью "Понимание". Чем она лучше меня?
Я была уверена, что он просто испугался моих или своих чувств, но получается, что этого не было. Была или появилась другая девушка, в которую он влюбился и с которой захотел провести остаток жизни? Я ведь догадываюсь о настоящей причине и она кажется более реалистичной, чем все эти байки о чувствах.
Я получаю сообщение с адресом и выставляю на навигаторе маршрут.
В этом году ноябрь удивительно теплый. Нет ни слякоти, ни снега, ни гололеда, поэтому я спокойно перемещаюсь по городу на автомобиле подруги. Кто-то гоняет на автомобиле каждый день, но не умеет ремонтировать и даже не слышит неполадок, а кто-то ремонтирует с закрытыми глазами, но на дороге в непогоду чувствует себя как суслик на проезжей части.
Подъезжаю к кафе и, захлопнув дверь, ставлю машину на сигнализацию. Захожу в теплое помещение и оглядываюсь в поисках Никифорова. Он опаздывает.
Выбираю сама столик возле окна, чтобы увидеть его раньше, чем он сядет напротив. Что-то не люблю я сюрпризы в последнее время. Снимаю пальто и вешаю на спинку стула. Желудок скручивает и даже маленький десерт сейчас в меня не влезет, поэтому просто заказываю бутылку минералки.
Темно-синее Вольво паркуется перед входом в кафе и привлекает мое внимание. Владелец машины определенно привык питаться не в подобных заведениях, но почему-то, как и Марк, посещает именно это кафе. Даже интересно, что тут такого необычного.
Отвлекаюсь на официанта и прошу, чтобы принес бутылку минеральной воды, а когда возвращаюсь взглядом к Вольво, меня ждет неприятный сюрприз. Вижу Марка, который идёт в сторону кафе. Нажать бы сейчас на паузу и остановить время. Я не готова так быстро сидеть с ним за одним столиком. Я ещё не приняла решение, как с ним себя вести. Как…
Все мысли обрываются. Он кивает официанту и, заметив меня, уверенно идёт в мою сторону. Складываю пополам салфетку и проглаживаю шов указательным пальцем, пока Никифоров садится напротив. Выдыхаю, оставляя там, под столом, неуверенность и жалость, и поднимаю на него глаза. Марк не смотрит в мои, просто рассматривает меня, ничуть не стесняясь. И по выражению его лица не понимаю, что он думает. Сожалеет ли о чем-то или наоборот — он счастлив?
— Ты выпрямила волосы?
Мы не виделись два года, а самое примечательное для него то, что я выпрямила волосы?
— Ты поменял машину? — ухмыляюсь в ответ.
— Да, — кивает, — был удивлен увидеть тебя там. Ты работаешь на Генезис?
— А ты надеялся, что я сдохла в гараже?
Язвлю, потому что меня жутко раздражает, что он не верит в мои способности, хотя прекрасно знает, на что я способна.
— Нет, я надеялся, что у тебя все хорошо.
— Тогда тебе лучше не знать, как я провела эти два года.
— Нам вместе работать над этим проектом. Думаешь, твой настрой поспособствует плодотворной работе?
— Уверена, у тебя там есть связи, переведи меня в другую команду и реши эту проблему. Работать с тобой у меня нет ни малейшего желания.
— И нарушить законы статистики? — Приподнимает бровь, своими намеками только подталкивая к мысли, что он помнит. А может, всё помнит?
— Готовы сделать заказ? — в наш диалог вклинивается официант с блокнотом.
— Ты будешь что-то есть? — спрашивает Никифоров. И все выглядит так, будто мы друзья. Друзья, которые встретились после недолгой разлуки.
— Нет. — Машу головой.
— Тогда мне лазанью и кружку кофе.
Чувство дежавю накатывает цунами. Я не выдержу долго с ним. Даже режим независимости долго не продержится. Я знаю о нем слишком много. Его привычки и предпочтения. Его запах, аромат которого я так и не разобрала на составляющие.
Через минуту мы снова остаемся одни. Я беру в руки бутылку с водой и пытаюсь открутить крышку. Пальцы скользят по ребристой поверхности и прокручиваются. Делаю ещё попытку.
— Давай я. — Протягивает Марк руку и забирает бутылку. Касаясь меня теплой кожей пальцев. Делаю вид, что мне все равно, но тело реагирует легким дрожанием. Можно натянуть на лицо улыбку, можно внушить другим, что тебе безразличен определенный человек, но нельзя
