class="p1">– А в каком городе? А кто твои родители? А есть браться и сестры? А в чем заключается твой бизнес.
– Можно подумать, ты решила взять у меня интервью.
– Мне же интересно.
– Не сомневаюсь. Но давай сначала пообедаем. С утра крошки не держал во рту.
– А я думала, что сегодня твой обед я. – И откуда во мне это желание пофлиртовать. Но мне так нравится, когда он улыбается, когда его глаза блестят, загораются жаждой, которая поглощает и меня.
– Ты десерт. – Его рука случайно задевает мое бедро, а взгляд скользит по груди, перетянутой ремнем.
– Как пироженка? Знаешь, такая воздушная.
– Не-ет. – Теперь он даже не стесняется. Его пальцы поглаживают бедро, и я невольно раздвигаю их в стороны, словно пытаясь остудить тот жар, что меня охватывает. – Ты как мороженое в кляре.
– Что? – задыхаюсь от его голоса, от его рук, что смело сжимают коленку.
– Есть такой десерт. Шарик мороженого обворачивают сладким тестом и кидают в фритюр. Сначала ты пробуешь корочку, хрустящую, чуть солоноватую, но стоит надкусить, как мороженое буквально тает на языке.
Я отворачиваюсь, не в силах больше смотреть на то, как двигаются его губы, как звучит его голос. Если таким голосом змей соблазнял Еву, тогда понятно, почему она лишилась рая. Любая бы лишилась.
Машину вдруг тормозит, и я не успеваю отстегнуться, как его рука сжимает мою косу, потянув назад, а губы шепчут в самый рот:
– Уже полчаса мечтаю это сделать.
Его горячие твердые губы уносят меня в другую реальность, где плещутся волны и я на них. И чем настойчивее его язык, тем сильнее волны. И стоит второй руке коснуться моей груди, как я тону, захлебываясь в ранее неизвестном ощущении полной окрыленности. Желания принадлежать ему одному. Прямо сейчас. Может быть, поэтому я и не сопротивляюсь, когда с груди рука скользит ниже, когда задирает пуловер и касается обнаженного живота. Где-то на уровне подсознания голос шепчет мне, что я слишком доступна для одного дня знакомства, но в момент оказавшись на его коленях, обхватываю его ногами и отмахиваюсь от этой глупой мысли.
Зачем терять время? Я не ребенок, я женщина, а он мой мужчина.
– Господи, да ты как бенгальский огонек, чуть подожги и взрываешься, – шепчет Ник, поглаживая мне спину, задирая кофту все выше, вжимаясь в промежность стальной плотью, сдавливая грудную клетку своей. – Так, хватит. Я еще сексом в машине не занимался.
Он усаживает меня обратно в кресло и сжимает руль пальцами. А я не понимаю, что произошло.
Сексом в машине. Это получается, я чуть не отдалась ему в машине?
– Так, мы вроде поесть хотели?
– Да. – Что я творю? Что он за дьявол, способный так просто взять то, что я никому никогда не обещала?
– Пошли. – Он выходит из машины, а я за ним, как пьяная. Пытаюсь понять, как так вышло, что я иду с ним в отель.
– Отель? В Москве полно хороших ресторанов, – торможу я у самого входа. Ник не выпускает мою руку, поворачивается и поднимает брови.
– Но ни в одном из них нет такого вида, как в моем номере.
Я вытаскиваю свою руку из его, продолжая поглощать образ мужчины, ради которого готова была спокойно предать то, во что верила. В любовь, которая может продлиться всю жизнь. В то, что мужчина будет ради тебя горы сворачивать. Но я прекрасно помню, что если мужчина ведет тебя в отель, то все закончится так же быстро, как началось.
И я смотрю на Ника почти умоляюще.
– Может, все-таки лучше ресторан? Ты так и не рассказал о себе, а в номере мы будем…
– Продолжим то, что начали в машине. – Он шагает ко мне, а я не в силах оторвать взгляд, отойти или не дать себя коснуться, когда его руки берут мое лицо в плен. – Только не лги, что тебе не понравилось, малышка.
– Не лгу. Просто мне кажется, я не готова побывать в твоем номере сегодня. Может быть, завтра?
– Завтра я улетаю. У меня самолет в семь утра.
Резко. Хлестко. Как пощечина. И лицо становится другим. Словно ему надоело возиться с малолеткой. Словно я не оправдала его ожиданий.
– Ты же купил машину.
– Мне так проще. Не люблю, когда меня везут.
– То есть сегодня мы бы занялись любовью, а наутро ты бы меня оставил? – Эта картинка словно на перемотке перед глазами. Я просыпаюсь, а его нет. И я даже не знаю, как с ним связаться. Сколько таких вот дурочек побывало в его постели.
– Настюш, ну что за глупости. – Его губы на моих. Целуют, уговаривают, и я снова почти готова на что угодно. Только чтобы с ним. – Я бы оставил номер телефона, мы бы созванивались, а потом бы я снова приехал. Или ты ко мне.
– Меня вряд ли устроят отношения на расстоянии, – шагая назад, убирая от себя его руки.
– А я вряд ли ради тебя перееду сюда.
– Ну конечно. Конечно. Мы и знакомы-то всего час. Ладно, мне пора. – Хочу поскорее уйти, а он меня тормозит, вжимает в себя спиной, рыча на ухо:
– А на что ты, Настя, рассчитывала? Что, может быть, я сразу сделаю тебя своей любовницей? Сделаю твою жизнь проще? Куплю нормальную машину и буду обеспечивать? Так для этого нужно показать, на что ты способна. Там, в номере. На кровати, широко раздвинув ноги.
– Прекрати! – пытаюсь вырваться, но его руки как стальные тросы, вжимают меня в себя все сильнее, чтобы я ощутила и его гнев, и силу его желания.
– Чтобы что-то поиметь, нужно это заработать. Или ты думала, что твоя девственность все решает. Если она, конечно, есть…
Поднимаю колено и с силой бью его по голени.
Он отпрыгивает, а я еще и успеваю ударить его по щеке.
– Я не хочу быть твоей любовницей и даже видеть тебя не хочу. Уезжай в свою Швейцарию и любуйся на горы один.
Ухожу в сторону, смотря как он выпрямляется.
– И у меня отличная машина, понял? Самая лучшая!
С этим и убегаю в сторону метро, чтобы добраться до своего общежития, где теперь вместе со Светкой могу с полной уверенностью говорить, что все мужики козлы.
Ну какая же я все- таки дура. Никогда я еще не чувствовала себя так, словно на меня ушат помоев вывалили.
Это он, получается, думал, что я к нему в любовницы напрашиваюсь, что играла в дурочку ради его денег?
Скотина! Урод!
А
