Наконец-то я увидела дорожный знак «Станция Аплэнд». Мне вспомнились слова бабушки, что это ближайший к плантации город. Мы проезжали Газовую станцию, маленький ресторан, выглядевший скорее пристройкой, парикмахерскую, которая служила и магазином, и большое каменное здание с вывеской «Ритуальные услуги».
На краю города была расположена железнодорожная станция, окна были заколочены, но никаких объявлений о том, что станция не работает, почему-то не было. Почты видно не было. В Аплэнде отсутствовали так же тротуары и прохожие, зато в большом количестве имелись собаки и грязь. Это было самое бедное место, какое довелось мне встречать, хотя я видела много селений, провинциальных городов, когда папа и мама Лонгчэмп переезжали с места на место.
Как только мы проехали станцию, Лютер повернул налево, в узкую улочку, на которой дома были еще беднее, а люди с трудом выкарабкивались из нищеты.
Дорога была более старой, мощеной, давно не ремонтировавшейся. Грузовик бросало из стороны в сторону, когда Лютер не успевал объезжать выбоины. Он свернул направо и более медленно поехал по обочине, но и здесь машина часто буксовала.
– Вся эта земля принадлежит Медоуз, – сказал Лютер, когда мы достигли покосившегося деревянного забора, тянувшегося в обе стороны настолько, насколько хватало глаз. Земля была покрыта на мили вокруг кустарниками и сухой травой.
– Здесь везде так? – поинтересовалась я.
Лютер ухмыльнулся.
– Хорошо, что еще так.
Но как может быть у одних людей столько земли? Они должны быть очень и очень влиятельными людьми. Я знала, что у многих на юге большие земли, доставшиеся по наследству. Возможно, мне будет не так уж и плохо здесь, свежий воздух, хорошая еда, новые впечатления, все это хорошо для будущего ребенка. За деревьями виднелся кирпичный дом и большая черепичная крыша. Все выглядело огромным. На разъезде стоял указующий камень, скорее всего дань старине. Лютер как опытный штурман вел автомобиль между колдобинами. Мы проехали высохший мраморный фонтан, который строился с претензиями на изысканность. Я видела повалившиеся изгороди, заросшие клумбы, лужайку, огражденную белым камнем, но в центре ее бросалась в глаза желтая трава. Тени былого величия мешались с современной запущенностью. Кое-где еще росли деревья с декоративно подстриженной кроной, подстриженной, правда, давно, вокруг них высились запущенные, неухоженные зеленые гиганты. Лютер подъехал к главному входу, я заметила, что позади здания был коровник и хлев. Здание явно нуждалось в ремонте. Лютер остановил машину.
– Ну, вот, вы и приехали, – сказал он. – А мне дальше, в свой коровник.
Я открыла дверцу и выпрыгнула. Когда Лютер отъехал, за ним еще можно было долго видеть облако пыли. Я отряхнулась и поднялась на высокое крыльцо. Окна в доме подобно зеркалам отражали небо, покрытое облаками. Мне казалось, что они неприветливо рассматривают меня. Крыша высотой напоминала Вавилонскую башню. От холодного ветра мои щеки покраснели как от мороза. Меня пугали разрушенные огромные ступени. Я зашла за колонну, где ветер был слабее, и нашла дверь. На ней была прибита медная доска, и рядом висел молоточек. Я постучала, в ответ – молчание. Я постучала снова. Дверь со скрипом открылась. В первое мгновение я никого не увидела, только свет, уходивший вниз по коридору в темноту. Потом высокая, темная фигура, с керосиновой лампой в руках вышла из-за двери. Ее появление было таким быстрым и беззвучным, что я подумала, привидение приветствует меня в мертвом доме. Я испугалась и шарахнулась назад.
– Вы нетерпеливы, – сказала фигура, подходя ко мне, и тогда, в свете лампы, я смогла разглядеть ее лицо. Янтарно-желтое, вытянутое, неживое лицо с глубоко посаженными, темными глазами. Ее бледный рот неглубоким шрамом прорезал нижнюю часть. Длинные, серые тонкие волосы были связаны в пучок.
– Извините, – ответила я. – Мне показалось, что никто не слышит.
– Отойди, чтобы я могла закрыть дверь, – скомандовала она. Я быстро отскочила. Фигура осветила мое лицо. – Гм…, – хмыкнула она, как бы в подтверждение своих ожиданий.
Потом она придвинула свет к себе, и я смогла лучше рассмотреть лицо открывшей дверь. Многим она походила на бабушку Катлер, сталь в серых глазах, вызывающая у собеседника дрожь, только несколько уже овал и резче скулы. Наверное, некоторое время назад она была выше и имела более широкие плечи, но гордая осанка и откинутая назад голова остались.
– Я мисс Эмили. Ты должна всегда называть меня мисс Эмили, понятно?
– Да мадам, – ответила я.
– Не мадам, а мисс Эмили, – отчеканила она.
– Да, мисс Эмили.
– Ты опоздала, чтобы получить еду. Мы обедаем рано, и те, кто опаздывают, еды не получают.
– Я все равно не очень голодна, – поездка в грузовике у любого бы отбила аппетит.
– Хорошо, теперь я покажу комнату, в которой ты будешь жить, – она пошла, освещая перед собой путь керосиновой лампой.
Стены в холле были голые, исключение составлял портрет южанина с белыми как молоко волосами. Я только мельком увидела его, потом свет керосинки уплыл дальше, но я успела заметить сходство с бабушкой Катлер и мисс Эмили, особенно в стальных глазах. Возможно, это был их дед или отец. Светлые пятна на стенах говорили, что здесь раньше висело множество других родовых портретов.
– Прибыли ли из Нью-Йорка мои вещи, мисс Эмили? – спросила я.
– Нет, – резко, не оборачиваясь, бросила она. Голос глухим эхом прокатился по коридору. Казалось, целый хор ответил мне, нет.
– Нет? Но почему нет? Что я буду делать? У меня есть только то, что на мне.
– Да? Ну и что? Ты приехала не для развлечений. Ты должна здесь родить и немедленно убраться.
– Но…
– Не волнуйся, у меня что-нибудь найдется. Я дам тебе чистое белье и чистые полотенца, если ты их будешь содержать в чистоте, – добавила она.
– Но может быть, мы позвоним и узнаем, что случилось с вещами, – настаивала я.
– Позвоним? У нас нет телефона, – спокойно ответила она.
– Нет телефона? – удивилась я, такой большой дом и без телефона. – Но… как же вы получаете важные сообщения?
– Любой, кто хочет что-нибудь передать, звонит в Аплэнд, и господин Нельсон доставляет нам сообщения. У нас же звонить кому-нибудь необходимости нет. Мы никому не звоним, – сухо пояснила она.
– Но есть люди, которые хотят разговаривать со мной и…
– Теперь выслушай меня, – она приблизилась ко мне. – Ты приехала не на отдых. Ты опозорила семью, себя и находишься здесь, потому что так хочет моя сестра. Тебе повезло, у меня есть некоторый опыт по приему родов, – сообщила она и пошла дальше.
– Некоторый опыт, вы хотите сказать, что у меня не будет доктора?
