class="p1">Оказывается, шок у меня уже был. Там. Я упала в воду. Он меня вытащил.
А потом пришел Слава…
- Ма! Я хочу на моле. Мы пойдем на моле?
- Слав…Я… мне уже лучше, я поднимусь в номер, а ты…сходи с ним на море, пожалуйста.
- Я могу сходить. – голос у Ильяса такой… такой знакомый, родной.
- Нет. Не нужно. Спасибо.
Смотрю на него. Он прижимает моего сына к своей груди. Они почти не похожи. Почти.
Мой Колясик – так я его называла, когда он был совсем крохой - родился таким беленьким, светловолосым. Славка удивлялся, говоря, что парень больше похож на него чем на родного отца.
И все-таки черты лица сына повторяли черты лица моего бывшего возлюбленного. И я думала, что с возрастом его волосы потемнеют, и кожа станет более смуглой.
- Мне не трудно. И у меня есть опыт с детьми, небольшой, но…
- У тебя есть дети? – сама не знаю, зачем я спросила. Просто… вырвалось.
- Тебе честно ответить, Воробушек? – он ухмыляется, и еще крепче прижимает Ника.
- Волобушек? Ты зовешь маму Волобушком? А она не любит, когда так зовут. – удивительно, откуда мой Ник это знает?
Меня и вправду уже давно никто не зовет Воробушком. И иногда я скучаю по этому прозвищу, скучаю до слез.
- Ильяс, спасибо за помощь, но дальше мы сами, ладно? – Слава поворачивается, чтобы забрать сына, но Ник странным образом словно приклеивается к Ильясу.
- Хочу на моле.
- Ник, не капризничай.
- Не каплизничаю. Моле.
- Маме плохо, малыш, я не могу ее оставить.
- Я правда могу отвести парня на пляж, я присмотрю за ним. – Ильяс смотрит пристально, а я… я боюсь, сама не знаю чего. Не украдёт же он его в конце концов? Не сделает ничего плохого…- или другой вариант. Я жду врача тут, с Надеждой. Кстати, совладелец отеля мой брат и у его… у его подруги тут родственники, у них свои клиники по всему Кипру. Если что-то серьезное-то…
Тамерлан совладелец отеля, это я знаю. Но… кто подруга, у которой родственники на Кипре? Неужели Зоя?
- Я не оставлю Надю. Ник, давай пока без моря, а? Чуть-чуть подожди, потом обязательно пойдем. – Слава прав, он пытается все сделать как лучше, но я вижу, как Ник изо всех сил сдерживается, чтобы не расплакаться. Он так хотел на море. Увидел его вчера в первый раз в жизни и остался в таком диком восторге!
Ильяс видит состояние сына, смотрит на меня, и, мне кажется, вот-вот взорвется.
- Слава… Я думаю… - не знаю, чего мне это стоит, но… - Я думаю ничего страшного если мы отпустим Ника с Ильясом, да? Мне уже лучше, может мы и сами скоро к ним подойдем.
- Надя, если ты считаешь, что ему можно доверить ребенка…
- Я считаю можно.
- Спасибо, - Ильяс чуть наклоняет голову, усмешка его мне не нравится и на сердце словно камень сверху.
- Только… пожалуйста, будь осторожен, Илик.
- Ты думаешь, я могу быть другим с ним, Воробушек?
Он говорит, и я понимаю, что он… он знает, что Ник его сын. Знает. Понял.
Он ведь знал о моей беременности. Товий Сергеевич мне сказал.
Он… он искал меня. Только… зачем? Чтобы сказать, что готов помогать, готов участвовать в жизни сына? Или, может, чтобы отнять? У них же не принято, чтобы женщина воспитывала ребенка одна?
Или он на самом деле сказал те слова сгоряча, и хотел извиниться?
Но… я помню Алису в его комнате. Или это все тоже было не правдой? Совпадением? Обманом?
Мне очень трудно сейчас понять, что произошло тогда. И так же трудно понять, что делать сейчас.
И сердце стучит как сумасшедшее.
Потому что он тут, рядом, живой, здоровый, на ногах и зрячий.
А я все тот же Воробушек. Пусть я другая внешне, но внутри все та же. Некрасивая, бедная девочка.
- Ильяс, только не сильно долго, хорошо? Полчасика и хватит. Он еще маленький.
- Я вижу. Крем от загара есть?
- Да, Слава, у меня в сумке крем, я ее тебе отдала.
- Вот сумка, там все… держи. – Слава передает пляжный баул Ильясу, я вижу, что он не доволен, но сдерживается.
Ильяс что-то шепчет Нику на ухо, тот смеется. Удивительно, Ник, конечно, не из пугливых, но раньше вот так к первому встречному он на руки не шел. А тут… Неужели зов крови?
- Мы пошли! Пока. - Илик уходит, унося на руках нашего сына, а у меня ком в горле и слезы вот вот появятся.
- Зря ты его отпустила с этим… Он.
- Слава, не надо.
- Тебе нельзя нервничать, а ты сейчас…
- Со мной все хорошо, пожалуйста, Слав, не нужно.
Я знаю, что он заботится обо мне, что он… любит меня. Только иногда от заботы бывает душно. Иногда устаешь чувствовать себя вечным инвалидом.
- Надя…
- Слав, зачем ты сказал, что ты мой муж?
Мы поднимаемся в номер, чтобы там дождаться врача. Слава несет меня на руках, хотя я вполне могу идти сама. Какая-то дама у лифта презрительно поджимает, губы и отпускает тихо замечание о том, что молодежь совсем стыд потеряла.
- Девушке плохо, ей нужен врач, комментарии свои при себе оставьте. – Слава бывает резок, особенно когда считает, что защищает меня.
В номере я прошу его дать мне воды. Закрываю глаза. Голова шумит. Но я не чувствую боли или дурноты.
Понимаю, что просто перенервничала увидев Илика. Еще это падение в бассейн. В остальном со мной все нормально.
Если это можно так назвать.
- Милая, как ты?
- Все хорошо.
Он берет мою руку, подносит к губам, потом опускает голову, прижимаясь лбом к моей ладони.
Мне хочется повторить, что все хорошо, но я не могу врать. Не хорошо. Ничего не хорошо.
Потому что появился Ильяс. И я знаю, что теперь он никуда не исчезнет. Он знает, что Ник его сын. Он понял. Ну, может быть еще не на сто процентов уверен, но, думаю, попросит меня сделать ДНК тест. Я могу отказаться. Я могу снова сбежать, скрыться, сделать так, чтобы он меня не нашел, да?
Вот только… найду ли я в себе силы сделать это?
-
