– Он тебе удался. Правда дверь все же стоило просто открыть ключом. Я же тебе его дала. Боюсь от сегодняшних сюрпризов я буду отходить еще долго, – улыбнулась я, млея от его близости.
– Прости, я испугался и забыл о ключе, – вздохнул жених и вжал меня в себя, отбрасывая погибшие розы, и я сошла с ума от вкуса его губ, завладевших всем моим существом. Так, что даже забыла о подругах-разрушительницах.
Лизка появилась внезапно, как черт из табакерки. Она и похожа сейчас была на вышеозначенную нечисть: вся в копоти и драной одежде. В одной руке она держала туалетный ершик, а в другой…
– Две полоски, – сумасшедше заголосила ухогорлоносиха, потрясая в воздухе маленьким белым футляром, который я сдуру сунула в корзину с грязным бельем. Интересно, какого фига эта паразитка там искала? У меня замерло сердце. Реакцию Холода я боялась даже предположить. А вдруг он против, вдруг скажет, что не хочет ребенка. И что я буду тогда делать? Отменять свадьбу? Потому что я уже решила, что малыш родится. Я люблю его уже до безумия.
– Не поняла, ты младшего сержанта в окно, что ли увидела? Или с глузду съехала от полетов во сне и наяву? – глупо буркнула Варькина, прячась за спину Михуила, и опасливо покосилась на ершик. – Слышь, Лизон, приди в себя.
Я посмотрела на Егора. Он замер словно статуя и взгляд его, устремленный на зажатый в черной лапище поганки тест красноречиво говорил о том, что я нифига не могу прочесть его мысли. Как и всегда, впрочем.
– Дура, на тесте две полоски. Две полоски. Зинка ты чего молчала-то? – заголосила предательница. Точно не она будет свидетельницей. Если конечно вообще свадьба состоится.
– А, две полоски? Так ты чего? Ооооо… – забыв об опасности получить по тупой башке туалетным ершиком, высунула любопытную мордочку Катюха, – Ты беременная?
– Нет, блин, я бурундук, – простонала я. Холод не шелохнулся с тех самых пор, как мои любимые подружки влезли своими жадными лапками в самое сокровенное. Даже не моргнул ни разу.
– А знаете что, девочки, пойдемте-ка, я вам кое-что интересное покажу, – первым отмер Михаил, за что я преисполнилась к нему любовью и благодарностью. – Покажу, и вывезу вас к черту за город, и прикопаю, паразитки. Что вы вечно носы свои суете?
Я проводила взглядом честную компанию, очень надеясь, что Миша выполнит свое обещание. В противном случае грех на душу мне придется брать. Убить не убью, конечно. Но покалечу сто процентов.
– Егор, я хотела тебе рассказать один на один, без них. Хотела сказать, что очень люблю тебя и приму любое твое решение. Но этот ребенок – он родится. Ты и он – лучшее, что случилось в моей дурацкой жизни. Я… – на глаза навернулись слезы. Я всхлипнула и рукавом вытерла лицо. Мама бы меня убила, если бы увидела такое поведение, недостойное леди.
– Так тебе нельзя плакать, – отмер Холод и вдруг сграбастал меня в свои медвежьи объятия и закружил, от чего меня тут же затошнило, и уши заложило, как на карусели. А страх отступил, развеянный радостным рыком этого невозможного гризли.
– Ты что, рад? – прошептала я?
– Ты все-таки ужасная тупица, лягушонок, – улыбнулся Егор. Осторожно, словно бомбу, ставя меня на пол. – Я не просто рад, я сейчас взорвусь от восторга. И виновата в этом ты. Свела с ума несчастного политика.
– Ты обещал не звать меня лягушонкой, – пробубнила я, раздуваясь от полного беспрекословного, безусловного счастья.
Эпилог
Егор Холод
– Да, – говорю я, не в силах отвести взгляд от моей, теперь уже, жены. И больше не слушаю тетку с покосившейся башней из пергидролевых волос на голове. Она что-то несет про бегущие жизненные воды, корабль не разбивающийся о бытовые скалы и прочую ересь. А я желаю только одного – содрать с лягушонки эту свадебную бутафорию и сойти с ума.
– Кольца? Егор, кому ты доверил кольца, – шипит за моей спиной свидетель, промакивая платочком бычий лоб. Мишаня с утра на нервах. Очень странно выглядит потеющая гора мышц, бегающая с вытаращенными глазами между гостей.
– Да, я согласна, – тихий голос Зины затмевает все происходящее вокруг. Вот уж не думал никогда, что это маленькое слово сможет сделать меня одуревшим от свалившегося на голову счастья.
– Да у меня ваши кольца, – в голосе свидетельницы, сияющей зеленеющим уже фингалом, столько яда, что можно бы скопытить все триста гостей, собравшихся в торжественной зале местного ЗАГСа. – Ничего доверить нельзя.
Тоненький золотой ободок прочно садится на мой безымянный палец. Странно, а это совсем даже не страшно.
А знаете, что будет дальше? Совсем скоро у нас с Зиной родится маленькая дочка. Мы назовем ее в честь моей матери, просто в ознаменование того, что я все же смог отпустить прошлое и простить. Мишаня и Лизавета создадут ячейку общества, разведутся, снова поженятся и так три раза. Пока Михуил не психанет и не решится, наконец, стать еще более сумасшедшим, чем я, отцом.
Сеня и Варькина создадут охранное агентство под названием «Реактивная колбаса», и станут очень востребованными и известными в мире секьюрити людьми. Я буду их первым почетным клиентом.
Апполинарий Рюрикович и Тамара Павловна станут сумасшедшими дедом и бабушкой. А учитывая, что через полтора года после рождения внучки у них родится еще и внук, совсем одуреют от счастья.
Чучмечка станет толстой и наглой. Впрочем, в ее-то жизни как раз все будет стабильно. Короче, все останется как есть.
Отчим получит долгий срок, хотя я совершенно не предъявил ему никаких претензий и обвинений. Незачем. Человек наказанный тем, что никому не нужен и так несчастен.
– Горько!!! – кричат гости, кидаясь в нас с Зиной всяким мусором типа мелочи, риса и розовых лепестков.
– Люблю тебя, жена, – шепчу я в губы сладкой булочки. – Зина Холод – звучит.
– Обожаю тебя, муж, – улыбается красавица.
– Голуби сбежали, падлы, – разбивает идиллию голос Варькиной.
Две белые птицы почувствовав свободу летят к облакам, размахивая крыльями словно чокнутые ангелы, которые свели нас с Зиной и сделали мужем и женой.
