– Совсем нет. Думаю, им понравилось плавание… жаль, что Марлин не смогла поехать.
Это глупое замечание далось Кристине с большим трудом, но когда миссис Кру ушла, она почувствовала такой холод в душе, что казалось, сама смерть коснулась ее.
Гейл каталась на яхте. Она ходила с ними в круиз. Не с американцами, а с Винсом. Он тайком пригласил ее и думал, раз американцы уезжают обратно в Штаты, Кристина никогда не узнает об этом.
Этого уже Кристина не могла вынести. Дальше притворяться было просто невозможно. Но она не хотела устраивать публичных сцен, поэтому дождалась, когда они останутся одни в ее комнате.
– Гейл ходила с вами в плавание на яхте, ведь так, Винс?
Винс покраснел. Он вынул сигару изо рта и недоуменно уставился на жену.
– О!… Ты знаешь… Ну… Ну, а почему бы и нет? Кристина сидела на кровати, возмущенно глядя на него.
– Если бы речь шла о любой другой женщине, я сказала бы, что неразумно идти в круиз с тремя мужчинами, – и ничего больше. Но Гейл совсем другое дело. Она влюблена в тебя, а ты в нее.
Винс еще больше покраснел. Он посмотрел на жену полувиноватым и в то же время враждебным взглядом, от которого Кристину покоробило.
– Я ничего не могу поделать с тем, что женщины постоянно влюбляются в меня.
– И ничего не можешь поделать с тем, что сам влюбляешься в них?
– Моя дорогая Тина… Она подняла руку.
– Нет, Винс. Пожалуйста, не надо больше лжи. Я и так слишком долго молчала, надеясь, что это недоразумение. Но ты продолжаешь вести себя отвратительно.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – начал защищаться он.
– Прекрасно знаешь. Я слышала ваш разговор в беседке той ночью, на вечере Бишопов. Там я впервые начала ходить и дошла до… той беседки… как раз в тот момент, когда ты рассказывал Гейл, как обожаешь ее. Разве не ты назвал ее Тайфун?
Винс встал, открыл окно и выбросил сигару на лужайку. Его лицо побелело как снег. Кристина не знала, о чем он думает или что он чувствует в этот момент, но догадывалась, что он пытается выбраться из создавшегося положения. Он все еще хотел Тайфун… но злился, что его секрет раскрыли… потому что он не хотел терять жену.
Повернувшись, он резко заговорил:
– Хорошо, ты все знаешь… я признаю, что мне… скажем… немного нравится Гейл.
– Немного нравится! – повторила Кристина с истерическим смехом.
– Ну, она привлекательна, а я, признаюсь, всегда был впечатлительным.
– Впечатлительным! – повторила Кристина дрожа. – Ты это так называешь? И это твое извинение за то, что ты нарушил данное мне обещание?
И в этот момент он задал ей жестокий вопрос:
– Неужели мужчина не может любить двух женщин одновременно?
Вспомнив все это, Кристина подняла голову и посмотрела на свою подругу.
– Пэт, – сказала она, – я хочу спросить тебя, только ответь честно. Может мужчина любить двух женщин одновременно?
Пэт была в замешательстве. Она поняла, почему Кристина задала этот вопрос, и ей совсем не хотелось отвечать на него. Она зажгла сигарету и несколько минут яростно курила, подыскивая нужные слова. От напряжения у нее даже сморщился лоб. Ей очень хотелось помочь Кристине, но она считала не в праве лгать.
– Дорогая моя, – начала она издалека, – я не знаю правильного ответа. Мужчины такие странные, но они действительно говорят, что можно любить двух женщин одновременно. Но, слава Богу, так говорят не все.
В этот момент она вспомнила своего Джона, который оставался верным своей жене даже после ее смерти. Прошло несколько лет, прежде чем он обратил внимание на другую женщину.
Кристина спросила:
– Но это возможно?
– Ох, моя дорогая, – сказала Пэт, – ты ведь знаешь, что мужчин называют полигамными… ну и слово выдумали! В стародавние времена у них были гаремы, но я считаю, что все это чепуха. Даже на Востоке многие мужчины имеют только одну жену. А христианам сам Бог велел. У мужчины должна быть только одна женщина – его жена.
Кристина закрыла глаза. Все ее тело дрожало.
– Да, – прошептала она, – да.
– Видишь ли, – продолжала Пэт, пытаясь утешить подругу, – не все мужчины одинаковы. Некоторые из них верны и преданны, а другие ведут беспорядочный образ жизни. Они слишком впечатлительны и не могут не флиртовать.
«Флиртовать, – подумала Кристина, – если бы только это».
Винс тоже употребил слово «впечатлительный». Именно так он охарактеризовал себя.
Перед ее мысленным взором опять встала ужасная сцена их последнего разговора в Рэкхэме.
– Мужчина может любить двух женщин одновременно, – сказала она ему, – но я не собираюсь быть одной из двух. Я не создана для этого и не обладаю менталитетом гаремной девушки.
Он огрызнулся:
– Не будь смешной. Я не просил тебя быть девушкой из гарема.
– Может быть, я и преувеличиваю, но ведь ты говоришь, что хочешь и меня, и Гейл Бишоп.
– Я знаю, что это невозможно, – он почти кричал, злясь на себя и на нее. – Я просто пытаюсь сказать, что я не переставал любить тебя.
Она ответила с сарказмом, что было так не похоже на нее:
– Я должна сказать, Винс, что ты себя ведешь очень порядочно. Как приятно, что я еще немного популярна.
– Не дави на меня, я этого не выдержу.
– А сколько я могу выдержать? – воскликнула она. – Ты думаешь, мне было легко чувствовать, что теряю тебя… видеть, как ты увиваешься за другой женщиной… лжешь мне… предаешь меня?.. Это просто ужасно!
Он сел к ней на кровать и схватил ее за руки так, как будто тонул.
– Прости меня, дорогая! Прости меня, мне так стыдно! Я никогда не думал, что ты узнаешь.
– Вот это здорово, – сказала она, истерически засмеявшись.
– Клянусь, я не хотел причинить тебе боль.
– А что ты хотел? – спросила она с болью и мукой, потому что знала, что теряет то, что уже нельзя вернуть, несмотря на все извинения Винса.
Винс убил в ней веру в романтическую любовь и верность. Память об этом останется в ней навсегда… о том моменте, когда ее герой превратился в слабого и ничтожного человека, чьи жадность и тщеславие позволили предать свою жену. Но даже в этот момент Кристина была слишком великодушна, чтобы вспомнить об аварии. Она никогда не сможет напомнить ему, что теряет его из-за аварии, виновником которой был он.
Винс вспомнил об этом сам.
После потока слов… протестов… покаяний… попыток объясниться он вдруг стал мрачным.
– Ты лежишь здесь как ангел, и я чувствую себя жестоким. Да, я знаю, что я виновник твоей болезни. Если бы ты была здорова, ничего бы не случилось. Я это прекрасно понимаю.
Кристина почувствовала себя совершенно измученной и горько сказала:
