ругала саму себя за эту слабость.
Мурад выглядит уставшим. И не физически, а будто морально он обессилен… как и я. Хотя, возможно, я уже оправдываю его. В голове я сейчас мало что вообще могу разобрать.
– Зачем ты так поступил? – наконец решаюсь.
– Сделать больно тебе я хотел меньше всего.
– В итоге было даже слишком больно, Мурад. Я же… я же тебя полюбила.
Уголок губ дернулся в мягкой улыбке, которая тут же погасла.
– Я сожалею.
Мне нужна сила и мужество, потому что я не могу быть спокойной, меня давит и плющит от разрывающей горечи и боли.
– Сожалеешь? О чем? – голос вновь начинает дрожать.
– Обо всем что случилось.
– Расскажи мне все.
– Нет, Лора. Этого не будет.
– Расскажи, Мурад. Я устала. У меня не осталось ничего внутри, – чувствую жжение в глазах, но все-таки хочу быть откровенной до конца. – Пустота, понимаешь? Я больше так не могу. Прошу… – голос окончательно срывается, но я непоколебимо смотрю на него.
– Лора, – он трет руками лицо запрокидывая голову вверх. – Поверь, эта правда… она тебе не нужна.
– Не надо. Хватит, – злость смешивается с отчаянием и выплескивается наружу. – Хватит жалеть меня, или себя. Пора поставить точки. Это зашло слишком далеко.
– Ты не знаешь, о чем просишь, Лора.
– Так и есть, потому что ты не говоришь. Они мои родители и я имею право знать все. Все то, за что они погибли… от твоей руки, Мурад.
Как страшно произносить эти слова… слова, в которые до сих пор, по-моему, я не верю.
– Но это не говорит о том, что это правильно.
– Да нет понятий правильности. Только не в этом вопросе. Просто скажи, как есть. Ты убил моих родителей, ты и меня убил… Но сейчас, просто по-человечески прошу, скажи мне правду.
– Лора…
– Это связано с Камиллой?
– Да, – скрип зубов был таким громким и четким, но и я сейчас не лучше себя чувствую.
– Но каким образом? У меня уже мозг взрывается от этого всего.
Снова находит истерика, только слез нет. Одна лишь злость и непонимание.
– Лора, сейчас ты должна понять, что я оберегаю тебя от той правды, к которой ты поверь мне не готова.
– Мурад, я тебя умоляю, мне не пять лет. Они мертвы, а я не могу продолжить дальше двигаться вперед. Я устала. Я зарываюсь в этом всем постоянно думая о причинах, о том… Да я уже не знаю, не знаю где правда, где ложь. Я не протяну так долго. Ты «оберегал» меня с самого начала и посмотри к чему это привело. Ничего не вернешь, нет в этой истории ластика и новой страницы, – проталкиваю горький комок и смотрю в его глаза. – Мне тоже жаль… Жаль, что ты тот самый…
Отворачиваюсь, когда слезы начинают бежать по щекам. Но я не жду от него ласки и утешения. Все чего я хочу это знать правду.
– Ты не можешь мне не рассказать.
– И почему же? – спрашивает словно издеваясь надо мной.
– Потому что я хочу понять, насколько сильно я в тебе ошиблась.
Вскидываю голову и смотрю в его темные глаза.
Ненавидит? Я тоже, даже несмотря на сопротивляющееся сердце… ненавижу.
Это и есть наша четкая грань, на которой мы остановились и не сдвинемся никогда, что бы не крылось за этой ненавистью с его стороны.
– Знаешь, – вдруг начинает говорить он, поднимаясь с кровати. – Я тоже заебался быть хуевым. Хотел изначально, чтобы ты меня ненавидела, чем знала правду об этих… – Он сводит челюсти так плотно, что я снова слышу скрип зубов. – Но сначала вопрос тебе Лора, – разворачивается и захватывает мое внимание подавляя:
– Ты не думала, что могла ошибиться на их счет? Не думала, что воздушный замок окажется слишком тяжелым и мрачным, каким ты себе его нарисовала?
– Думала Мурад. Поэтому я не хочу гадать больше, я хочу знать.
Кивает и развернувшись уходит.
Выдыхаю, громко ощущая давление в грудной клетке. Его все нет, и я не знаю, что делать, идти ли за ним?
Встаю с кровати и слышу, как Мурад поднимается по лестнице. Он ходил вниз?
Не успеваю еще подумать, как он врывается в комнату с толстой папкой, которую бросает небрежно на кровать.
– Что это?
Перевожу взгляд с синего пластика на мужчину и обратно, будто там ядерная бомба.
– Твоя правда, Лора. То, чего ты так желала. Смотри. Увидь своими глазами то, что видел я.
Он садится в кресло в углу комнаты, а я остаюсь на месте. Как завороженная плюхаюсь на угол кровати и открываю документы, первая страница которых вводит меня в замешательство.
– Что это такое? – спрашиваю, листая анкеты девушек, которые явно были направлены в модельное агентство.
– Читай. Вопросы отпадут сами собой, а если нет, то задашь их потом.
Сколько здесь их? …семь, восемь, девять…
Останавливаюсь на десятой модели без труда угадывая Камиллу. Поднимаю глаза на Мурада, который сжал кулак и отвернулся в этот момент от меня. Мне страшно. Мне снова страшно, как тогда в той темной комнате, где мы с родителями сидели.
Следующая страница распечатка электронных писем.
Переписка с… вчитываюсь в адрес емайла и не понимаю… точнее я вижу, что это почта фирмы маминой, но…
На каждую анкету ответ и приглашение в Санкт-Петербург.
Дальше распечатка билетов на поезда и самолеты, так как девушки были из разных уголков страны. Тут и билет Камиллы.
Следующая страница пустая.
Я снова в замешательстве, переворачиваю белый лист, а там…
– Что это значит? Что это… Это…
– Это объявления об исчезновении. Каждой из девушек. Ну кроме моей сестры, ее я поехал искать сам. Листай Лора. Не бойся. Ты же ждала этого.
Опускаю глаза и читаю каждое. Разные даты и года. Все юные. Только перешагнувшие порог совершеннолетия. Красивые…
После них идут другие мини анкеты с названиями «Лот №1, №2…» и другие фото, от которых стынет кровь. Обнаженные, в сексуальном белье и… без, только они больше не улыбаются.
Параметры, объемы, медицинские показатели и… что? Цены?
– Это цена за что? За… я не понимаю, Мурад.
– Понимаешь.
Глаза размывает влагой, голова начинает болеть, но я листаю дальше.
Список мужчин с фотографиями и место жительства. Европа, Южные страны, Азия. Какие-то выглядят солидно, другие как толстые мерзкие паразиты с сальными глазами.
Новая страница «Итоги аукциона» и огромные цифры, а также места доставки и утилизации… Боже мой.
Руки уже не слушаются, когда я дохожу до последней в списке девушки…
– Ах, – зажимаю рот рукой увидев цену, место назначения двум мужчинам в
