Ищу взглядом палату Артура и понимаю, что все-таки в поисках туалета забрела слишком далеко. Прохожу еще одну уборную. Видимо, сюда и направлял меня тот пациент, но в панике я пробежала мимо. Впрочем, оно и к лучшему. В противном случае я бы не попала в реанимационное отделение и не разоблачила бы «безнадежного больного».
Тогда Церберу пришлось бы отвечать перед законом за свою импульсивность. Наверное, это стало бы для него хорошим уроком, но… я бы с ума сошла от беспокойства. А мне нервничать нельзя. Так что я вступилась за Артура не ради него, а ради себя и малыша...
Кого я обманываю?!
Останавливаюсь в паре метров от двери нужной палаты, чтобы перевести дыхание и эмоции загасить немного. Не хочу папу беспокоить. И лишние подозрения вызывать. Я и так еще не придумала, что соврать ему по поводу моего приступа тошноты.
Опять голоса из помещения доносятся. Отец и Мейер спорят о чем-то, но слов не разобрать. Шепчутся и шипят, наверное, чтобы Софи не пугать.
Вижу, как поворачивается ручка двери, а голоса становятся ближе и четче.
- Жди тут, нечего ее смущать и по туалетам бегать, - рявкает папа, а я едва не хихикаю. Разошелся он не на шутку.
В следующий миг улыбка сползает с моего лица.
Замираю испуганно: вдруг отец догадался о нашем с Мейером маленьком секрете? Вспыхиваю, заливаюсь краской от одной только мысли об этом. Что он подумает обо мне? Прыгнула в постель к его другу, который еще и старше меня. Боже…
Лихорадочно машу руками перед лицом, но воздуха все равно не хватает. Щеки горят, сердце скачет в груди.
В этот момент дверь открывается – и на пороге папа появляется, а рядом с ним топчется Софи. Удивленно смотрю на обоих.
- Мы уходим? – уточняю. А взгляд сам в сторону Артура мечется.
Отец делает шаг ко мне, хмуро по моему лицу скользит, пока я улыбку пытаюсь из себя выжать. Но тщетно.
- Легче стало? – взволнованно спрашивает, а я лишь киваю в ответ. – Мы окна открыли, проветрили палату, - сообщает папа, а потом в лоб меня целует.
И отстраняется. Берет Софи за ручку, собираясь покинуть больницу. Но меня жестом останавливает.
- А почему… - недоуменно тяну. К папе приближаюсь, а сердце к проклятому церберу рвется.
- Мы тебя в машине подождем, Лилёнок, - заявляет вдруг.
- Но… поздно уже… - мямлю я.
Отец бережно, но настойчиво подталкивает меня в палату к Артуру, словно в логово дикого зверя бросает. На секунду теряюсь, поймав на себе внимательный взгляд цербера, но тут же глаза отвожу.
Разворачиваюсь, чтобы уйти следом за бусинкой и папой, но дверь захлопывается чуть ли не перед моим носом. Если позорно сбежать сейчас из палаты, это будет выглядеть слишком странно?..
- Лиль, позволь мне все объяснить, - просит Мейер за спиной. Тихо так, тепло, без привычных приказных ноток и рычания.
Оборачиваюсь и смотрю на него исподлобья. Цербер изменился. Словно ему прививку от бешенства наконец сделали. Долго ли эффект продлится?
Складываю руки на груди и, усмехнувшись, произношу с вызовом:
- Тебе Волков привет передавал.
- Что? – мгновенно меняется в лице, ожесточается. - Откуда?..
- Он тоже в этой больнице оказался. Лежит там в реанимации при смерти, - прищуриваюсь недовольно.
- Врет он. Я ему только по морде съездил – и то за дело, - бурчит Артур.
- Хрипит, что в его скоропостижной кончине следует винить одного наглого австрийца, - откровенно издеваюсь над ним и вижу, как уголки его губ трогает улыбка. Но меня ситуация не радует.
- Лиль, хрен с ним. Давай поговорим… о нас, - опять дезориентирует меня Мейер.
Вплотную подходит, подушечками пальцем по животику моему проводит. Ласково, почти невесомо.
– Ты совсем свихнулся, Мейер? – со всей силы толкаю его в грудь, но он будто не чувствует: сдвигается максимум на сантиметр. – Ты когда заместителя мэра избивал, о чем думал? Забыл, что проекты твои на рассмотрении администрации? Самому на бизнес плевать, о папе бы вспомнил. Однажды он прогорел уже. Если второй раз все потеряет, не выдержит!
