— Да. Вы что меня раздевать собрались? Зачем мне покупать белье?
— Когда на девушке красивый бюстгальтер, что он ей дает? — мастер дебильных вопросов тут как тут. — Пять секунд.
— Надежду найти мужика?
— Еще.
— Он дает надежду мужику, что у женщины есть грудь? — слышу неприкрытый смех водителя, Кротов же не улыбается, а шумно выдыхает.
— Он дает уверенность, Снежана Викторовна.
— Ясно.
— Про ногти забыл. Сегодня же сделай маникюр. Лак не яркий. Если в итоге меня все устроит, на время нашей работы при мне ты не материшься и никакого воровства. Ты меня поняла?
— Поняла.
Оставшийся путь до офиса мы едем в полной тишине. Все так же молча он передает мне договор и сухо прощается, в очередной раз напомнив о том, чтобы сдала гормоны. Ненормальный.
Выхожу на улицу и стопорюсь при виде дождя. Только этого мне еще не хватало. Но одно безусловно радует, Кротов серьезно решил взять меня на работу, и он меня не узнал. А то, что видел меня «в деле» пофиг.
— Чего стоишь? — вздрагиваю, когда за спиной слышу уже хорошо знакомый голос. То есть то, что идет ливень его не смущает? Редкостный придурок.
— Угадайте с трех раз?
— Ты еще у меня не работаешь, чтобы я с тобой в угадайку играл. Кстати, привыкай отвечать на поставленные вопросы сразу, а не задавать мне ответные.
— Я пережидаю дождь, если вам непонятно, Даниил Леонидович.
— Не переждешь. Он как минимум до семи вечера. Прогноз надо смотреть. Это тоже будет входить в твои обязанности.
— Учту.
— Безответственная, — недовольно произносит Кротов, открывая зонт.
Секунда и он уже спускается по лестнице, не предложив мне ни встать под его, между прочим, большой зонт, ни подвезти. А ведь нормальный человек так и бы сделал. Хотя, о какой нормальности я говорю?
Чего я уж точно не ожидала, так это того, что, усадив свою царскую задницу на заднее сиденье машины, он откроет окно и… поманит меня пальцем. Выкуси, козел. Спускаюсь по лестнице и сворачиваю к остановке, невзирая на дождь. В конце концов, не сахарная. Не растаю.
Ожидала ли я, что, оказавшись на остановке, машина Кротова притормозит около меня? Нет. Не хозяйское это дело — бегать за рабом.
— Садись в машину, бестолочь. Это приказ.
Только не сорваться. Только не сорваться… глубокий вдох и медленный выдох. Нехотя сажусь на заднее сиденье. Теперь взгляд Кротова еще более брезгливый.
— Ты давно ела? — о Господи…
— Только не говорите, что собираетесь пригласить меня поесть.
— В таком виде? Ты сдурела, мать? Я не люблю, когда мне портят аппетит. И я тебе вопрос задал, отвечай на него, а не задавай очередные.
— Я сегодня еще не ела, — сжав руки в кулаки, на удивление, сдержанно отвечаю я.
— Ну вот и отлично.
Это что, такой тонкий намек на то, что мне нельзя есть ввиду большой задницы? Однако задавать ему такой вопрос нет никакого желания. Мы снова едем в полной тишине и только, когда мы останавливаемся у медицинского центра до меня доходит.
— Назовешь администратору мою фамилию и скажешь, что от меня, — протягивает свой зонт. — Давай, не тормози, Снежана Викторовна. У тебя сегодня еще много дел.
Глава 4
Глава 4
Мало того, что я подверглась экзекуции в клинике, так теперь еще шок от цен на одежду в магазинах. Не припомню, когда я вообще ее покупала в последний раз. Ну, разве что четыре года назад, когда меня подобрала Вера. Одежды моего размера у нее не было, пришлось ехать на рынок и покупать хоть что-то, что не висело на мне. Несмотря на почти неполные восемнадцать, весила я тогда, как оказалось, экстремальные, по словам Веры, сорок килограммов.
Тратиться на новые тряпки, мало того, что было совершенно не разумно, так и не на что. Чужие вещи стали тогда нашим спасением. Это уже когда я стала набирать вес, сметая все, что плохо и хорошо лежало на ее кухне, я стала носить ее одежду. А теперь, когда набрано почти тридцать килограммов, на меня преспокойно садится одежда ее мамы. Мне в ней комфортно и уютно. Нравится быть в ней незаметной.
