же самые слова, которые я сказала ему, когда он готов был сдаться. – Я ходил практически на все твои спектакли. Черт, я даже посмотрел вместе с Эзрой тот дрянной сериал про докторов, где ты снималась. Если кто и рожден для профессии актера, то это ты.
Подтянув ноги к груди, я обхватила колени руками, чтобы этим крепким объятием сдержать то, что сейчас со всей силой распускалось во мне. Я не знала, что сказать, и мы просто смотрели друг на друга, пока я мысленно еще раз прокручивала его слова.
– Ты серьезно его посмотрел? – спросила я наконец.
Он кивнул и замешкался на пару секунд.
– Тебя очень впечатляюще рвало в судно. – Тут он изобразил, как из него по широкой дуге вылетает рвота, и я хрипло рассмеялась.
Блейк перестал дурачиться и посмотрел на меня взглядом, в котором я увидела все. Дикую смесь чувств, ни одно из которых не удавалось точно уловить, однако я точно знала, что они там есть. Он больше не прятался от меня.
– Большое спасибо. – Я провела пальцами по бороздкам на джинсах. Постепенно моя улыбка вновь померкла. – Мне почему-то казалось, что эта перезагрузка пройдет попроще.
Блейк заворчал, как будто прекрасно понимал, что я имела в виду.
– Я про свою тоже так думал.
– Взрослая жизнь – отстой.
Снова согласное бормотание.
– Сказать тебе кое-что?
– Что?
– По-моему, ты сильно облегчишь себе задачу, если оставишь отчаянные попытки стать тем, кем на самом деле не являешься. – Я раскрыла рот, чтобы возмутиться, но он примирительно вскинул руки. – Ты сама знаешь, что я не хочу тебя обидеть. Мне лишь кажется… Да, по-дурацки получилось с Лос-Анджелесом. Но ты можешь продолжить, если тебе так этого не хватает.
Именно этого он не понимал. Просто не мог понять.
Мне удалось только покачать головой:
– Не получится. Чересчур много всего случилось. Все пошло насмарку. Я слишком боюсь.
– Я тоже.
Мне вспомнился торжественный вечер спортсменов, когда Блейк вышел из себя и утратил контроль. Как он утверждал, что для него все кончено. Мы оба кое-что потеряли, но пока Блейк упорно боролся, чтобы это вернуть, я была к такому не готова. И не знала, буду ли снова готова когда-нибудь. Потому что страх перед этим меня буквально парализовал.
– Правда? – спросила я.
Он коротко кивнул:
– Жутко боюсь. Что, если я слишком рано вернусь на поле и так сделаю все только хуже?
– Такого не случится, – уверенно ответила я.
Блейк лишь пожал плечами:
– А пусть даже так. Сейчас я ничего не могу предпринять против того, что произойдет в будущем. Нет смысла ломать над этим голову. Можно просто как-то идти вперед.
Я облокотилась на спинку дивана и уставилась в потолок, повторяя про себя его слова и размышляя о них. Понятия не имею, сколько мы оба молчали.
– Может быть, ты и прав, – пробормотала я через какое-то время.
Блейк потянулся за контроллером:
– Я знаю.
Я только фыркнула, но он уже опять запустил игру. Но хотя он снова начал жать на кнопки, у меня не возникло ощущения, что нужно быстрее уходить в свою комнату. Наш разговор вывел нас за рамки этой фазы. Я наконец-то могла сидеть рядом с ним. Смеяться с ним. Разговаривать с ним. Доверять ему свои страхи, как и он мне – свои. И на краткий миг я разрешила себе подумать, что все стало почти как раньше.
Я устала как собака. Полночи я провела на диване с Блейком, пока не начала дремать и клевать носом, после чего он прогнал меня спать. Однако стоило мне улечься в постель, сон вдруг как рукой сняло, потому что я не могла перестать думать о нашем разговоре. Затем открыла Instagram и принялась отвечать на новые комментарии подписчиков на тему «Дикой розы».
С тех пор как Скотт заговорил со мной о сериале, я не могла отделаться от ощущения, что стала еще больше предаваться этой разбившейся мечте. Как бы все сложилось, если бы проект не закрыли? Слова Блейка, подобно призраку, маячили у меня в сознании, но я все равно не имела ни малейшего представления, что делать дальше. Для меня всегда существовала только эта мечта – и больше ничего. Никакого плана Б. А о возвращении в тот мир не могло быть и речи. Мне было слишком страшно. Всякий раз, стоило мне хотя бы на долю секунды задуматься об этом, я вспоминала о том дне, когда осознала, что достаточно одного-единственного человека, из-за которого ты потеряешь все, и начинали трястись пальцы. В конце концов я засунула планшет под подушку и провалилась в беспокойный сон.
Сейчас я сидела за столом и завтракала фруктами и йогуртом, пока Отис и Кэм спорили, чья очередь разбирать посуду из посудомоечной машины.
Я бросила взгляд на часы. Блейк еще не вставал. Вероятно, он так же устал, как и я. Выудив мобильник из кармана, я проигнорировала отразившиеся на нем уведомления. И вместо этого открыла диалог с Блейком. Мгновение поколебалась и спросила себя, а правда ли стоит ему писать. Но потом подумала о нашем разговоре, о его улыбке и о том, как он полностью расслабился в моем присутствии.
И начала медленно печатать новое сообщение.
«Проснись и пой».
Отправив это, я продолжила есть.
«Ты же разбудила меня не только ради того, чтобы прислать цитатку в стиле Крейга?»
Я ухмыльнулась и тут же набрала новый ответ, а Кэм и Отис между тем становились все громче.
«Спи – мечтай. Проснись – действуй».
Его ответ состоял из эмоджи с поднятым средним пальцем.
Какое прекрасное начало дня.
– Я тебе клянусь, что я разбирал ее вчера.
– Это когда же? Посреди ночи?
– Да, – с глубочайшим убеждением заявил Кэм.
– Неправда, – деловито вставила я и положила в рот следующую ложку фруктов. Затем указала на Кэма. – Ты каждый раз придумываешь отговорки.
– А я-то думал, я тебе нравлюсь, Джуд. – Кэм драматическим жестом прижал ладонь к груди. – Как ты могла вот так ударить меня в спину?
– Никого я не била в спину. Это факты.
Кэм презрительно фыркнул:
– Отлично. Тогда я просто займусь посудомойкой.
Отис с довольным выражением на лице сел ко мне за стол:
– Спасибо, что сказала решающее слово.
– Всегда пожалуйста.
– Джуд опять наябедничала? – раздался голос Блейка.
Я повернула голову и обнаружила его в дверном проеме. Он посмотрел на Кэма, после чего его взгляд скользнул ко мне. Уголки губ слегка приподнялись.
– Именно, – согласился Кэм. – А я-то думал,
