мнению, рассматривать у меня на лице было решительно нечего. Он, видимо, считал иначе. Затаив дыхание, я просто ждала, что последует дальше.
– Джордан, – прозвучал низкий голос, и великан наконец-то оставил моё лицо в покое.
Не успела я облегченно вздохнуть, как его пальцы опустились ниже, тронув шею, и легли на яремную впадину. Горячая ладонь прижалась к груди.
В первые секунды я даже пошевелиться не могла, настолько меня поразило происходящее. Джордан не двигался тоже, хмуро наблюдая за мной. Потом проговорил:
– Стой спокойно.
Эти слова заставили нервничать еще больше. И не напрасно – он стал расстегивать верхние пуговицы моей рубашки, вжимая в холодный бок автомобиля.
– Зачем? – только и смогла я спросить.
– Хочу понять, кто ты, – прозвучал ответ.
Первая пуговица, вторая, третья… Чего я жду? Пока он меня тут растерзает? Подавив сковывающий страх, я решилась и оттолкнула его, что было сил. Ожидаемого эффекта моя атака не возымела, он едва покачнулся. Но все же я смогла освободиться и отойти на пару метров от машины. Пульс отдавался в голове и грудной клетке, словно я только что стометровку за пять секунд пробежала. Частые вдохи не наполняли лёгкие, и я поняла, что вот-вот потеряю сознание.
Мой новый знакомый, тем временем, пошарив в багажнике, выудил аптечку и стал доставать из нее принадлежности для инъекций.
– Что в нем? – я указала на шприц, который он наполнял содержимым ампулы.
– Рипозин. Седативное, – пояснил он.
Не хватало еще, чтобы малознакомый тип делал мне инъекции неизвестного препарата!
– Мне это не нужно.
– Может и так, – он равнодушно кивнул. – Но я всё равно сделаю.
– Нет, – я даже замотала головой, пятясь назад.
Наполнив шприц, Джордан надел на иглу колпачок и стал поливать зловонной жидкостью ватный тампон.
– Давай руку.
Кто знает, что в этом шприце? А если все, что он сказал – не правда, и Уаэтт мёртв, а теперь он хочет убить и меня? А что? Не каждому окаянства хватит убить беззащитную женщину голыми руками, а тут один укол, и готово.
По лицу Джордана невозможно было судить о его намерениях – оно вообще не выражало никаких эмоций. Выбросив свободную руку вперед, он схватил меня за запястье и опрокинул животом на капот. Грудную клетку стало разрывать от дикой боли. Слёзы побежали по щекам. Не в силах сделать полноценный вздох, я беззвучно заплакала.
– Через вену подействовало бы быстрее, – хладнокровно объяснял он. – Но сойдет и так.
Зажав мои ноги меж своих, он заблокировал руки за спиной. Более унизительной и бесстыдной позы и представить сложно! Что мне сделать, чтобы он отстал? В голову ничего путного не приходило, как назло.
– Я не знаю, что у вас тут происходит. И знать не хочу. Пожалуйста, отпусти меня! Не надо ничего колоть! – голос все же сорвался на крик.
– Если ты мне сказала правду, я тебя отпущу.
Я не поверила.
Давай, Оливия, соображай! Если здесь некуда от него спрятаться, нужно его чем-то вырубить и уехать на его машине. Задача едва ли выполнимая. Найду какую-нибудь дубину, тяжелую статуэтку или вазу, которая уравняет наши шансы в схватке. Пока он меня не усыпил или не отравил чем-нибудь.
Решившись, я со всей силы воткнула каблук сапога в его голую ступню. Счастье, что не промахнулась – он в тот же миг разжал руки, и я оказалась на свободе.
Ясно было, что далеко мне от него не уйти. Но он не мог знать одного – насколько яростно я буду бороться за свою жизнь. Решив, что терять уже нечего, я припустила в сторону дома.
До особняка добралась быстро, кажется, меня никто и не преследовал. Первый этаж по-прежнему был освещен фонарями на крыльце, и это радовало. Но и создавало серьезную проблему – засаду лучше устраивать в полной темноте. Значит, подкараулю его на втором.
Старая деревянная лестница поскрипывала под ногами. По пути наверх мне попалось много старого хлама, но мало что могло сойти за оружие. Небольшие статуэтки из дерева. Напольная ваза, которую я не смогла оторвать от пола. Все не то.
Видимость в коридоре второго этажа была на нуле. Я уж было начала паниковать, и тут наткнулась на какую-то холодную железяку. Подсвечник!
Очень тяжелый, непросто будет замахнуться им. Как рассчитать силу удара, чтобы не нанести непоправимый вред? И куда нужно бить человека такой комплекции, чтобы он потерял сознание на несколько минут? Мне понадобится запас времени, чтобы уехать достаточно далеко. Или, если не удастся завести машину – спрятаться в лесу и ждать, пока в Дипвуде поднимут тревогу из-за моего исчезновения.
В мои лихорадочно мечущиеся мысли вторгся звук шагов. Верзила вошел в дом и сразу стал подниматься по лестнице. Как-то понял, что внизу меня нет.
Я вспомнила, как свирепо они с Торнтоном избивали друг друга, и осознала, в каком безнадёжном положении нахожусь. Да ему этот подсвечник, что слону дробина!
Понимая, что никак не могу пошевелиться от страха, я постаралась собраться. Обхватила своё оружие покрепче обеими руками и задержала дыхание.
Секунды шли, но ничего не происходило. Полная тишина и темень. Я все ждала, чувствуя, как утекают силы. Лучше бы он поскорее объявился, чего медлить-то?
– Будешь драться? – вдруг прозвучал низкий, чуть хрипловатый голос совсем рядом. С перепугу я заорала и бросила в ту сторону подсвечник.
Ожидаемых звуков не последовало – он не ударился о стену, и не упал на пол. Неужели попал в цель? Но почему тогда так тихо? Я сжалась, ожидая ответного удара.
Внезапно совсем рядом раздался щелчок, и в ночном мраке замерцал огонек. Тени заплясали по стенам и высокому потолку, Постепенно разгораясь, пламя свечи все отчетливее освещало мужчину, держащего злосчастный подсвечник в вытянутой руке. Встретившись с ним взглядом, я стала пятиться к лестнице.
– Догоню, – бесстрастно проговорил Джордан и толкнул ближайшую дверь.
Зайти туда с ним означало потерять даже тот ничтожный шанс удрать, который есть у меня сейчас. Ясно было, что из этой комнаты я уже никуда не денусь.
– Нет.
Покачиваясь на негнущихся ногах, я двинула в противоположную от него сторону.
В следующую секунду мои плечи сжали тиски. Мой крик захлебнулся в приступе тупой боли, которая тут же разлилась по всей груди.
– Тихо, – раздалось сзади, и каменные ручищи сместились ниже, обхватив талию и снова развернув к распахнутой двери.
Его грудь,
