меня никто замуж не возьмет, — кричу, прыгая на одной ноге в прихожей. Ботинок слетает и шмякается в коридоре. — Ой, — быстро поднимаю и ставлю оба на полочку.
— Раздевайся и приходи обедать, — кричит мне мама из кухни.
Это я мигом.
Рюкзак в угол, форму лицея в шкаф. Руки помыла, волосы заплела и устроилась за столом в ожидании румяной прелести. Вредность во мне подначивает сдать Захара маме. А лучше папе. Потому что мой братик из академии слинял явно раньше, чем надо. Но мы друг друга не сдаем, и я просто делюсь с ней тем, как прошел мой день. Даже про наглого Гришу немножко рассказываю, уплетая суп в прикуску с пирожком с капустой.
— Если ты будешь так вкусно готовить, папа никогда не отпустит тебя на работу, — тянусь за вторым пирожком. Лопну, но съем.
— Хорошо. В следующий раз приготовлю невкусно.
— А можно им всем невкусно, а мне вкусно?
Смеемся вместе. Я помогаю ей с посудой и ухожу к себе. Только заниматься я буду вечером, а пока горю, раскладываю на столе пакетики с бисером. Будет Захару подарок. Мне интересно, он так же станет его носить или уже нет?
«Он совсем взрослый теперь» — грустно вздыхаю под собственные мысли. — «Мужчина.»
А я для него всего лишь маленькая сестренка и не волнует его, что совсем недавно мы отметили мое восемнадцатилетие.
Стася
Сижу в своей комнате, уже который час нанизываю бисеринки на леску, лишь изредка поглядывая на схему плетения. На улице стемнело. Девятый час. Захар скоро должен вернуться. У меня то и дело предательски щиплет в носу и уже пару раз непослушные слезинки вырывались на свободу.
Он же уехал с этой своей безымянной. Никак не выходит из головы. В красках представляю, чем он там с ней полдня занимается. Как она лапает своими руками его красивое тело, а на напряжённой спине брата блестят капельки пота. Так бывает, когда он занимается спортом без майки. И я почему-то уверена, что во время… в процессе… все так же.
Глаза опять на мокром месте. Откладываю браслет, ссыпаю бисер в баночку. Иду к зеркалу и долго смотрю на себя, невольно сравнивая с той, что была в его машине или той, в кого он был влюблен еще в Иркутске. Она так жестоко разбила Захару сердце. Ему было так больно. И всем домашним вместе с ним. Мне иногда кажется, что папа согласился на эту должность и переезд еще и потому, что Захар до конца не переболел. И я не понимаю, лучше от этого мне или хуже! Ведь там он видел ее, а здесь не видит, но вероятно думает. А мне опять так и остается место рядом с ним только в качестве сестры.
Все его девушки выше меня. Мои метр шестьдесят два никогда не сравнятся с длинноногой стервой. Мама говорит, я в родную, ту, что родила. Она тоже была миниатюрной и хрупкой. А я не хочу. Хочу быть выше. И чтобы ноги длиннее. И никаких больше пирожков. Мне начинает казаться, что я мало того, что низкая, так еще и толстая.
И попа…
Нет, попа у меня ничего. Я занимаюсь, чтобы она была красивая.
Волосы тёмно-русые, длинные, до лопаток. Никогда даже не думала обрезать. Они мне тоже нравятся.
Машинально плету косу, собрав копну на один бок. И глаза у меня вроде ничего. Эх…
Наверное, Захару будет неловко, если его девушка будет настолько ниже или ему такие вообще не нравятся. Этого я не знаю, его девушек мы никогда не обсуждали.
Сняв с себя домашние штаны, снова вглядываюсь в фигуру, подмечая даже самые мелкие детали.
Достаю из шкафа одно из любимых платьев. Прикладываю к себе и кружусь перед зеркалом. Оно делает мои глаза и губы ярче. Красное, как самое спелое яблоко.
Бросаю его на кровать. Надеть пока некуда и повода нет, но прятать обратно эту красоту не хочется.
Снова иду к шкафу. Подтягиваюсь на носочках к верхней полке, там ремешок скрученный лежал к этому платью. Шарю рукой, чувствуя, как трусики сползли с одной ягодицы и врезались между ними.
Нащупав тонкий чёрный кожаный ремень, тащу его с полки. Разворачиваюсь…
— Блин!!! — подпрыгиваю, прижав кулачок к груди.
Захар стоит у распахнутой двери с огромным голубым дельфином в руках и смотрит на меня так, что по позвоночнику бегут мурашки прямо в трусы… Трусы! Чёрт! Они еще и в попу влезли и …. Ой!!!
— Подарок, — Захар проходит и кладет игрушку на кровать. Она занимает сразу половину.
— Спасибо, — чувствую, как лицо начинает гореть. Мельком бросаю взгляд в зеркало. Щеки красные. Ужас просто!
— Ты опять плакала? — брат смотрит только в глаза.
И чего я краснею, спрашивается? Ему же все равно. И он отлично провел вторую половину дня. А это всего лишь я.
— Выйди, пожалуйста. Я оденусь, — стараюсь не поворачиваться к нему спиной.
— Конечно, извини, — отводит взгляд и выходит из комнаты.
Неловко. И на меня, главное, ругался, когда я к нему в комнату прибежала, хотя я стучалась. А сам?! Рука бы отсохла?
Быстро натягиваю домашние штанишки. Перетаскиваю на колени большую, тяжелую игрушку. Она с меня ростом, если не длиннее. Мягенькая. Глажу дельфина по морде и улыбаюсь. Ну дурочка же. Только меня никто не спрашивал, в кого я бы хотела влюбиться. Захар, он такой, такой…
Закрыв глаза, утыкаюсь носом в его подарок. Дельфин успел втянуть в себя запах салона Лексуса и повседневный одеколон Захара. Я вдыхаю его немножко фантазируя.
Судя по голосам из коридора, домой вернулся папа. Выхожу к ним. Тут же получаю чмок в щеку и вопросительный взгляд. Мама гонит мужчин мыть руки, а меня просит помочь накрыть на стол. Прикладывает ладонь ко лбу.
— Не горячая вроде. А вид, как при температуре. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Мам, а можно я к Саше поеду с ночёвкой? А утром нас ее папа в лицей отвезет.
— Стась, ты время видела? Куда сейчас ехать? Да и зачем?
— У нас проект по биологии сложный. Мы его вместе разберем. Ну, пожалуйста.
— Захара попроси, он поможет.
— Мам, — закатываю глаза. — Где Захар и где биология? Ты же помнишь, что мне ЕГЭ по ней сдавать?
— Помню. Уже ищу
