— Хм…дай посмотреть, — сдаюсь, решая больше не воевать, и тянусь к его телефону.
Пока листаю меню с картинками, Дамир подается ближе и тихо сообщает почти мне почти на самое ухо.
— Жень, я правда никогда не считал и не считаю тебя глупой. Разной… — улыбается, — Но точно не глупой, слышишь?
— Слышу, — шепчу рассеянно, делая вид, что мне это не важно. Хотя это совершенно не так.
21.
— Ты же говорил, забыл шнур?
Я пристегиваюсь на переднем пассажирском, пока Дамир ставит телефон на зарядку.
— Заехал — купил, чтобы домой не сворачивать, — рассеянно отвечает на это Керефов, заводя машину.
Откидываюсь в широком кожаном кресле. Прикрываю глаза. Уже почти ночь, а нам еще ехать…Куда? Я не спросила. Чувство неизвестности будоражит, создает легкое ощущение какой- то сказки, которое так сложно испытать в обычной жизни. Покалывающее тягучее возбуждение как фон — почти незаметный, но не проходящий. Сидишь тихо, говоришь и почти его не чувствуешь. Но стоит соприкоснуться случайно, встретиться взглядами, поймать улыбку, и оно тут же топит с головой. Нервное, зудящее, но такое приятное чувство…
Оно томило меня весь вечер сегодня. Пока пыталась собрать мозги в кучу и дописать код, пока Дамир развалился в соседнем кресле и листал что-то в телефоне, отравляя меня своим молчаливым, но таким ощутимым присутствием. Пока мы ели доставленный вок, подшучивая над какими-то глупости. Пока я набиралась смелости, чтобы переместиться со своего кресла на его колени и поцеловать.
— Тут камеры везде, — зашептал Керефов мне на ухо, оглаживая бедро, — Уверена, что хочешь такую запись на память, Ежик?
Я соскочила с его колен как ошпарившаяся кошка, краснея как никогда. Дамир рассмеялся, но как-то хрипло и напряженно, следя за мной черными, блестящими глазами. И это ощущение невероятной, тревожной интимности, дрожащее между нами, только еще более окрепло. После этого я плюнула, сказала, что всё сделала, и мы наконец вышли из здания АО "РЗК".
* * *
Дамир плавно выруливает с парковки, щелкает приемник и по салону растекается приглушенная музыка. Ночной город горит желтыми веселыми огнями. В центре полно гуляющей шумной молодежи, небо светлее с приближением белых ночей. Оно насыщенно серое с розовато- фиолетовыми облаками.
— Может, сразу поедем? Не будем заезжать к тебе? — Дамир кидает на меня быстрый взгляд, сворачивая на набережную.
— У меня нет никакой одежды, зубной щетки…Ходить в одном и том же два дня? — хмурюсь я.
— Ну-у-у… — Дамир криво улыбается, смотря перед собой на дорогу, а по салону разливаются чувственные вибрации, — Одноразовый набор с зубной щеткой там дадут…Халат…А что тебе еще надо? Даже можно и без халата…
Улыбается шире, а я, краснея, пихаю его вбок.
— Я думала, у нас выезд на природу. Предлагаешь расхаживать по лесу в банном халате?
— Не на природу, а подальше от доступного такси и цивилизации, — смеётся на это Дамир, и с легким сожалением добавляет, — Да и не на два дня. У меня в воскресенье семейный праздник. Не пропустить. Так что утром отвезу тебя в город и поеду.
— М-м-м, — мычу я, отворачиваясь к окну, — Ок, давай не заезжать.
Ставлю локоть на стеклоподъемник и закусываю пальцы, пытаясь разобраться, откуда в груди зарождается смутное раздражение.
— А что за праздник? — интересуюсь подчеркнуто равнодушным тоном.
— У моего деда юбилей. Будут только родственники. Он уже не очень хорошо себя чувствует. Но… — Дамир страдальчески вздыхает, — В моем случае "только родственники" — это все равно человек сто пятьдесят.
Я начинаю улыбаться, косясь на него. У Керефова очень красивый профиль…Ровный нос, высокий лоб, четкая линия скул, бородка, искрящиеся глаза…
— Из большой семьи?
— О, да-а-а, — тянет Дамир, и его губы вновь кривит ироничная улыбка.
— Сколько братьев и сестер? — я уже полностью поворачиваюсь к нему, подперев голову рукой.
— Пять братьев, одна сестренка. Я третий из семи, — Дамир бросает на меня быстрый взгляд и продолжает, — Два брата родных. Мы погодки, три сводных от второй жены отцы. Они еще пацаны мелкие. Ну и сестра.
— А сестра от кого? — уточняю я.
— Она у нас одна, — щурится Дамир, переводя взгляд на дорогу, и в его голосе слышится непривычная теплота, — Так что она для всех общая…Она самая младшая. Лизкой зовут.
— М-м-м, — я кусаю губы, прежде чем задать бестактный вопрос, — А почему русское имя?
— А почему нет? — парирует Дамир, этим пресекая дальнейший разговор на эту тему.
Но все равно вдруг жутко интересно, до жути узнать что-то еще про его семью.
— Так это ее были водные пистолеты? — начинаю опять после минутной заминки.
— Нет, это дочек брата, я говорил… — Дамир хмурится и поджимает губы. Кажется, ему поднадоело обсуждение его родни. Оно снижает эротически градус, но повышает что-то такое… Будто я заглядываю туда, куда обычно он ни при каких обстоятельствах не разрешает смотреть…
— М…Знаешь, мне сложно представить тебя играющим с детьми, — честно признаюсь, не в силах остановиться.
Я интуитивно ощущаю, что сейчас дергаю его усы, говоря все это, но просыпается нездоровый азарт. Где грань? Проверить…
— Правильно, детей в больших дозах я не переношу, — фыркает Дамир, поджимая губы.
— А если бы были свои? — не знаю, зачем мне эти вопросы.
И ответы тем более! Но…
Дамир бросает на меня короткий пронзительный взгляд.
— Не уверен, что они будут, — вкрадчиво сообщает.
— М-м-м… — тяну я и снова отворачиваюсь к окну.
Повисает немного неловкая тишина. Слишком личные вопросы, к которым мы оба точно не готовы. За стеклом уже мелькает черная лесополоса. Вековые сосны подпирают небо. Я устраиваюсь поудобней, откидываюсь на подголовник. Навигатор сообщает, что ещё час и пятнадцать минут, отматывает обратным отсчётом километры. Чувство неотвратимости чего-то — тревожное, сладкое — горькое, трепетное. Будто ночное шоссе, подсвеченное фарами, несет тебя не в загородный отель, а в новую жизнь, в которой уже не будет как прежде. Что это точка отсчета, и я прохожу именно сейчас.
Больше в дороге мы почти говорили. Улыбки исчезли с губ. Чем меньше минут показывал навигатор, тем гуще и проникновенней становилась тишина в салоне, разбавленная лишь тихими звуками радио.
К отелю мы свернули, когда уже была глубокая ночь. Колеса зашуршали, тормозя по мелкому гравию стоянки. Дамир вышел первым, достал спортивную сумку из багажника, открыл мне дверь, подал руку.
Его рука горячая и сухая, легонько сжимает мои пальцы и отпускает. Вместо слов Дамир приобнимает меня за талию и ведет к главному корпусу, где находится ресепшн. Повсюду сосны, перед административным зданием какая-то причудливая