- Сорвался, - пожимает цербер плечами. - Вот что бывает, когда тебя нет рядом…
Пытаюсь игнорировать его последнюю фразу, от которой трепещет все внутри...
- Кстати, заявление Волков заберет. Я убедила его сделать это, - победно подбородок вскидываю, довольная собой. Но Артур мрачнеет. Вместо того, чтобы поблагодарить! Невыносимый! - За что ты его, Мейер?
Смотрю на него испытывающе, а он взгляд прячет. Не отвечает, упертый!
– Что ж, вот и поговорили на чистоту! Пока, - фыркаю раздраженно.
Уверенно направляюсь к двери. С меня хватит этого хронического недоверия со стороны цербера! Не получится у нас откровенной беседы.
- Урод сказал, что ты его любовница, - чуть слышно рычит он, оказываясь за спиной.
Ощущение, будто ушат ледяной воды вывернули на голову. При этом внутри все наоборот взрывается.
Разворачиваюсь и с размаха даю Артуру пощечину. Так сильно, что ладонь огнем горит.
Как же больно опять!
- Да за что, рыбка? – искренне недоумевает.
- За то, что поверил! Как обычно, подумал обо мне грязно! – всхлипываю я.
- Я не поверил… Лиль, сладкая, не нервничай, - обращается ко мне ласково, но мои гормоны сильнее здравого смысла. Не замечаю ничего вокруг, кроме своей обиды.
– Ты поэтому разговаривал со мной, как со шлюхой меркантильной, да?
Замахиваюсь еще раз, чтобы опять Артура ударить. За попытку ребенка моего купить, будто я суррогатная мать какая-то. Больно ему сделать хочу, как он мне тогда.
Но цербер перехватывает мое запястье. Сжимает, пальцами в кожу впиваясь.
Опять угрожать будет? Рычать, чтобы не смела руку на «великого и ужасного» мужчину поднимать? Зря папа нас наедине оставил. Сегодня выживет кто-то один!
Мой запал потухает, когда Артур опускается на койку и увлекает меня за собой. На колени к себе усаживает, но при этом руки все-таки фиксирует, чтобы не дралась больше.
Обнимает, чуть покачивает, будто ребенка несмышленого.
- Ну все, тише, рыбка, - шепчет мне на ухо, горячим дыханием полчища мурашек вызывая. - Ты мне второе сотрясение организуешь, - ухмыляется.
- Заслуженно, - сипло говорю.
Ерзаю на нем, выбраться из объятий пытаюсь, но цербер отпускать не намерен. Касается губами шеи, целует в щеку, а потом чуть отклоняет голову, чтобы в глаза мне посмотреть.
- Не прав я был, слышишь, - выпаливает с надрывом. – Люблю тебя, вот и бешусь…
Земля уходит из-под ног, как только я слышу эти слова. Затаив дыхание, смотрю на Артура. Наши лица лица так близко, что я ощущаю каждый его вздох. Жаркий ветерок на губах.
Мы за мгновение до поцелуя. И это предвкушение скручивает легкие.
Мейер ослабляет хватку, отпуская моя руки. Я перекладываю ладони на его мощную грудь, четко ощущаю сумасшедшие удары сердца.
Голова начинает кружится… но совсем не от любви! В висках пульсирует, по телу прокатывается озноб. Лицо немеет, а воздуха катастрофически не хватает.
Сминаю пальчиками футботку Артура, ищу в нем опору и… спасение. Надеюсь, что цербер держит меня достаточно крепко. Потому что уже через пару секунд я со слабым, виноватым «ой» обмякаю в теплых объятиях.
***
- Лиль, что с тобой? – сквозь вакуум, в котором я заключена, пробивается взволнованный голос. Настолько испуганно и обреченно звучит, что я не сразу узнаю, кому он принадлежит. Волноваться начинаю, где я и с кем, не до конца вынырнув из состояния транса.
Но стоит лишь вдохнуть знакомый мужской запах, ощутить горячие поцелуи на щеках, как я успокаиваюсь: я в надежных руках. Слегка улыбаюсь, но глаза открывать не спешу. И дело не только в слабости – момент спугнуть боюсь.
- Так, рыбка, я врача позову, - постановляет Артур, и это мгновенно меня в норму приводит.
- Нет! – подскакиваю и сажусь на постели. Цербер уложил? – Мне уже лучше. Для беременных нормально - сознание терять, - откашливаюсь и морщусь, виски массируя, потому что голова побаливает. – Сейчас пройдет.
