Качаю головой и поднимаюсь. Иду к Ксении, надеясь остановить мельтешение перед глазами, но она отскакивает от меня едва ли не с криком и выставляет руки вперед, защищаясь.
— Я уже объяснил, почему не могу выбрать никого, кроме вас. Так что успокойтесь, Ксения, — давлю морально, но Савельеву уже не сломить. Мой напор ее не пугает, наоборот добавляет смелости, потому что ее плечи расправляются, а подбородок вздергивается.
— Успокоиться? Вы испортили мне свидание! — наконец узнаю реальную причину ее злости. Смешно. Единственная, кого можно винить во всем — она сама. Поговорила бы со мной нормально, не пришлось бы сюда лететь.
— А вы мне… Новый год! — бросаю первое, что приходит в голову, думая осадить ее, но Ксения презрительно фыркает и скрещивает руки на груди. Она обводит взглядом номер, будто ищет, чем бы меня огреть, и снова испепеляет своими карими.
— Я? — она почти смеется. — Кажется, я не обрюзгший упертый старик. Так что не надо валить все на меня.
— Не надо было отключать телефон! — тоже завожусь. Нервы ни к черту с этими условиями. Лазеек нет, а я ненавижу быть заложником обстоятельств.
— Не надо лезть в мой отпуск, который сами же подписали! — бросает последнее и смотрит с вызовом. Дышит тяжело, так, будто пробежала кросс. И поджимает губы. Только этого не хватало. — Я ведь не так много просила, Мирослав Станиславович, — говорит уже мягче, а мне будто мешок с мукой на голову падает. Давит ее отчаяние посильнее петли на шее.
— Ксения… — отступаю, давая ей возможность расслабиться и вздохнуть поглубже, — простите. Возможно, я и правда перегнул.
— Вы совершенно точно перегнули, Мирослав Станиславович, — возвращает еще не утихшую злость.
— Три месяца. Я прошу всего лишь три месяца, в которые в вашем паспорте будет стоять печать. Никакой показной игры, никаких совместных мероприятий — чистая формальность, которая закончится, как только я стану владельцем компании.
Она снова замолкает и застывает в одной позе. Во взгляде — пустота, о значении которой я могу только догадываться. В давящей тишине успеваю подумать обо всем, даже всерьез собираюсь встряхнуть Савельеву, чтобы она только вышла из транса. Интересно, она думает, как прибить меня в номере, или готовит формулировки к отказу?
Отворачиваюсь и отхожу к столику. Наливаю воду в стакан — алкоголь пока не могу себе позволить, иначе быстро накидаюсь и забью на происходящее на пару дней точно. А такого делать категорически нельзя. Ксению нужно уговорить всеми возможными способами.
— Кто будет знать, что вы женились на мне? — вдруг бьет в спину голос, и я оборачиваюсь, неверяще глядя на девушку. Она серьезно? То есть две минуты тишины, и Ксения готова принять предложение?
— Вы согласны? — вопросом на вопрос, игнорируя все правила приличия.
— Обдумываю варианты, — честно признается и задумчиво кусает губу. — Ну так что?
— Мы с вами и мой юрист, который составит брачный контракт, — сообщаю честно. Показывать Ксению всему миру в мои планы не входит.
— Контракт? Боитесь, что оттяпаю половину после развода? — смеется, приходя в обычное состояние саркастичной стервы, при этом отлично выполняющей работу.
— С вашей хваткой, Ксения… Вы способны обобрать меня до нитки.
— Лестно, — улыбается, но тут же возвращает на лицо серьезную маску, — но комплиментами вы меня не убедите.
— Готов убеждать вас любыми способами, — двусмысленность фразы до меня доходит не сразу. Наверное, я понимаю, что ляпнул лишнего, когда вижу удивленный взгляд Ксении. — Но прежде всего цифрами.
— Уже лучше, — кивает. — И что вы можете мне предложить? Учтите, я знаю, сколько вы зарабатываете, поэтому не вздумайте жадничать!
— И не собирался, — в красках описываю Ксении все преимущества принять предложение. На ее счету после развода останется очень круглая сумма, гораздо больше ее годовой зарплаты, так что я действительно не продешевил.
Но Савельева не была бы собой, если бы не затребовала дополнительных выгод.
— Еще мне нужна моральная компенсация, которую я получу сразу.
