Врёт. Не договаривает что-то, но у меня нет желания ни давить, ни выяснять. Я на неё смотрю – и уже несварение.
– Во Жалейкина даёт! – не выдерживает девушка. Эмоции у неё прорываются сквозь желание промолчать или голову заморочить. – Что ей не хватало? Вначале Кириллу голову заморочила, сам на себя не похож парень. Потом тебе, я смотрю, тоже мозги вывернула наизнанку. Не удивлюсь, если у неё тайный гарем из мужиков.
– Всего доброго, – я даже улыбнуться фальшиво не могу.
– Не хочешь ли утешиться и отомстить? – забегает она вперёд и загораживает проём двери рукой. И Алла с ней жила? Да ей памятник поставить нужно. И ни разу же не жаловалась…
Я вдруг понимаю, что ничего не знаю о девушке, которую люблю. Только чувства, эмоции, страсть. Но она не открывалась мне полностью. Вещь в себе – я ведь это сразу увидел, но так и не захотел раскрыть, посмотреть, что у неё внутри. Чем живёт, что её тревожит или заботит. Верхушка айсберга меня устраивала, а вглубь я ни разу не пытался даже заглянуть.
– Как-нибудь без меня, – отвечаю твёрдо и, убрав её руку, выхожу из комнаты.
Вдохнуть и выдохнуть. Где же искать мою Осу? Ломаю голову и не знаю, с чего продолжить.
– Что, потерял невесту? – приводит меня в чувство знакомый голос.
Ну, конечно! Мария Ивановна, почти бессменный вахтёр. И, наверное, как и все старушки, она очень наблюдательная и много чего знает.
– А вы, случаем, её не видели? – спрашиваю и ловлю усиленные кивки в ответ. Как бы там ни было, есть шанс хоть что-то узнать.
Глава 41
Алла
– Наследный принц Семакин хочет безродную Жалейкину замуж взять, – я морально чувствую себя старухой лет на тысячу. Мне метлы не хватает, чёрного кота и хижины с зельями. Впрочем, последнее, я надеюсь, всё же появится, благодаря Коте.
Костик смотрит на Семакина долгим взглядом, а затем легко подхватывает мои сумки.
– Пойдём, Алла.
– Не пущу! – загораживает длинный Семакин выход.
Несмотря на весь ужас сложившейся ситуации, я хихикнула. Чистой воды трагикомедия. Угораздило ж меня влипнуть в дурацкую на всю голову ситуацию.
Костя вздыхает, словно все ему на свете надоели, а затем мягко опускает сумки на пол. Он вообще никогда не спешит. Плавный такой, загадочный. А затем Семакину прилетает второй раз за день. Правда, в этот раз помягче: Котя заламывает ему руку. Это выглядит… необычно. Я от него не ожидала.
– Дорогой доктор, – вкрадчиво вещает Великий Бармен гей-клуба, – я надеюсь, ты всё же не дешёвый, а поэтому заботишься о собственном здоровье. Мы уходим, ты остаёшься – очень простая формула. Жениться не нужно. Геройствовать – тоже. Будь счастлив и при уме, хороший человек.
Котя отпускает Семакинскую руку, толкает моего несостоявшегося жениха – мягко, но ощутимо. Как у него это получается – ума не приложу. Семакин выше Коти на голову и выглядит визуально мощнее.
– До свиданья, Кирилл, – оборачиваюсь я на выходе. – И спасибо.
Котя водит машину уверенно и аккуратно. Странно видеть его за рулём. Да и вообще всё странно, но я пытаюсь не думать, не строить свои «если да кабы».
– Может, всё же поделишься, что у тебя стряслось? – Костик не настаивает. Предлагает излить душу.
– Нет, – мотаю я головой. – Не хочу. Не обижайся.
– Нет – значит нет.
И больше мы не разговариваем. На меня нападает оцепенение. Я бы упала и заснула, но понимаю, что не могу. Не время ещё.
Мы доезжаем почти до центра, останавливаемся неподалёку от старинной трёхэтажки.
– Я говорил, но всё же ещё раз хочу предупредить: с Ликой непросто будет. Точнее, очень сложно. Если ты передумала или передумаешь позже, позвони. Я найду другой выход. Честно говоря, я не работаю спасателем дев, попавших в трудную ситуацию. И никаких особых снисхождений не жди. Но в знак уважения и старого знакомства я помогу.
Вот сейчас он похож на себя настоящего. Не рыцарь, отнюдь. Но он честен, а я умею это ценить.
– Не нужно никаких снисхождений и поблажек. Я справлюсь. Пойдём знакомиться с твоей тётей.
Котя открывает дверь своим ключом. В коридор входит по-хозяйски уверенно. В ноги нам кидается лохматое нечто. Как он там говорил? Напрягаюсь, но вспомнить не могу. Барби?.. Кто такая Бастинда, подсказал великий Гугл, и, честно говоря, я побаиваюсь, что у собаки – мерзкий характер.
– Басти, – воркует Котя. – Потерпи немного, сейчас мы пойдём гулять.
Он помогает мне раздеться, а затем заводит в комнату. Включает свет. Это спальня. Тяжёлый воздух и почти бестелесная фигура на кровати, отвёрнутая к стене.
– Лика, посмотри, кто к нам пришёл. Это Алла, она будет помогать по хозяйству и ухаживать за тобой.
Фигура не дрогнула. Спит? Или уже умерла? Я пытаюсь унять невольную дрожь. Почему-то страшно.
Котя ломает стереотип ещё раз. Как-то не вяжется, что он может быть таким. Нежным. Заботливым. Терпеливым.
Он гладит тётку по голове и плечу, завораживает голосом, уговаривает. Помогает ей перевернуться на другой бок, чтобы она наконец-то посмотрела на меня. Лика посмотрела. Тускло. Почти безжизненно. Не разомкнула сухих губ, не поздоровалась. Она просто выполнила просьбу-уговор своего племянника. Я не уверена была, что у меня получится. Но попытаться всё же стоило. Я не из тех, кто сразу сдаётся. А точнее, я не сдаюсь до последнего.
Тут же память услужливо подсунула мне Драконова. Я и сдалась, и руки опустила, и предала его. Но сейчас об этом лучше не думать.
Со мной Костик играет в безэмоционального робота.
– Вот список. Расписан приём лекарств. Здесь кухня. Холодильник. Продукты я завожу два-три раза в неделю. Тебе не придётся таскать тяжёлые сумки. Готовить умеешь?
Киваю. Такой девушке, как я, пришлось научиться всем домашним премудростям очень рано.
– Нет нужды сидеть над Ликой безвылазно. Ты можешь совмещать. С учёбой, например. Она не лежачая, чтобы ты понимала. И твоя задача
