деревянные резные перила, я стала всматриваться в темноту, пока не увидела у озера человеческую фигуру, застывшую у самой кромки воды.
В первый момент я обрадовалась – Уаэтт вполне твёрдо стоял на ногах, а его соперника нигде видно не было. Неужели он его утопил?
Короткими шажками я преодолела десяток метров до озера и негромко позвала:
– Уаэтт!
Тишина в ответ. А что, если это не он? Об этом даже подумать было страшно.
Но вот человек обернулся, и я почувствовала, как в прямом смысле подкашиваются ноги. Передо мной стоял свирепого вида незнакомец. Разорванная одежда свисала лохмотьями, кровавые подтёки покрывали испачканное грязью лицо. Впрочем, вся его кожа являла собой буро-черное месиво.
Меня затошнило, и в ушах появился противный звон, сквозь который в голову проник низкий и удивительно завораживающий голос:
– Оставайся здесь, пока я не вернусь.
Этот голос так сильно контрастировал с его жуткой внешностью, что мои органы чувств пришли в полный диссонанс – зрение и слух получали противоречивую информацию. Опешив от происходящего, я опустилась на холодную землю, поросшую мокрой от дождя травой, и не сводила с него глаз. Вот он стянул и отбросил в сторону остатки одежды, и совершенно голый, двинулся к озеру. Несколько метров двигался не спеша, постепенно погружаясь в воду, а затем нырнул.
Прождав несколько минут на берегу, я понемногу начала приходить в себя. Кто этот окровавленный монстр с чарующим грудным голосом? Что он сделал с Торнтоном? Может, сожрал? Я тряхнула головой, отгоняя безумные мысли. Придёт же такое на ум…
Еще несколько раз позвала Уаэтта, но он не откликнулся. Надеюсь, он жив и лежит где-нибудь неподалёку в отключке.
Есть, правда, еще вариант – он мог сбежать отсюда, бросив меня одну. Но нужно быть последней скотиной, чтобы оставить беззащитную девушку, пусть и едва знакомую, наедине с психопатом, бросающимся на людей, обратившихся к нему за помощью.
Вышеупомянутый психопат, кстати говоря, вот уже минут десять не показывался из воды. Вконец продрогшая, я решила не ждать у моря погоды, а начать уже что-то предпринимать для благополучного возвращения домой.
Напоследок взглянув на озеро и убедившись, что поблизости никого нет, я отправилась бродить вокруг особняка в поисках машины Торнтона. Окажись я сейчас перед выбором – оставить его здесь и уехать, или попробовать спасти, ставя себя под удар, как бы поступила? Сложно ответить. Ведь это по его вине мы оказались здесь, значит и ответственность вся на нем. Или нет? Обходя дом, я продолжала размышлять об этической стороне этой дилеммы, пока не наткнулась на блестящий бок автомобиля.
Воспрянув духом, я стала подкрадываться к водительской двери, надеясь, что побитый Торнтон отдыхает внутри. И пусть дорог заповедника я не знала, главное сейчас было – уехать отсюда как можно дальше. Но секундное ликование быстро сменилось досадой – машина при ближайшем рассмотрении оказалась не его. И как можно было перепутать брутальный внедорожник с элегантным седаном?
Захотелось садануть со всей силы по капоту, настолько стало обидно. Наверное, это машина зверюги, который сейчас плавает в озере, раз здесь кроме нас троих никого нет. Может, повезет, и ключи окажутся внутри?
Вознамерившись обыскать салон, я протянула руку к двери. Но тут же отдёрнула её, наткнувшись на чужую ладонь. От прикосновения длинных холодных пальцев по коже пробежало ледяное эхо, заставляя вздрогнуть. А вот и владелец сего транспортного средства.
Я не без отвращения обернулась, помня, что он совершенно голый. И была приятно удивлена, поскольку выглядел он уже не так жутко, как несколько минут назад. Капли воды стекали с взъерошенных тёмных волос, и, собираясь в маленькие струйки, сбегали вниз по разбитому, но всё же очень красивому мужественному лицу. Выражение было в темноте не разобрать, но во взгляде чувствовалась враждебность.
Я резко выдохнула и отшатнулась, сдавленно прошептав:
– Где Уаэтт?
Собственный голос показался мне мышиным писком. Проигнорировав мой вопрос, он задал свой:
– Зачем вы сюда приехали? Что искали?
Не понимая, о чем он спрашивает, я молчала и таращилась на него, пытаясь рассмотреть его лицо – отчего-то оно казалось знакомым. Очень скоро для этого представилась хорошая возможность – он открыл дверь машины, и мы оказались в пятне тусклого света, льющегося из салона.
Джордан Фрейзер – ожившая девичья мечта. И мой персональный кошмар.
– Я спросил – зачем вы сюда приехали? – спокойно повторил он, начиная натаскивать на мокрое голое тело сперва штаны, затем футболку, взятые с заднего сиденья.
Совершенно нормальное, привлекательное мужское тело, умеренно поцарапанное и равномерно покрытое синяками. Никакой кровавой каши, привидевшейся мне ранее. Не зря говорят – у страха глаза велики.
Фигурой он походил на профессионального пловца – сильные руки и плечи, широкая спина и идеальная осанка. Узкая талия и рельефные мышцы живота. Мой взгляд невольно задержался на его бёдрах – верхняя пуговица обтягивающих джинсов оставалась расстёгнутой. Впервые я так откровенно разглядывала мужчину.
Решив не испытывать его терпение, я вкратце рассказала про аварию и приезд сюда.
– Торнтон мне то же самое сказал, когда оставлял тебя здесь. А после я застал его обыскивающим дом. И раз он, наверное, уже на полпути в Дипвуд, отвечать на вопросы придется тебе.
Я окончательно растерялась. Оставлял меня здесь? Обыскивал чужой дом? Выходит, Уаэтт с самого начала направлялся сюда, а вовсе не ради того, чтобы спасти меня?
Все больше осознавая безнадёжность своего положения, я прислонилась к холодному боку машины и потёрла ладонями лицо. Каждый новый вдох давался сложнее предыдущего, кончики пальцев почему-то стало покалывать.
Собравшись с духом, я задала свой вопрос:
– Здесь есть кто-то кроме нас?
– В доме и вокруг него на несколько километров – нет.
Захотелось расплакаться от этих слов. Глаза начало щипать, и я отвернулась, делая вид, что разглядываю что-то среди деревьев.
– Как тебя зовут? – прозвучал неожиданный вопрос.
– Оливия.
– У тебя странный взгляд, Оливия, – проговорил он и подошел ко мне почти вплотную. Какого же он роста, черт возьми? Чтобы посмотреть ему в глаза, мне пришлось бы встать на цыпочки да еще задрать голову!
Я отступила на шаг и все же взглянула на него.
Ребром согнутой ладони он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза. Прикосновение было осторожным, но, тем не менее, пугающим.
Нахмурился – увиденное ему не понравилось. А мне стало очень страшно. Что у него на уме, как понять? Насколько он для меня опасен?
Было непросто выдержать чужой, такой пристальный взгляд. По моему
