о прослушивании на роль танцовщицы. Сэм и другие делали свою работу так, чтобы все выглядело красиво и со вкусом, а чаевые они загребали, как никто другой. Мне нужны были деньги. И снова границы того, на что я готова пойти, чтобы выжить, сдвинулись.
— Просто нет? — спросила я.
— Просто нет.
Его подтверждение было ударом. Во мне вспыхнул гнев.
— Почему нет?
— Мне не нужно объяснять тебе причину, Лори, потому что я владелец, а ты здесь работаешь. А теперь убирайся и занимайся своей работой, пока я не отдал ее кому-нибудь другому, — прорычал он мне.
— Ты мудак, ты в курсе?
Я повернулась, чтобы уйти, но жесткая рука схватила меня за плечо и потянула назад.
Рафаэль навис надо мной.
— Следи за своим языком, Лори. Ты понятия не имеешь, с кем говоришь. Я не тот, кого ты можешь перешагнуть, и я прикинусь мертвым. Кроме того, если бы ты знала, о чем просишь и какие последствия это может иметь для нас обоих, ты бы поблагодарила меня, а не устраивала сцену.
Вспышка страха заставила меня сдержать очередной грубый ответ. Что, черт возьми, это значит? Я старалась говорить как можно милее, хотя была уверена, что моя улыбка больше походила на оскал.
— Ты можешь хотя бы сказать мне, почему?
На челюсти моего босса дрогнул мускул.
— Я не обязан объясняться с тобой, девочка, но раз уж ты так отчаянно ищешь причину, я тебе ее дам — посмотри в зеркало. Кто захочет смотреть, как ты танцуешь? Лучше бы ты попробовала моделировать андрогинную одежду для богатых идиотов, потому что ты — не та, на кого хотят смотреть здешние мужчины. Им нужны настоящие красотки. Сексуальные, горячие — ты не такая.
От слов Рафаэля мои щеки загорелись, и он оттолкнул меня.
Я попятилась к двери, ошеломленная, смущенная, и взбешенная из-за его слов.
— Козел! — бросила я через плечо, не заботясь о том, что он может меня уволить.
Мне потребовалось около двух секунд, пока я мчалась по коридору, чтобы понять, насколько это было глупо. Мне нужна была эта работа. Сейчас я не могла позволить себе проявлять гордость. Я всегда была вспыльчивой, и с возрастом стало только хуже.
Правда заключалась в том, что мой сильный гнев мог вырваться наружу в любой момент. Глубоко внутри меня горела яма с раскаленными углями, которым требовалась лишь малейшая провокация, чтобы вспыхнуть обжигающей яростью. Я злилась на отца за то, что он разрушил нашу жизнь. Я злилась на себя за то, что позволила ему забрать меня. Я злилась на мать за то, что она привязала меня к человеку, которого я ненавидела. Я злилась на Кирилла за то, что он заставил меня полюбить его, а потом исчез. Я злилась на весь мир, и мне некуда было девать эту злость. Я столько раз проглатывала ее, что проложила огненную дорожку от своего возмущенного сердца к низу живота, где тлели мои многочисленные обиды.
— Лори! Тащи свою задницу сюда, пока тебя не уволили, — крикнула Таня.
Я устало вздохнула. Сегодня будет много народу. Наверху собиралась VIP-вечеринка, и, судя по всему, они были большими транжирами. Мне было наплевать. Меня бы все равно не послали обслуживать их стол.
— Разве ты не видишь, что она кипит от злости? Дай ей минутку, — сказал Тео.
Тео был моим коллегой уже полгода и положил конец моему периоду полного отсутствия друзей. Он и его соседка Федерика, тоже наша коллега, — единственные люди, которым было бы небезразлично, если бы я завтра умерла.
— Предупреждаю. Тот парень, который тебе не нравится, здесь. Сын подражателя сенатора, — пробормотал Тео.
Великолепно. Каплан Холмс. В пятый раз за неделю.
Я повязала фартук на талию и вымыла руки. Кап, вероятно, все еще не отошел от моего вчерашнего выговора. И снова импульсивность привела к тому, что я попала в ситуацию, в которой теперь должна была быть осторожна. Я наклонила голову вниз и собрала волосы в пучок на макушке.
— Эй, только не за стойкой. Завязывай свою ужасную львиную гриву в раздевалке, — поддразнил меня Тео.
Я выпрямилась и показала ему средний палец.
— Завяжи вот это.
— Ооо, детка, с удовольствием, — пропел Тео. Его наглая ухмылка помогла поднять мое ужасное настроение. — Так что случилось? — спросил он, вставая рядом со мной.
Я сняла крышку с мойки и теперь протирала бокалы изнутри чистой тряпкой. Тео нарезал лимоны идеальными дольками и выкладывал их в миску. Было что-то успокаивающее в привычной рутине.
— Мне нужно повышение зарплаты или выигрышный лотерейный билет. И то, и другое было бы неплохо, и оба варианта имеют примерно одинаковые шансы на успех, — пробормотала я.
— Это из-за твоей мамы? — спросил Тео.
От мягкого сочувствия в его голосе у меня перехватило горло. Черт возьми, мне нужно было взять себя в руки. Я не плакала, и точка, тем более на работе.
— Цены выросли, расходы на персонал, еду, отопление и лекарства тоже.
— Это дерьмово, — пробормотал Тео.
Я кивнула. Что мне нравилось в Тео, так это то, что он никогда не заставлял меня чувствовать, что я должна быть более оптимистичной, и не говорил мне, чтобы я смотрела на вещи с позитивной стороны. Иногда такой просто не было. Он сочувствовал мне, и это было то, в чем я нуждалась.
— Знаешь, мой друг все еще ищет кого-то для клипа, — добавил он.
— Правда? Но он — восходящая звезда, а я — никто. Кроме того, по словам Рафаэля, я полная противоположность сексуальности, так что добавь и это к списку, — пробормотала я.
Тео уронил дольку лимона в притворном возмущении.
— Это сказал Рафаэль? Чем ты его так разозлила? Просто отстой. Неприемлемо.
— И все же ты этого не отрицаешь, — огрызнулась я, слегка уязвленная.
— Милая, мы не угрюмые подростки. Мы знаем, где находимся по шкале человеческой привлекательности. Ты красивая женщина, но ты слишком изысканная для этого места. Здешние мужчины не поймут твоей красоты. Они не видят ничего, кроме фальшивых сисек и задницы. Музыка моего друга про другое. Это инди-рок, так что никаких сисек и задниц, — сказал Тео, заставив меня рассмеяться.
— Что ж, приятно слышать. Не возражаешь, если я спрошу про оплату?
— Ее хватит, чтобы оплатить счета за несколько месяцев. Я назначу встречу на завтра. Если ты ему понравишься, а он тебе, тогда получишь деньги и станешь знаменитой.
— О, кто тут станет знаменитой? — Федерика, или Феде, как ее все называли, подскочила к стойке и облокотилась на нее.
Бьюсь об заклад, у Феде не возникло бы
