пакет, а сама принимаюсь лить воду из бутылки на заляпанное колено. Не переставая энергично жевать, промакиваю мокрую ткань чистой салфеткой.
Начинаю вдруг чувствовать себя странно. Озираюсь по сторонам в поисках источника потревожившего меня чувства опасности и натыкаюсь на сканирующий взгляд чуть прищуренных голубых глаз. Это парень неподалёку.
Приоткрываю рот от удивления, но тут же опускаю глаза, не выдержав его прямого взгляда и вида чуть приподнявшихся в улыбке уголков губ, когда наши глаза встречаются.
Напускаю на себя независимый вид, больше уже не смотрю в его сторону, совсем, а все мысли вдруг куда-то улетучиваются. Хот-дог мне тоже уже не лезет, и я с легким чувством сожаления выбрасываю его остаток в ближайшую урну, чтобы окончательно не запачкать пакет.
Чувствую — он смотрит.
Красивый, примерно мой ровесник по виду. Но одет как-то небрежно, хотя на бомжа явно не тянет.
Постепенно Америка и мой щенячий восторг ею отступают куда-то на задний план, зато я почему-то начинаю беспокоиться, что выгляжу как идиотка с полностью мокрым джинсовым коленом. Не выдержав, волнуясь, просто ухожу оттуда, будто сбегая от него. Не оборачиваясь.
И так иду до самой остановки, потом запрыгиваю в подошедший автобус, толком даже не глядя, в какую именно часть города он идёт. Какая разница, ведь я могу в любой момент пересесть.
Да что это со мной?!
И только тогда, наконец, решаюсь с интересом выглянуть в окно, на остановку. Парня нигде не видно. Что он хотел, познакомиться? Но я не знакомлюсь на улице. Со мной вообще уже очень давно никто не пытался познакомиться.
Всего через несколько дней, в водовороте затянувшей учебы и среди десятков новых лиц, которые теперь постоянно окружают меня, я забываю о таинственном незнакомце.
Рано или поздно этот момент должен был наступить! Международный аэропорт имени Джона Кеннеди, воздушные ворота Америки. Все еще не знаю, во что или кому верить, внешне собранная, но расстроенная и разбитая изнутри из-за раздираемых меня тревог и противоречий, я ступаю на американскую землю.
Осторожно тяну за собой Катю, держа за руку. К счастью, она чувствует себя хорошо. Томпсон рядом, и кажется вполне довольным жизнью. Он на своей территории.
Но все происходит не так быстро. На паспортном контроле велика вероятность застрять надолго в очереди. Это очень, очень большой аэропорт!
Первый эффект, конечно, вау. Даже если вы здесь не в первый раз. Терминалы аэропорта расположены по кругу, и для удобства перемещения между ними курсирует AirTrain — мини-поезд с двумя вагончиками. Каждый терминал как небольшой торговый центр со своими магазинами, кафе, санузлами, газетными киосками… в моей памяти живо пестрят воспоминания.
В известном смысле слова нам везет — паспортный контроль остался позади пока я постепенно приходила в себя и соображала, что здесь вообще-то есть бесплатный wi-fi.
Бесплатный, правда, в течение только первых тридцати минут пребывания, но я, моментально пряча наши документы подальше, во внутренний карман пиджака, хмурюсь, мечусь в поисках места, где можно достать телефон и проверить почту.
Томпсон, подмечаю, и не смотрит на наши документы. Он очень уверен в себе, а моя тревога только нарастает в геометрической прогрессии. Без лишней суеты забираем багаж.
— Кэтрин нужно присесть ненадолго, — сообщаю я ему, и настойчиво тяну ее к парочке свободных сидячих мест в зале ожидания. Надо сказать, что с этим здесь обычно напряженка. Томпсон недовольно косится в сторону Кати, а она, в свою очередь, удивленно таращит глаза на меня.
— Что ты ему сказала? Присесть?! Но я не хочу сидеть. Я отлично себя чувствую…
Тащу ее дальше за собой, не слушая. Нервничаю. Мне очень нужно проверить почту.
— Все в порядке, — с видом заботливой сестры продолжаю диалог с Томпсоном, — она сама не понимает этого, но в ее положении присесть просто необходимо.
Он понимающе кивает. Коротко прошу Катю не спорить.
— Куда мы двинемся дальше? — я спрашиваю его просто, чтобы не молчать. И тут он отвечает:
— За нами пришла машина, нас уже ждут!
Я замираю, всего на мгновение.
Мне известно, что между Нью-Йорком и аэропортом ходят поезда автоматической монорельсовой дороги AirTrain (те же, что и между терминалами) до станции метро. Здесь есть метро! Совсем недалеко.
А также автобусы и такси. Зачем встречать нас на машине, неужели фонд помощи неимущим иностранцам встречает их всех в аэропорту личным транспортом?
В жилах моих вдруг стынет кровь от мысли — что ещё должен сделать или сказать этот человек, чтобы я поняла, что перед нами маньяк? Достать топор из-за пазухи и зарубить кого-нибудь на наших глазах, чтобы до меня, наконец, дошло?!
Медленно выдыхаю. Усаживаю Катю на пустующее кресло из пластмассы и металла, и уточняю у него как можно более безразлично:
— А почему мы не едем на метро? Кэтрин всегда мечтала прокатиться на метро в Америке.
Все горожане Нью-йорка, я знаю, в их подавляющем большинстве предпочитают добираться из аэропорта до города на метро.
В такси отсюда частые пробки, и дорога может затянуться на неопределенное время, автобусы вообще предпочитают единицы. Здесь ещё есть услуга для деловых и обеспеченных, вертолёт — доставка прямо в Манхэттен за сто пятьдесят долларов, если я не ошибаюсь и правильно помню, и это занимает до десяти минут пути. Данный вариант мы откидываем, конечно, он просто для справки. Метро — вот идеальный вариант для всех, дешево и быстро!
Томпсон мог бы ответить что угодно, но он говорит:
— Метро далеко, — и сразу, будто спохватываясь, — а вы уже бывали в этом аэропорту?
Он врет.
Я вру ему в ответ:
— Да, но я тогда была ребёнком и с родителями, смутно помню, что мы ехали на такси и попали в большую пробку. Мне не понравилось ехать на авто, поэтому я спросила.
Он облегченно вздыхает, или мне кажется? И снова эта улыбка манекена.
Мне уже даже не важно, что ответила Наташа. Я кладу телефон в карман, не взглянув на него. Решение в моей голове созревает стремительно.
С дьявольской точностью до минуты рассчитываю, когда именно курсирующий AirTrain отходит от нашего терминала к следующему. Грузный пожилой Томпсон никак не успеет заскочить в него с нами, если правильно рассчитать время.
— Мы не попадем в пробку, не волнуйтесь, Джейн, — обращается ко мне снисходительно.
Катя очень недовольна. Приседаю к ней поближе, роюсь в сумочке.
— Где твои таблетки? — спрашиваю озадаченно, она показывает. И совсем тихо прошу, всего два слова, — подыграй мне.
— Что такое, болит голова? — негромко спрашиваю через секунду-другую.
