знали, что не стоит лезть не в свое гребанное дело.
Я уже разогнал своих телохранителей, к большому неудовольствию Ивана. Мужчина был сторонником безопасности, но меня это не остановило. Они мне были не нужны. Я слишком долго ждал, чтобы снова увидеть Мэллори. И не хотел, чтобы здесь был кто-то, кроме нас. Лишь я и девушка, с которой все началось.
Я сидел в темноте и ждал, чтобы впервые взглянуть на объект своей одержимости.
Задняя дверь клуба со скрипом открылась, и металл заскрежетал по камню. Тихий гул голосов наполнил воздух, когда сотрудники клуба высыпали наружу под утренний моросящий дождь, каждый с фирменной бутылкой воды.
Там. Она там.
По моим конечностям поползли мурашки, а по позвоночнику пробежала дрожь, несмотря на то, что толстое пальто защищало меня от сырости. Это было похоже на встречу с призраком.
Спустя семь лет первый взгляд на Мэллори оказался и лучше, и хуже, чем я мог себе представить, а я провел много ночей, представляя этот момент.
Когда Виктор учил нас с Нико как вытягивать информацию из крота на холодном складе на Брайтон-Бич, я думал о ней. Я представлял Мэллори, чтобы отвлечься от криков, пронзающих воздух, пока мой брат творил свою магию. Я мечтал о ней, чтобы предотвратить мысль о том, что следующим на очереди был я. Я думал о Мэллори, когда впервые забрал чью-то жизнь. Когда пистолет в моей руке в первый раз заставил другого человека рухнуть окровавленной кучей.
Я думал о Молли во время каждого из этих моментов. Она была для меня первой во всем, и она же станет моей последней. Я повторял эту клятву каждый раз, когда кровь пропитывала мои руки, непоправимо окрашивая мою душу.
Она почти не изменилась, но все же была другой. Прошлое оставило отпечаток не только на мне, но и на ней. Хорошо. В таком случае, возможно, она будет с большей симпатией смотреть на того монстра, в которого я превратился.
Ее пальто было дешевым, а ботинки изношенными. Она выглядела усталой и худой, как будто ее довели до предела. Я уже знал почему. Она в одиночку содержала свою мать. Бессмысленное, унылое существование, которому никогда не суждено было быть, если бы только она дождалась меня.
По какой-то причине тонкость ее дешевого пальто усилила мое раздражение. Новая волна ярости хлынула в мои вены, пока я наблюдал за ее борьбой за выживание. Несмотря на серое, прохладное утро, она проигнорировала приближающийся автобус в пользу пешей прогулки. Она все еще была упряма, как черт.
Это та жизнь, которую она предпочла мне.
Моя девочка забыла, как с ней нужно обращаться. Она забыла, кто она такая. Ничего страшного, потому что я собирался напомнить ей. Она будет жить со мной как королева, если только не станет сопротивляться ошейнику, которым я ее пристегну.
Я следовал за ней, но не слишком близко. Мэллори всегда была мудрой и осторожной, и я не мог представить, чтобы что-то в ее жизни успокоило ее настолько, чтобы она утратила этот инстинкт. Она хорошо распознавала хищников, хотя, когда дело касалось меня, Мэллори всегда находила оправдания. Она была слепа к темноте, живущей внутри меня.
Мне было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем она поймет, что я уже не тот Кирилл, которого она любила.
Она была упрямой и волевой, полной самолюбия и гордости. Я разрушу ее по кусочкам, но только не ее тело — не там, где это было бы видно. Ее тело принадлежало мне. Может, она и разгуливала с ним повсюду, но оно было моим. Я сделаю ее зависимой от меня, чтобы она никогда не думала о расставании со мной. Она будет нуждаться во мне так же сильно, как я в ней, и мы станем свободны от оков общественного мнения о приемлемой любви. Став Черновым, я понял, что правила существуют не для всех, и лишь немногие из них применимы ко мне.
В своем мире я был королем, а король брал, кого и что хотел. Я родился с желанием заполучить мою Молли, и таким же умру. Я хотел ее с каждым вздохом, и это никогда не изменится.
Я наблюдал за ней, пока она шла, оставаясь в тени. Я мог бы легко следовать за ней с закрытыми глазами. Тяга к ней вела меня.
Она шла, сгорбив плечи, защищаясь от холода. Это должно было выглядеть жалко, но все было наоборот. После всего этого времени моя Мэллори оставалась сильной. Монстр внутри меня был удовлетворен этим осознанием. Заставить её подчиниться моей воле будет гораздо приятнее, если она ответит борьбой. Возможно, ее огонь сможет согреть лед, образовавшийся вокруг моего сердца.
Я легко держался в тени. Когда живешь в ней так долго, оставаться там легче, чем выходить на свет. Мэллори уверенно прокладывала себе путь по улицам. Я чувствовал непреодолимое желание подойти поближе. Ее длинные белокурые волосы были заправлены сзади под пальто. Жаль, что я не мог подойти достаточно близко, чтобы коснуться этих длинных, ниспадающих локонов и распустить их. Я хотел намотать пряди на кулак и наклонить ее голову к своей. Я хотел увидеть потрясение в ее глазах, когда она узнает меня. Мне нравилась мысль об ее удивлении и шоке, когда она поймет, что я больше не тот мужчина, которого она знала. Нет, не нравилась — это делало меня твердым как камень. Я шел по улицам позади нее, тщательно скрывая свой волчий запах от маленького кролика, спешащего домой впереди меня.
Еще нет, Молли. Еще нет.
Но скоро.
После того, как она вошла в свою квартиру на пятом этаже, я ждал ровно час. По словам Макса, ее дерьмового отца не было внутри, хотя технически он жил с ней. Я не беспокоился о Генри. Чем скорее я его увижу, тем быстрее смогу покончить с ним. Однако я еще не был готов к тому, что Мэллори узнает о том, что я нашел ее.
На ее двери было нелепое подобие замка, который я вскрыл ровно за три секунды. Его нужно было заменить. Я не мог допустить, чтобы кто-то другой пришел сюда и навредил ей, когда я только нашел ее. Причинять боль Мэллори — это была привилегия, которую я заслужил. Только я.
К тому же, мрачно подумал я, входя в ее маленькую, убогую квартирку, Мэллори принадлежала мне, и никому не позволено трогать моё.
Я двинулся к ее комнате как одержимый. Я мог слышать ее запах здесь.
