— Но я на них не смотрела! — Мой голос сорвался на визг. — Это Джуд!
Даже мне самой это заявление казалось нелепым! Краем глаза я увидела, как в холл вошел Шон, но он тут же спрятался, чтобы его не заметили. Я убью своего братца за то, что он предложил такой глупый план! Почему я решила, что у нас что-то получится?
— Это не мои журналы, — повторил Джуд.
Мама подмигнула мне:
— Проявлять здоровый интерес к сексу — это вполне нормально.
Господи, я хочу провалиться под землю!
Они ушли ужинать, и мы с Шоном остались вдвоем. Заказали пиццу, но, когда ее привезли, она оказалась холодной, сырой. Мы сидели на кухне — месте нашего преступления — и ужинали.
— Мы все испортили, — признал Шон. — Вели себя как малолетки.
Мне было ужасно стыдно.
— Согласна, — сказала я.
Мы долгое время сидели молча, а потом я спросила:
— Как ты думаешь, когда-нибудь все будет по-прежнему?
Он пожал плечами:
— Не знаю. Но дальше так жить я не смогу.
27
Хочется надеяться, что он не псих, не зануда и «в хорошей форме»
У Брейди оказалась просторная и стильная квартира-студия на Кенмор-сквер, недалеко от Бостонского университета. Мне удалось правильно рассчитать время, и около его дома я оказалась ровно в пять минут девятого. Не хотелось показаться невоспитанной, но в то же время ни к чему проявлять излишнюю заинтересованность. Брейди впустил меня в подъезд, и я поднялась на лифте на девятый этаж.
— Привет, Дэни! Отлично выглядишь, — улыбнулся он, встречая меня на пороге квартиры.
Я надела темно-серую юбку-карандаш, темно-синий жакет и черные туфли на невысоком каблуке. Немного беспокоилась, не слишком ли парадно получилось, и поэтому с удовольствием отметила, что на Брейди хорошие черные брюки и рубашка на пуговицах и с запонками на манжетах. Я принесла бутылку красного вина и два диска: «Мой мальчик» и «Джерри Макгуайр» — их мне посоветовал Шон. «Нужен какой-нибудь романтический фильм, но только не стоит сразу пугать его чем-то вроде «Незабываемого романа». Не на первом свидании, это точно», — сказал мой брат. Мы вошли в импровизированную гостиную, и Брейди заметил у меня в руке диски.
— Хороший выбор, — сказал он.
— О, ты их уже видел?
— «Джерри Макгуайр» — да, а вот второй я еще не смотрел. Налить тебе немного вина? — спросил он, забирая у меня бутылку.
— Было бы неплохо.
Брейди направился на кухню, расположенную в удлиненной нише. В центре стоял роскошный стол с гранитной столешницей и плитой с грилем. К потолку была прикреплена небольшая барная полка с десятком или около того винных бокалов. Достав из ящика штопор, он взял два бокала и принялся откупоривать бутылку кьянти.
— Пахнет восхитительно, — сказала я. — Что у нас на ужин?
— Лазанья с фундуком и соусом «песто», а на закуску салат и немного брускетты с помидорами.
Я удивленно хлопаю глазами.
— Ты умеешь все это готовить?
— Si, — ответил Брейди, шутливо кланяясь. — Ладно… Я сделал только брускетту и салат, — признался он. — А лазанью заказал в «Мазетти» — уж в этом деле я профессионал. — Он достал из холодильника небольшое блюдце с оливками без косточек. — Ужин будет готов минут через двадцать. Может быть, присядем и немного расслабимся?
Я пошла за Брейди в гостиную. Он поставил оливки на кофейный столик и присел на диван. Я устроилась в противоположном углу, так что между нами осталась свободная диванная подушка.
— Как твои дела? — начала я.
— Я был ужасно занят. Улетел в Скоттсдейл, как только закончились занятия в школе.
— Ты говорил, что решал там какие-то юридические вопросы? — Я взяла оливку.
Брейди кивнул:
— Да, это связано с завещанием моего отца.
— У тебя есть лицензия на работу в Аризоне? — удивилась я.
— Нет. — Брейди усмехнулся. — Но мама все равно хотела, чтобы я взглянул на бумаги. Ей нужно было убедиться, что адвокат не обманывает ее.
— Говорят, адвокаты частенько так поступают.
— Угу, конечно… — Он провел рукой по волосам. — Мне хотелось бы услышать о твоей работе. Что это значит — заниматься веб-дизайном? Я мог видеть те сайты, над которыми ты работала?
— Гм-м… Я бы не сказала, что занимаюсь именно созданием сайтов, — осторожно сказала я, чувствуя, что краснею. — В основном пишу рекламные материалы… Тексты, которые можно увидеть на сайте, — решила уточнить я.
Почему не сказать ему правду? Я проклинала себя за то, что мне не хватает мужества быть честной. Чем ближе я была к этому шагу, тем труднее было оставаться самой собой. Очень хотелось убежать, спрятаться… Я готова была пойти на все, чтобы только не оказаться уязвимой и сохранить контроль над происходящим.
— Значит, ты писательница… — Брейди наклонился и взял оливку.
— Не совсем так. То есть я пишу много писем… — Я снова почувствовала, что лицо пылает. Что же делать? Нужно прямо сейчас собраться с духом и рассказать о прощальном письме, которое я написала для него по поручению Эрин.
— Письма? — с недоумением повторил Брейди.
— Ну да, знаешь… Есть буквы: «а», «б»… и далее по алфавиту.
Плохая шутка, неудачная попытка спасти положение…
— Это скорее похоже на рекламу. Я должна стараться максимально угодить клиенту, — придумала я.
Брейди около минуты сосредоточенно пожевал оливку и, проглотив ее, произнес:
— Значит, у тебя есть шанс проявить творческий потенциал. И масса возможностей. Не сомневаюсь — это очень здорово.
Я кивнула:
— Да, в такой работе есть свои плюсы.
— Что ты изучала в колледже? — спросил Брейди.
— Журналистику в Массачусетсом университете, а еще у меня диплом магистра по коммуникациям университета Тулейна. А ты? Где ты изучал право?
Прежде чем ответить, Брейди допил вино и снова наполнил бокал.
— В Гарварде.
Он окончил факультет права Гарвардского университета.
— Впечатляюще!
Брейди пожал плечами:
— После колледжа я очень хотел стать преподавателем английского — это была моя мечта.
— А почему же не стал?
— Отец был категорически против, — признался Брейди, ему явно было неловко. — Он считал, что я растрачиваю жизнь впустую… — Он замолк и стал ерзать на диване.
— И поэтому ты поступил в Гарвард? — Я старалась разговорить его.
— Да… — Он взглянул мне прямо в глаза. — И довольно долго считал, что принял правильное решение. Со стороны моя жизнь казалась идеальной. Но если обмануть себя и выбрать неверный путь, в итоге наступит такой момент, когда все покажется бессмысленным и ты уже не сможешь притворяться. Мне просто не хотелось больше этим заниматься.
