Раздается звук бега, и дверь открывается. Я не решаюсь убрать руки от лица, все еще ожидая нападения собаки.
— Мimi! — командует глубокий голос откуда-то спереди. — Ko mne.
Мими? Кто в здравом уме назовет эту тварь Мими? Я развожу пальцы и подглядываю сквозь них на обладателя рокочущего голоса. А увидев, тут же спотыкаюсь и делаю несколько шагов назад.
Меня нелегко запугать мужчинами. Я выросла в окружении наркокартеля, и с детства меня окружали привлекательные мужчины. Но этот… этот мужчина запугал бы любого.
Парень у дверей был ростом где-то под мер девяносто и очень мускулистый. Однако не накачанный, как это бывает, если заниматься в тренажерном зале и принимать добавки. Словно его тело годами оттачивалось до совершенства. Поскольку на нем только выцветшие джинсы, я видела каждую прекрасно проработанную мышцу и татуировки, которыми он был покрыт. На обеих руках до запястий, на торсе — вплоть до ключиц, и, судя по черным фигурам, которые вижу на его плечах, татуировки должны продолжаться и на спине.
Я окидываю взглядом его лицо с резкими чертами. У него светло-русые волосы, что создает такое странное сочетание с его покрытой чернилами кожей. Но самая интригующая черта — это его ледяные голубые глаза, ясные и пронзительные, которыми он смотрит на меня, не мигая.
Жутко пугающий русский делает шаг ко мне. Я вскрикиваю и делаю два шага назад.
— Все хорошо. Я не причиню тебе вреда, — говорит он по-английски и поднимает руки перед собой. — Как тебя зовут?
Как много я могу ему ответить? Слава Богу, он не знает, кто я. В бизнесе отца я держалась довольно неприметно, так что не ожидала, что кто-то из русской братвы узнает меня. Мне нужно, чтобы так и было. Черт. Мне следовало подумать об этом и подготовить легенду.
— Cómo te llamas? (пер. с испан. — Как тебя зовут?) — снова спрашивает он, но я держу рот на замке.
Мне нужно время подумать, поэтому смотрю вниз на собаку, которую он держит за ошейник, и делаю вид, что сосредотачиваюсь на ней.
— Comment tu t'appelles? — (пер. с фр. — Как тебя зовут?)
Французский? На скольких языках говорит этот парень? Скоро мне придется ему ответить. Стоит ли мне говорить свое настоящее имя? Оно не редкое и довольно универсальное, лучше выбрать правду, чем забыть, какое имя я ему назвала.
Я решаю ответить на английском.
— Меня зовут Ангелина. — Поскольку закончила школу и училась в колледже в США, у меня нет акцента. И это безопаснее.
Дрожь в ногах усиливается, и я снова чувствую легкое головокружение, поэтому опираюсь на стену и закрываю глаза, надеясь, что не упаду в обморок. Еда, которую бабушка дала мне, — немного фруктов и несколько бутербродов — помогла мне восстановить силы, но я съела все вчера утром.
Я чувствую руку на своей талии и открываю глаза.
— В постель, — говорит мне на ухо русский, подхватывает меня на руки, и несет к кровати.
Мне знакомо ощущение, его близость. Я не помню почти ничего из того, что произошло за последние двадцать четыре часа, но помню, как меня вынесли на сильных руках из грузовика, а потом еще раз. Я склоняю голову на его плечо, ближе к его шее. Дежа вю. Я закрываю глаза и вдыхаю его запах, что-то древесное и свежее. Знакомое. Я узнаю этот запах с прошлой ночи. Я металась в бреду и не понимала, что происходит вокруг меня, но помню, что заснула, вдыхая этот запах. Это он меня нашел?
Мы доходим до кровати, но он не сразу меня укладывает. Вместо этого наблюдает за мной. Его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. Вблизи парень не кажется таким уж страшным, если не обращать внимания на все его татуировки. На самом деле русский довольно красив с его острыми скулами и голубыми глазами. Единственное несовершенство на его лице — это нос, который слегка искривлен, как будто его неоднократно ломали. Странно, но то, что я так прижата к его обнаженной груди, меня не беспокоит.
— Ангелина, ты знаешь, где ты находишься и как сюда попала? — спрашивает он и опускает меня на кровать.
Его вопрос мгновенно выводит меня из задумчивости. Я перевожу взгляд на собаку, которая лежит посреди комнаты и храпит. Я ни за что не скажу ему правду, но мне нужна правдоподобная история. Такая, которая убедит его, что я никто, и он отпустит меня.
— Я путешествовала, — говорю, не отрывая взгляда от собаки. — Автостопом. На прошлой неделе меня похитили недалеко от Мехико. — Вот так. Звучит правдоподобно. Большинство девушек, которых Диего держал в подвале, попадали к нему именно так.
— Одна?
— Да. — Я киваю.
— И что случилось потом?
— Они посадили меня в тот грузовик. Я не знаю, куда они везли меня до того, как ты меня нашел.
Наступает короткое молчание, затем он продолжает:
— Ты в Чикаго. Откуда ты родом?
— Из Атланты.
— У тебя семья в Атланте?
— Да. — Я киваю. — Мои родители там живут.
— Хорошо. Я принесу тебе что-нибудь поесть, а потом ты сможешь позвонить своим родителям. Что скажешь?
Я поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня сузившимися глазами.
— Буду благодарна, спасибо, — отвечаю.
Он уходит. Как я и думала, на его спине тоже есть татуировки. Он не сказал мне своего имени. Да плевать, потому что я все равно скоро уйду, но хочу все же знать.
— Как тебя зовут?
— Сергей. Сергей Белов. — Он бросает эти слова через плечо и в следующее мгновение скрывается из виду.
Я смотрю на дверь, которую он закрыл, а во мне нарастает животный ужас. Че-е-ерт. Из всех людей, которые могли найти меня…
В прошлом русские уже вели дела с Мендозой и Риверой — главами двух других картелей — когда они обратились к моему отцу с предложением о сотрудничестве. Братва также хотела сотрудничать с картелем Сандовала. Мой отец отказал им, а затем заключил партнерство с ирландцами — главными конкурентами русских.
Я очень хорошо помню тот день. Я только что вернулась из США и ждала, когда отец вернется со встречи с русскими. Он ворвался в дом, крича и ругаясь. Я никогда не видела отца в таком гневе. Когда спросила, что случилось, он ответил, что неудивительно, что русские хорошо ладят с Мендозой, потому что они все психи. Он не стал уточнять, но позже в тот день я подслушала разговор охранников о том, что русский, пришедший на встречу, был сумасшедшим. Парень отправил всех четырех телохранителей моего отца в больницу, когда они попытались разоружить его, прежде чем разрешить ему поговорить с моим отцом.
Этого русского звали Сергей Белов.
Я должна выбраться отсюда как можно скорее.
Я беру кастрюлю с супом, которую приготовил Феликс, наливаю большую порцию в тарелку и направляюсь к холодильнику, по пути набирая номер Романа.
— Девочка проснулась. — Я достаю бутылку сока. Док сказал, что ей нужно немного сахара.
— Что она рассказала?
— Ее зовут Ангелина. Фамилию не назвала. Путешествовала, когда люди Диего схватили ее и запихнули в грузовик. Говорит, что родом из Атланты и у нее там семья.
— Похоже на то, что сделал бы Ривера.
— Ага. — Я киваю и тянусь за стаканом. — Только это все брехня.
— Думаешь, она врет?
— Обо всем, кроме своего имени.
— Зачем ей врать?
— Потому что ее зовут Ангелина София Сандовал, — говорю я. — Роман, она дочь Мэнни Сандовала.
— Да ты шутишь?!
— Неа. В прошлогодней папке о Мэнни у меня есть ее фотография. Я не сразу ее узнал. Сейчас у нее волосы короче, и фотография старая, но это она.
На другом конце линии раздается поток проклятий.
— Какого хрена она пряталась в грузе итальянцев? Она знала, что груз будет доставлен албанцам?
— Без понятия. — Я пожимаю плечами, беру тарелку с супом и соком и иду к лестнице.
— Пусть она пока остается у тебя, и не спускай с нее глаз, пока мы не выясним, что происходит. Сейчас мне нужно сосредоточиться на итальянцах. Михаил должен быть здесь с минуты на минуту. Мы разберёмся с вопросом о принцессе картеля после того, как уляжется ситуация с Бруно Скардони.