— Все? — приподнимаю бровь, глядя на нее.
— Нет.
— Я могу счесть это за вымогательство.
— А я могу отказать. Но мы же выдвигаем условия. Я назову свои, а вы решите, принимать их или нет, — разбивает мои и без того слабые аргументы. — Так вот, я хочу прибавку к зарплате, скажем, в двадцать процентов, и месяц оплачиваемого неразрывного отпуска.
Это больше похоже на шантаж, но я терпеливо слушаю все, что она говорит. Глаза округляются с каждым произнесенным словом. Опять отпуск. Да я за это время с ума сойду без нее! Ни одна сотрудница меня не выдержит, это уже пройденный этап. А тут целый месяц. И если учесть, что отпуск Савельева выберет аккурат под мое вступление в должность, я развалю компанию только за время ее отсутствия, потому что ни одна помощница не сможет правильно спланировать мое время.
— Говорил же, до нитки.
— Не прибедняйтесь, Мирослав Станиславович, у вас там еще не одна катушка.
И правда же. Опасная женщина. Знает обо мне гораздо больше, чем нужно.
— Хорошо. Я согласен, — вздыхаю обреченно. — Но на время своего отпуска вы найдете себе замену, которая меня устроит.
— Это невозможно. Вас не устраивает никто.
— Вы устраиваете, но вас так и тянет в отпуск.
— Потому что вы невыносим! И от вас нужно отдыхать, желательно долго и качественно.
— Допустим, — совершенно не согласен с ее доводами, но выбора у меня не много. — Так что, вы согласны?
— Я подумаю.
Глава 6. Ксюша
Месяц спустя
Когда жизнь катится вниз, а ты не можешь ничего сделать, чтобы остановить этот гигантских размеров валун, остается только сесть в кресло поудобнее и расслабиться. Рано или поздно ведь встретится какая-нибудь гора новых обстоятельств, которая остановит все безумие.
Поэтому я и позволила Евсееву привести коварный план в исполнение. Ну и потому что квартирку побольше хочу и желательно свою собственную в хорошем районе, а не съемную за сумасшедшие деньги. Конечно, как и многим девочкам, первый штамп в паспорте (а с моим характером он точно будет первым, а не единственным) хотелось бы поставить по любви, сумасшедшей и неправильной, совершенно не с тем мужчиной, но до одури обожаемым. Но получилось по расчету, правда мужчина, как и надо, не тот.
До конца отдохнуть Мирослав Станиславович мне так и не дал. Вытащил с курорта на следующий день и пустил под такой убедительный прессинг, что к концу новогодних праздников я уже была замужней. Вышло и правда хорошо: никаких торжеств, знакомства с родственниками и фальшивых улыбок на камеру. Я по-прежнему оставалась серым кардиналом со своей фамилией, а Евсеев теперь мог получить наследство.
Договор подписали, как и положено, прямо перед ЗАГСом, чтобы никаких претензий друг к другу не возникало. Я числюсь женой Евсеева, пока тот не получит кресло генерального, а он после вступления в должность рассчитывается со мной по весьма щедрому курсу.
Мыслями о предстоящем богатстве, которое свалится на меня максимум через два месяца, по словам Мирослава Станиславовича, я тешу себя, пока еду на работу на такси. После прерванного отпуска я все еще не могу вернуться в график, поэтому едва не опаздываю. Но мне-то теперь можно: не уволит же Евсеев свою жену. Становится смешно от этой мысли. Этого человека я даже в отношениях нормальных представить не могу, а формально он мой муж. Все-таки забавная штука жизнь — удивляет на каждом шагу.
В офисе оказываюсь раньше босса, зато успеваю подготовиться к сумасшедшему дню. Сегодня у Евсеева несколько встреч, одна из них выездная, и я очень надеюсь, что на нее он отправится без меня. У него вообще в последнюю неделю появилась странная мания везде таскать меня за собой. На завод — с ним, «мне нужен секретарь, который сможет записать все и проследить за тем, что скроется от моего взгляда». Деловой ужин в ресторане — «как же без вас, Ксения, вы должны будете сделать несколько фотографий и застенографировать важные моменты». И плевать, что на встрече будет юрист, который запишет все от и до, а еще официанта можно попросить их сфотографировать, за щедрые чаевые он и не на такое способен.
