глаза, мысленно приказывая себе заснуть. И как можно скорее.
Конечно же, это не получается. И конечно же, я почти не удивляюсь, когда матрас рядом со мной прогибается, а ко мне прижимается мужское тело.
— Правда думала, что я лягу отдельно, красота?
Я немею. Но не от страха. От предвкушения. И это придаёт злости. Да ну сколько же можно!
— Нет! — резко отодвигаюсь, но сильные руки возвращают меня обратно, а вдобавок ко всему я чувствую, что теперь под одеялом не одна. — Феликс!
— Тише, красота, — шепчет он, прижимаясь ещё ближе. — Дай подышать тобой.
— Чего?
— Я услышал тебя, и если тебе нужно время, не стану давить.
— А сейчас ты что делаешь?! — возмущенно пыхчу.
— Пытаюсь сдержаться и не трахнуть тебя прямо сейчас.
Замираю от его слов, испуганно глядя в стену, а заодно прислушиваюсь к себе. Хотела бы я этого? Приходится признать, что да. Багров умелый любовник, и мне будет с ним хорошо. Но я боюсь, что он посчитает это за капитуляцию, а я… Я ведь не могу быть уверена в том, что он мне не соврал.
— Расслабься, золотце. Я тебя не трону. Пока сама не попросишь.
— А если не попрошу? — в голосе против воли звучит вызов, и в ответ получаю смешок.
— Посмотрим, любовь моя, кто сдастся первым.
Я даже дышу через раз. Что? Что он сказал? Боже, он реально признался, что…
Мне не верится. Нет, наверное, это мое больное воображение. Не мог же Феликс вот так, между делом, выдать свои чувства. Или это какой-то трюк, чтобы добиться своего?
— Спи спокойно, Золотинка. Ты больше не одна, — тихо добавляет он и оставляет мягкий поцелуй на плече. И все. Только обнимает, но не делает никаких попыток сблизиться.
Я напряженно жду — минуты текут, а позади только спокойное дыхание и тяжёлая рука у меня на животе. Все.
Он все-таки уснул — доходит до меня. Багров действительно решил просто спать! Это не укладывается в голове. Ведь я же видела в его глазах другое. Но он отступил.
Почему?
Зачем?
Что кроется за этим благородством?
Я мучаю себя вопросами и незаметно засыпаю. А утром, когда открываю глаза будто по щелчку, с удивлением понимаю, что эта ночь — первая, когда меня не мучали кошмары.
— Ещё слишком рано, — недовольно ворчит Феликс и прижимает обратно к себе, когда я пытаюсь выбраться из-под его ручищи.
— Мне надо, — упрямо сопротивляюсь.
— Мне тоже надо, — он весьма недвусмысленно толкается мне в спину своим уже возбужденным членом. — Но я же тебя не бужу.
— Феликс, отпусти! — возмущаюсь, а сама чувствую, что краснею. — Мне в туалет надо.
Только после этого Багров все же слушается. Сделав свои дела, умываюсь и смотрю в зеркало. Сейчас я на распутье и пока не понимаю, как и куда двигаться. Все это время я ненавидела Феликса, считала виновным в смерти брата. Но что если я ошибалась? Вдруг виноват другой? Могу ли я рискнуть и попробовать быть с этим человеком?
Мои метания прерывает Феликс — вальяжно заходит в ванную, встаёт позади и привычным жестом обнимает со спины.
— Что тебя беспокоит? — спрашивает он, чутко уловив мое настроение. Его голос ниже, более хриплый после сна. И чертовски сексуальный. Мне стоит немалых трудов направить мысли в нужное русло и не отвлекаться на мужскую привлекательность.
— Лёша. Если ты этого не делал, то кто?
Багров молчит. Только задумчиво смотрит перед собой, пока я разглядываю его отражение в зеркале.
— Подозреваю, тот, кто и сфабриковал те фото.
— Басманов?
— Сученыш ловко подставил меня. Но я разберусь с ним. Он ответит за это все, даже если Алексей все ещё…
Он замолкает так резко, что я вздрагиваю и тут же разворачиваюсь к нему лицом.
— Даже если что? Что?! Он может быть жив?
Багров хмурится и качает головой.
— Что ты со мной делаешь, Злата, — вздыхает он, поправляет мои волосы и смотрит очень странно.
— Георгий сказал, что я делаю тебя менее внимательным, — осторожно говорю.
— Ублюдок верно просчитал. Понял раньше меня самого.
Замечаю, как он сжимает кулаки, как становится мрачным взгляд. Даже жёстким, словно он приговор выносит.
— То есть я твоё слабое место?
— Скажем так, рядом с тобой я менее сосредоточен.
— То есть ты сказал больше, чем хотел? — доходит до меня. Ты что-то знаешь, да? Что-то скрываешь?
— Нет. Я лишь предполагаю. И не хочу давать тебе лишнюю надежду. — Но ведь шанс есть?
— Есть, — неохотно подтверждает он. — Но чтобы все выяснить, нам придётся вернуться.
— Ты уедешь?
— Нам, Злата, — повторяет Багров. Мягко берет мои лицо в ладони. — Мы поедем вместе.
— Ты, конечно, забыл спросить меня, — иронично усмехаюсь.
— В вопросах безопасности у тебя нет права голоса, — жестко отвечает он. — Прости, но здесь я все решу сам. Оставлять тебя одну я не стану.
— Но…
Я не могу даже возмутиться — Феликс прижимается губами к моим. Осторожно целует, увлекаю меня все больше. А я позорно теряю нить разговора.
Когда он отстраняется у меня уже все плывет перед глазами, и внутри только одно желание продолжить.
— Готова попросить? — хрипло спрашивает он. И я тут же прихожу в себя от морока. Упрямо мотаю головой. — Тогда лучше остановиться.
— Ага, — рассеянно повторяю, пытаясь выровнять дыхание.
Багров уходит, а я все стою и удивляюсь, как это он снова отступил. Прохладный душ немного приводит в чувства, а в мыслях только надежда, что Лёша все же жив. Понимаю, что шансы невелики, но если…
Когда вижу Феликса у плиты, с трудом сдерживаю смешок.
— Я тут у тебя похозяйничал, — заявляет он. — Не против?
— А если против?
Тот многозначительная ухмыляется и ставит передо мной тарелку французских тостов и кофе.
— Можем обсудить наказание. Или просто позавтракать.
А после он мне подмигивает. Озорно, словно мальчишка какой-то, а я расплываюсь в глупой улыбке, едва заставляя себя перестать пялиться на его идеальный торс.
— У тебя ведь сегодня выходной?
Удивленно смотрю на Феликса.
— Откуда ты знаешь? — тот лишь снисходительно улыбается. — Да, выходной.
— Тогда проведем день вместе.
Рука с чашкой замирает на полпути
— В каком смысле? У тебя нет своих дел?
— Есть. Ты. Считай, это будет свидание.
— Но ты же далёк от романтики…
— Ну, ты ведь поможешь мне? — и опять многозначительная улыбка.
Азарт и предвкушение снова во мне.
Мы и правда собираемся — куда, Феликс не говорит. Только сообщает, что это будет сюрприз.
Правда, случается он немного раньше — когда мы успеваем отойти от дома всего ничего, как
