тебе репетитора. Спрашивай у мужчин. Я против, — старается сохранить строгость.
Вот у мужчин спрашивать мне бы хотелось в последнюю очередь. Я просто решила сбежать от своих мыслей и поднять себе настроение. Перезагрузиться. Саша веселая, она точно справится с этой задачей.
— Что тут надо спросить у мужчин? — папа проходит на кухню, целует меня в макушку.
А за ним и Захар. Оба голодными глазами смотрят на пирожки и горячий суп.
— Она надумала на ночь глядя к подружке с ночёвкой ехать. Я сказала, что против, — сдает меня им мама, — Но решать вам.
— Мы тоже против, — категорично заявляет Захар и смотрит на отца.
Папа подтверждает.
Вот всегда у них солидарность, если вопрос касается меня. Нечестно!
Захар
Что-то я не выспался нихрена. Проклятый будильник орет уже с полчаса, а глаза никак не открываются. Вроде выжал вчера себя нормально, должно было отрубить. В итоге провалялся, глядя в потолок, почти до рассвета. Теперь надо встать.
— Ты озверел, курсант?! — командным тоном рявкает отец.
Глаза так и не открылись, а тело подорвалось на рефлексах и встало смирно.
— Ты еще честь мне отдай, — усмехается до омерзения бодрый родитель. — Я Стасю в лицей сегодня отвезу сам. А ты гони сразу в Академию. Чем занимался всю ночь?
— Можно не отвечать, товарищ генерал? — все же открыв глаза, смотрю на отца.
В форме уже. Взгляд строгий, будто мне пятнадцать и я накосячил. Не было такого. Ничего не знаю.
Он к службе относится серьезно, у нас династия, прадед, дед, отец и я вот теперь, все так или иначе в погонах. Ничего против не имею, но дома можно было бы не применять. В Академии хватает.
— Бегом давай, Захар! И еще, — сдвигает брови.
Та-а-ак. Где-то я все же накосячил?
— Еще раз узнаю, что ты свалил из Академии раньше положенного, сам влеплю тебе десяток нарядов. Персональных. Генеральских.
— Так я же официально… — зеваю, прикрыв рот кулаком.
— Знаю я ваше официально. Ты еще через забор лазить начни на третьем курсе. Где был?
— Мы вообще-то торопимся, — напоминаю отцу, накидывая на смятую кровать покрывало. — Да надо мне было. Так вышло, — понимаю, что не отстанет. — Не дави. Нормально же все. Без залетов.
— Свое «надо» оставляй на выходные. Уехали мы.
— Есть, — рука дергается вверх. Вовремя одергиваю.
Капец, мы дрессированные!
Натянув штаны, выхожу из комнаты вслед за отцом. Надо быстро умыться холодной водой, чтобы снять сонливость.
Стася уже стоит в коридоре, теребит пальчиками пушистый брелок на рюкзаке. А ведь она была сегодня в моей дурной голове. Думал ночью о ее слезах в тачке и потом она явно плакала еще, хоть и не признается. Меня беспокоит и трогает за живое глубоко внутри. С ней рядом всегда срабатывает естественный мужской инстинкт — защищать. Вообще от всего. Я с ним ничего сделать не могу. В меня отец это тщательно вкладывал еще в детстве и на своем примере показывал.
Семья — это всегда сверхценность, ее надо оберегать любой ценой. Это правило установил еще мой прадед, а может и до него кто. Черт его знает.
Стою в ванной, плескаю в морду холодную воду и думаю, может мама права. Надо все же зайти в лицей к их куратору, пообщаться. Стася у меня девочка с зубками, но добрая и немножко наивная. Очень чувствительная, ранимая. Если кто правда обижает, надо решить. Сама она не признается. Слишком хорошо знает мой характер. Я могу иногда взрываться.
Вопрос дня: как попасть в лицей, если я до восемнадцати часов должен находиться в расположении? Отец точно влепит свой «генеральский» наряд. Заебусь отрабатывать.
Пока затягиваю шнурки на берцах, мама всовывает мне в рот теплый пирожок с картошкой.
— Спасибо, — вынув его, целую ее в щеку.
В Академию успеваю вовремя. Телефоны мы не сдаем, но пользоваться ими на парах строго запрещено. Да и в коридорах особо не поговоришь. Это скорее привилегия. У первокурсников забирают и на нас пальцем тыкают. Мол, вот доживете хотя бы до третьего курса, будут вам мобильники. Приходится дожидаться перерыва между парами, чтобы выцепить Ильяса.
— Можешь мне номер мобильного куратора из лицея достать? Буду должен.
— А на сайте нет?
— Есть. Мне личный нужен, чтобы после шести набрать.
— Проблемы какие-то у сестренки?
— Да хрен знает. Вот, выяснить хочу, но чтобы она не узнала. Надуется, будет сопеть ходить два дня.
— Давай заедем в моему бате вечером, попробуем найти тебе номер. А куратор симпатичная? — с похабной улыбкой играет бровями Ильяс.
— Не приглядывался, если честно. Я ее видел то пару раз всего. Мы ж здесь недавно, — напоминаю.
— Точно, — хлопает себя по лбу. — Ладно, погнали. Мы еще на стрельбах сегодня пересечемся с вами.
Черт. Я забыл, что сегодня промежуточный зачет. Не страшно. Еще бы спать так не хотелось, было бы вообще шикарно. Рубит капитально. Сижу на лекции, головой трясу, чтобы не отрубаться. И кофе у нас тут не достать. Хотя я бы сейчас адреналинчика жахнул банку. Сразу бы проснулся.
Отстрелявшись на «отлично» плывем по распорядку до самого вечера. В шесть с копейками тех, кто живет в городе, отпускают по домам. Ильяс забирается ко мне в тачку. Включаем музыку и гоним в отделение, где служит его отец.
Он достает мне номер без лишних вопросов. В благодарность доставляю парня до дома. От его подъезда сразу же звоню Стасиному куратору.
— Да? — удивленно и немного устало.
— Добрый вечер, Анастасия Сергеевна. Меня зовут Захар Шолохов, старший брат вашей ученицы, Станиславы. Новенькой.
— Да-да, я поняла. Что-то случилось, Захар? — беспокоится женщина.
— Вы извините, что на личный звоню. На рабочий по времени не могу. Устав Академии не позволяет. Мы можем с вами встретиться и поговорить? Обещаю, надолго не задержу и могу доставить в любую точку города, если будет нужно.
— Хорошо. Я сейчас вам скину геолокацию. Подъезжайте.
Получаю сообщение, вбиваю в навигатор. Она, оказывается, не так далеко. Минут пятнадцать мне до нее ехать, если компьютер не врет.
Торможу у остановочного комплекса. Пишу: «Подъехал», а также модель, цвет и номер машины. Через минуту из продуктового магазина выходит знакомая фигура с пакетом на перевес. Выхожу, подхватываю
