мчусь в свой двор. Но, как это всегда бывает, я не могу просто добраться туда и спрятаться в относительной безопасности своего дома. Потому что из своего двора выходит Даша – моя школьная подруга.
– О, куда летишь, солнце? – бодро выкрикивает она, подходя ближе.
– Домой. Заносила Порфирьевне хлеб.
– Опять не успела? – качает она головой, но не осуждая меня, а с сочувствием. Мы обе знаем, кто первый скупает хлеб, чтобы потом продавать его подороже тем, кто не успел купить рано утром. У моей семьи каждая копейка на счету, так что переплачивать я не могу.
– Нет, Демчук сегодня был как ракета.
– Да чтоб у него ракета в заднице взорвалась! Так, а чего такая перепуганная? – спрашивает она, а потом переводит взгляд мне за спину, и я слышу, как лязгает замок калитки Лидии Порфирьевны, и зажмуриваюсь на секунду. – О, какой экземпляр. Это кто это там у Порфирьевны? – тянет Даша, продолжая пялиться в ту сторону.
– Внук ее.
– Хорош. Привет! – выкрикивает она, а я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как за невысокими воротами возвышается Кирилл и внимательно смотрит на… меня. Ой, мамочки.
– Даш, перестань, – шепчу, хватая подругу под локоть и веду в сторону своего двора.
– О, ну нет, – она вырывается из моей хватки. – Или ко мне, или по отдельности. Я видела, как твой батя с дядь Витей на речке прибухивали. Не хочу я новых приключений.
Я торможу перед своими воротами и тяжело вздыхаю. Чувствую, как все еще колотится сердце и горят щеки, но в сторону двора Порфирьевны не смотрю. Знаю, что он стоит там и все еще ощупывает меня взглядом. Чувствую это, и хочется прикрыться.
– Да, ничего такой внучок, – облокотившись локтем о невысокий забор, выдает Дашка. – Вот такого бы тебе. Видно, что богатенький. Увез бы тебя в город, мамку твою вылечил, тебя бы задарил подарками. На руках носил бы только за твои пирожки с луком и яйцом.
– Пф, Даш, они там свои «фуагры» едят, на кой ему мои пирожки? Он, наверное, и не ест такое. – Все же бросаю быстрый взгляд в надежде, что он ушел, но этот настырный Кирилл продолжает сверлить меня глазами. Может, и нас обеих, издалека уже и не разберешь.
– Фуагры – не фуагры, а ты девка видная, тебе бы такой принц подошел идеально.
Снова тяжело вздыхаю, потому что подруга не права. Может, мне бы и подошел, да только что я могу дать такому парню, кроме как скоротать пару ночей в скучном селе? Ничего и пирожки с луком и яйцом. Смешно даже.
Только вот ночью, лежа в постели, я все никак не могу отпустить эту мысль. Представляю себе, как все могло бы обернуться, если бы этот Кирилл обратил на меня не мимолетное внимание, а всерьез заинтересовался бы мной. Скажем, я бы покорила его… нет, не пирожками, глупости какие. А, например, его бы привлекла моя невинность. Парням же такое нравится, я читала. Они, как завоеватели, обычно гордятся тем, что первые у девушки. И некоторые даже продают свою девственность, выставляют на аукцион. Мои губы брезгливо кривятся, когда я думаю об этом. Ведь большую цену может дать совсем не такой красавчик, как внук соседки, а какой-нибудь престарелый извращенец. И будет потом пыхтеть на мне, потея, а я буду стараться не дышать, чтобы хоть немного облегчить тошноту.
Резко переворачиваюсь и тяжело сглатываю, потому что меня и правда начинает мутить. А если бы… если бы он влюбился в меня, а? Ведь за что-то же любит, например, Васька Дашку. Любит. На руках носит, подарки дарит, осенью заберет в Белую Церковь жить, когда закончит ремонт в квартире. И меня, наверное, за что-то можно полюбить. Та же Дашка любит, Порфирьевна тоже, мама… ладно, она не считается. Да все село говорит, что я добрая и красивая! Значит, есть за что полюбить.
Снова переворачиваюсь. Беру с подоконника свой старенький телефон с треснувшим экраном и лезу в интернет, чтобы посмотреть, чем там девушки парней привлекают. Я-то обычно никаких приемов не использую, но этот парень, судя по взгляду искушен, а, значит, с ним нужна специальная тактика.
Первое, что мне попадается: «Парни любят девушек неприступных, с чувством собственного достоинства». Это, получается, чтобы ему понравиться, нужно показать ему, что мне он не нравится? Странная логика. А как он тогда поймет, что симпатичен мне? Читаю дальше: «Мужчины по природе своей охотники, завоеватели. Чем неприступнее девушка, тем интереснее ему будет добиваться ее, и тем сильнее он будет ценить свою «добычу». Ну ладно. Но тут все равно очень странно. А если он потеряет интерес, как только добыча будет поймана?
Блокирую телефон, возвращаю на подоконник и с тяжелым вздохом опускаю руки на живот. Так сложно все это. И неискренне. Даже моя цель неискренняя. Получается, я не самого Кирилла хочу, а то, что он может мне дать. А как я могу его хотеть, если даже не знаю? Р-р-р, это все Дашка с ее гениальными идеями. Я понимаю подругу, она за меня переживает, я и сама была бы не против вылечить маму и уехать из села подальше от отца. Но разве я буду счастлива с мужчиной, который меня не любит?
– Ты уже с одним таким живешь, и ничего. Зато мой мужчина может помочь маме, – шепчу в тишину.
Может, и не так абсурдны слова подруги? Может, и правда это мой шанс вырваться из этого ада? А как еще, если не так?
Прогнозы врача для мамы неутешительные. Пока не начнем колоть нормальные лекарства, которые стоят кучу денег, и не начнем реабилитацию, мама не встанет. Если так, то мне до самой ее смерти нужно будет за ней ухаживать. Мне не тяжело, я очень люблю свою мамочку, но хочется, чтобы она прожила остаток жизни полноценно, а не лежа овощем.
Можно ли считать мою цель великой? В масштабах одной небольшой семьи – да, со стопроцентной уверенностью. Могу ли я использовать для этого другого человека? Очень сильно сомневаюсь. Меня убеждает только то, что Кирилл красивый парень, который наверняка умеет красиво любить. А мне, как всякой девушке, хочется ту самую роскошную историю Золушки, которую отважный принц спасает из лап дракона… А, это уже из другой сказки, но в моей ситуации с драконом это не перебор. Вон он, храпит на диване в гостиной, пьяный в дым. Пожалуй, да, стоит попробовать соблазнить этого Кирилла. Главное при этом не потерять настоящую себя. О том, как это сделать, наверняка