А сейчас, кроме того, что я испытываю дикое раздражение от цен, так еще и лавиной наваливается страх от того, что я не смогу такое носить. Если еще туфли я хоть как-то могу представить на себе, то юбки и платья вызывают неконтролируемую панику. Неужели я погорю на такой банальщине?
— Вер, поехали на «Апрашку». Это вообще не вариант. Даже если я достану все свои запасы, мне не хватит.
— Нет. Такие мудаки сразу почувствуют, что ты купила одежду на рынке. Он тебя проверяет. Поэтому она должна быть качественной. Один раз, Снежа. Надо потерпеть. Это вложение в твое будущее.
В нее бы надо вложить. Для чего я, собственно, и устраиваюсь на эту должность. Если даже никак не получится напакостить этому козлу, меня удовлетворят большие деньги. Вера упорно думает, что я встала на путь истинный и вылезла из своей раковины в люди, наконец устроившись на престижную работу. Плевать я хотела на этот престиж. Моя цель — сделать ей хорошо. Как минимум, свозить на море и вставить зубные импланты. А уж потом все остальное.
Теперь, когда умерла ее мама, как бы цинично ни звучало, нам стало легче. Уже не надо проводить с ней все свое время. Ухаживать за лежачим человеком, еще и родным, который уже никогда не станет прежним, да и при малых финансовых возможностях — крайне сложно. Меня, вроде как постороннего человека, выматывало сильно, что уж говорить про Веру.
Перевожу взгляд на юбку карандаш василькового цвета и в этот момент осознаю, что одевать в такое надо не меня.
— А давай купим тебе платье такого цвета? Под твои глаза, — вдруг предлагаю я Вере.
— Мне уже без надобности.
— В смысле?
— Сорокалетние унылые тетки списываются в утиль. У меня уже давно все мхом заросло, ни один лесник не сориентируется.
— Это кто такое сказал?
— Про унылую тетку папаша твоего работодателя. А про мох я. Так и написала на сайте знакомств.
— Каком еще сайте знакомств?
— Обыкновенном, — вот уж чего не ожидала, так это того, что Вера решится на такую чушь. Нам нормально живется вдвоем, зачем еще какой-то мужик?
— Фу, зачем тебе это?
— Затем же, зачем и тебе. Между прочим, было бы неплохо тебя тоже зарегистрировать, чтобы ты пообщалась с парнем по ту сторону компьютера. Никто тебя не трогает, не видит. В общем, в этом есть своя прелесть. Можешь душу отвести, послать кого-нибудь в задницу, представив на его месте своего Кротова.
— Он не мой и… слушай, меня только осенило, а почему у твоего другая фамилия?
— Наверное, сменил.
— Наверное.
— Хотя, стой. Мой и не Леня вовсе, — озадаченно произносит Вера, потянувшись к белой шелковой блузке без рукавов.
— Значит он меня обманул, и они не родственники.
— Или он его, например, усыновил. Хотя, какая разница, два гондона, они и в Африке два гондона, а кровные или нет — неважно. Иди меряй, — когда взгляд падает на юбку в руках Веры, настроение вонь падает ниже ноля.
— Не могу.
— Ладно, давай переиграем. Туфли на каблуке, блузка, пиджак и брюки.
— Мне это больше нравится. Только давай пиджак длинный, чтобы прикрыл мою жирную задницу.
— Нет. Даже не думай. Так, все, иди меряй вот это. Я пока подберу белье и сумочку.
— А сумку-то зачем? Он про нее не говорил.
— И что? Он вообще про аксессуары не говорил, но это не значит, что их на тебе не должно быть. Давай, шевели булками.
* * *
Мы возвращаемся домой ближе к вечеру и, понятное дело, ни о каком чтении договора не может быть и речи. После приведения в относительный порядок моих ногтей, мы заваливаемся спать мертвецким сном.
Довольна ли я своим отражением в зеркале? Да. Брюки и пиджак темно-синего цвета вместе с белой блузой сели как влитые. И да, вынуждена признать, что на каблуках я выгляжу совершенно иначе. Туфли, как ни странно, удобные.
Я прибываю в офис без двадцати девять. И оказываюсь не первой. Как только прохожу пост охраны и попадаю в приемную, из кабинета с недовольным лицом выходит Кротов. Ну все, ни напакощу ему, ни зубных имплантов, ни отдыха на море. Он и без того злой, так я еще не выполнила его требования. Хотя, надо признать, смотрит он на меня не брезгливо как раньше. Даже перестает хмуриться.
