class="p1">– А ты не раскрывай этот маленький секрет! – подмигнула мне тётя Галя. – Не надо! Пошли! – Она потянула меня в коридор.
Мне показались странными слова маминой подруги. Но в душе я была с ними согласна. Лучше начать знакомство с чистого листа, как говорится. Ну, а если Никита меня узнает, то тут уж ничего не поделаешь. Я положила свое заявление в папочку и прихватила с собой.
Тетя Галя шла рядом со мной и нашёптывала:
– Вот эта упитанная дама – завуч Надежда Семёновна, а вот эта сухонькая старушка – учительница литературы и русского языка. Обэжэшник Герман Иванович, физик Артём Петрович. А эти две… биологичка и «начальница», ну, начальные классы ведёт.
– Ой! – вырвалось у меня. – Их что, с конкурса красоты сюда отправили? Вместо привычных призов – короны, брюликов, шуб и выгодных контрактов – дипломы педагогов?
Тётя Галя одарила меня многозначительным взглядом.
Обе училки были что надо. Длинноногие, молодые, высокие – модели да и только. Я носом утыкалась в плечо что одной, что второй, тут поневоле закомплексуешь. Прелестница-биологичка – жгучая брюнетка. Брови, согласно моде, толще, чем у нашего соседа дяди Вахтанга. Вызывающая грудь неестественно большая, явно над ней потрудился пластический хирург. Губки накачанные, стандартной «уточкой», так и кажется, сейчас крякнет: «Кря-кря!» Между прочим, меня эта мода тоже чуть было не задела. Я, когда начала встречаться с Богданом, хотела сделать себе такие же губки. Но мама отрезала: «Кнопка, только через мой труп! Я не переживу, если у моей дочери будут губы с эффектом запущенной стадии аллергической реакции».
А училка младших классов точная копия биологички, только волосы у нее светлые – такая же утка, только блондинка.
– Прошу ко мне! На планёрку! – рявкнул школьный босс, проходя мимо нас по коридору.
Учительский коллектив дружно потянулся в кабинет директора. Все расселись кто где.
Директор начал совещание. Говорил он чётко, быстро, все текущие дела разъяснили за десять минут. Под конец совещания начальница отдела кадров встала и обратилась к директору:
– Никита Никитович! Разрешите представить – Елена Борисовна Иванова, наш новый психолог. Прошу любить и жаловать.
Китёныш наконец остановил свой взгляд на мне. Всмотрелся, явно что-то вспоминая. Я протянула руку. В его глазах мелькнуло узнавание. И в следующую секунду он неожиданно произнёс:
– Ты?
У меня упало сердце. Узнал все-таки! Сейчас вспомнит детские обиды и… прощай, мечта.
Я улыбнулась и гордо вскинула голову.
– Я!
– Не может быть. Я не верю своим глазам. Ты существуешь?
В кабинете возникла заинтересованная тишина, как будто все замерли, ожидая продолжения сериала.
Я растерялась. «Ты существуешь?» Что за вопрос? Я должна была вымереть как мамонт? Или сейчас похожа на инопланетянку? Он заметил у меня антенки на голове, а вместо рук щупальца?
– Конечно, существую, Никита Никитович. Если не верите глазам, можете потрогать.
– Я обязательно вас потрогаю. Ой, простите…
Простите! Поздно, батенька, метаться! Твои утки на маленькую Кнопку теперь волком смотрят! Ты же, Китёныш-гадёныш, своим необычным вниманием меня подставил, привлёк пристальное внимание всех женщин педагогического коллектива. Утки явно видят в тебе потенциального селезня, а тут такое представление…
В этот момент прозвенел звонок.
Все вздрогнули и отмерли, зашевелились.
– Все по классам, коллеги, а вас, Елена Борисовна…
«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» – почему-то пронеслось в моей голове.
– …Попрошу остаться.
Ну вот, угадала! Кнопка-телепат, не иначе.
– Я вся внимание, Никита Никитович, – спокойно сказала я, едва за последней учительницей захлопнулась дверь. – Вы бы хотели посмотреть мое резюме?
– На чертб мне ваше резюме! – ответил Кит. – Вы должны родить мне ребёнка!
Я остолбенела. Вот это да! Нормальное заявление! И он ведь это всерьез, судя по выражению лица, вон глаза просто полыхают надеждой!
В эту минуту, пока я приходила в себя и пыталась найти какие-нибудь связные слова, дверь распахнулась, в кабинет ворвалась тётка со сложным зачёсом и заорала с порога:
– Никита Никитович! Я к вам с претензией! Моего ребёнка обижают! Мой Вовочка постоянно жалуется! Почему такое отношение? Вы что, забыли? Я, между прочим, одна из главных спонсоров вашего учебного заведения! И председатель родительского комитета! Уделите мне минутку внимания. – Она оттолкнула меня крутым бедром и посмотрела, как на червяка в яблоке. – Милочка, не могли бы вы оставить нас наедине?
Китёныш, вот тряпка, не смог противостоять натиску танка, похожего на отдышливого дракона.
– Елена Борисовна, будьте добры, зайдите, пожалуйста, через тридцать минут. Я сейчас занят.
Я вылетела из кабинета директора. В коридоре меня поджидала тётя Галя, сгорающая от любопытства.
– Ну как всё прошло, Леночка? О чём вы договорились?
– Не успели, тётя Галя. На него без объявления войны напала спонсорша. Он сейчас отбивается.
Кадровичка понимающе хмыкнула:
– Понятно… Это Соловьёва.
Я решила прояснить ситуацию.
– У меня вопрос. А какое у директора образование?
– Учитель физкультуры! А еще он один из лучших футболистов нашего региона.
Та-ак, всё ясно. Чердак, давший трещину в детстве, окончательно разрушен от частых попаданий мячом. Задаю следующий вопрос:
– А почему уволилась прежний психолог?
– Так в декрет ушла.
В декрет? Ёлки-палки! Устами младенца глаголет истина. Это я про Мишку. Братец прав: директор больной на всю голову. Китёныш – шизофреник, и сдвиг у него конкретно по психологиням.
– Ну, пойдем, я тебе кабинет твой покажу, – потянула меня за руку тётя Галя. – Это здесь рядом, между прочим, будешь сидеть через стенку с директором. Между комнатами даже дверь есть.
Ну, Китёныш, ну, мерзавец! Он, значит, всех психологинь под бочок селит, чтобы оплодотворять было легче. А что, и на основном поприще трудишься, и на детопроизводственном. Совмещает, так сказать, приятное с полезным.
– Тёть Галь, я заметила, что в директорском кабинете есть предбанник. А где секретарша? Тоже в декрете?
– Почему в декрете? – удивилась тётя Галя. – Приболела Дарья Григорьевна, да серьезно. Но это и немудрено в ее-то возрасте, шестьдесят ведь стукнуло. Но работает наша Даша. Говорит, мол, дома от тоски сдохнуть можно, да и к пенсии прибавка.
Я делаю новый вывод: секретарши как возможный инкубатор Кита не интересуют. Его привлекают исключительно психологини. Но зачем ему столько детей? Вопросов к крестной у меня еще много. Она словно угадала мои мысли и предложила:
– А давай-ка перед тем, как ты устроишься в своем кабинете, завернем ко мне. Чайком побалуемся перед началом трудовых будней. Это для учителей и учеников звонок, а мы с тобой люди вольные, от «дзынь-дзынь» не зависим.
Мы свернули с маршрута и направились в отдел кадров. В комнате явно чувствовалась женская рука. Тут имелся чайник на тумбочке, из которой крёстная вытащила печенье
