к ошейнику, и направился к подъезду, а женщина поспешила за ним, продолжая что-то нашёптывать.
Толя бросил растерянный взгляд на окна Лены. Теперь ему было тревожно за женщину, которую он любил.
«Завтра… — решил он, идя к своей машине, которую оставил за углом дома. — Завтра… я обязан увидеть её… Если всё это правда, то… Что?» — мужчина не знал, но был уверен, что найдёт ответ.
На следующее утро Лена была тихой и расторопной, как любил Павел. Не перечила ему и даже умудрилась угодить с завтраком.
— Ну, вот, совсем другое дело, — улыбался Павел, наворачивая за обе щеки омлет с помидорами, беконом и сыром, запивая горячим, крепким и очень сладким чаем. — Всё, как я люблю. Молодец, — похвалил он супругу, шлепком по ягодице. — Если и вечером будешь хорошей девочкой, в выходные отпущу тебя в СПА-салон, а то, что-то ты запустила себя в последнее время. Меня бесит цвет твоих волос. Так что, — он поднялся из-за стола и протянул руку к лицу Лены. Она испуганно зажмурилась, но он только потрепал её по щеке.
«Как собаку», — хотела поморщиться она, но сдержалась.
— До вечера, — быстро обнял её Павел, покидая кухню. — Вечером сделай отбивные и картофельное пюре, — прокричал он из коридора.
— Хорошо, — громко ответила женщина, вздыхая и начиная убирать посуду со стола.
Павел не любил, когда супруга мешала ему собираться на работу. Через пару минут хлопнула входная дверь, оповещая о том, что мужчина ушёл из дома.
Лена без сил упала на первый попавшийся стул, облокотилась локтями о стол, спрятала лицо в ладонях и разревелась. Ей было обидно и горько. Сколько раз за прошедшие годы она вот так же плакала? Не перечесть! Женщина жалела себя, жалела, что послушала мать, когда Павел впервые поднял на неё руку.
«Выбрала его — терпи, — сказала она ей в тот момент. — Где ты ещё такого найдёшь? Да с таким доходом? И красивый? И любит. Ну, ревнив. Так у всех бывают недостатки».
И Лена терпела, столько раз, что и не перечесть. Терпела и ненавидела себя, за малодушие. Да, и идти ей было некуда. Мать к себе не пустит, у неё и так младшая сестра живёт с детьми, после того, как развелась с мужем. А квартира двухкомнатная. Маленькая. Денег у Лены не было. А отложить не получилось, ведь Павел любил до копейки проверять счета. Делал это регулярно. В конце каждого месяца.
А потом, одним осенним утром, несколько лет назад, она вдруг поняла, что ей абсолютно всё равно… Ну, бьёт её Павел и бьёт. Орёт и орёт. Принуждает к близости… Именно тогда она и стала время от времени добавлять в его напитки снотворные капли, чтобы хоть как-то обезопасить себя от эротических фантазий супруга.
Лена подняла голову и вытерла мокрые щёки и глаза, высморкалась в кухонное полотенце.
— Любовь — самое отвратительное чувство, которое только существует на свете, — всхлипнула она. — Как мне жить дальше?
Но никто не мог подсказать ей ответ на этот вопрос.
Почему-то именно в этот момент она вспомнила о Толе. О мальчике, который превратился в мужчину. И ждал её… до сих пор…
Сердце застучало, но как-то радостно.
— Глупая, — ругала себя женщина. — Он любит не тебя, а образ, который запомнил. Я давно не та девочка, да и он не тот мальчик. Пустое всё это. Лучше забыть.
Весь день Лена провела, как на иголках. Она дела свои ежедневные рутинные делала, а её тянуло на кухню, ведь там было единственное окно в квартире, которое выходило во двор. Женщина придумывала разные уловки для себя, чтобы незаметно выглянуть в него и посмотреть: пустует ли лавочка. А она, как назло, весь день была занята, то мамашами, которые гуляли со своими детьми, то бабками с соседнего подъезда, а после обеда, на ней обосновались подростки, громко хохоча и грызя семечки, за что тут же получили выговор от кого-то из жильцов дома.
Лена ругала себя, убеждала, что всё это самообман, что ей и так хорошо живётся, что… Аргументов было много и каждый раз всё весомее и весомее, но она всё равно шла на кухню, чтобы выглянуть в окно.
Ближе к вечеру женщина стала нервничать.
Вначале она переоделась в домашний спортивный костюм. Тёмно-бордовый. Подошла к зеркалу и недовольно поморщила нос:
— Слишком банально.
Переоделась в серое домашнее платье, длинное и закрытое, как любит Павел.
— Слишком чопорно, — решила Лена.
Переоделась в легинсы и удлинённый топ для йоги.
— Слишком вульгарно, — вздохнула, сев на кровать.
Женщина обвела взглядом спальню. Всё здесь было так, как любит Павел. И обои, и шторы, и покрывало на кровати, и её одежда…
— А если…
Она открыла шкаф и отыскала синее платье в мелкий горошек. Простое. Прямого покроя, с длинными рукавами из мягкого трикотажа, конечно же, длинное с воротником под горло. Но это была единственная вещь, которую она купила сама, без Павла, но опираясь на его пожелания.
Рука смяла нежную ткань.
— То, что надо.
Женщина надела платье. Распустила волосы, которые белоснежным водопадом спустились до поясницы.
Волосы, единственное, что не давала менять в себе женщина, по вкусу супруга. Ему почему-то не нравился цвет и длина её волос. Он настаивал на модной стрижке и рыжеватом оттенке. Поэтому Лена убирала волосы в пучок или гульку, чтобы не нервировать мужчину. А с цветом… Ему приходилось скрипеть зубами, требовать, но она не поддавалась. Пока, по крайней мере.
— Нет. Это слишком смело, — убрала волосы Лена, туго скрутив их.
А потом ахнула, неожиданно осознав, что не для Павла она наряжается.
— Какая же я слабая, — вздохнула. — Польстилась на слова чужого мужчины, который дал понять, что любит и ждёт меня до сих пор.
Она сняла платье и зло бросила его на кровать. Надела халат и решила вымыть душевую кабину. Но уже через десять минут она протирала дверцу холодильника, одним глазом поглядывая в окно.
После холодильника, очередь пришла газовой плиты…
В итоге, Лена пропустила тот момент, когда Толя пришёл и занял место на лавочке, рядом с влюблённой парочкой из дома напротив.
Она вздрогнула, увидев его, судорожно вздохнула и бросилась в спальню, чтобы переодеться в синее платье в горошек.
— Мне всё равно надо в магазин за хлебом сходить, — убеждала она себя, выходя из квартиры.
Сумерки только начали спускаться на город. То там, то здесь лениво
