Мэтт обхватил меня руками, и его грудь начала сотрясаться от тихих рыданий.
— Я делала все, что должна была делать. Я чувствовала ее, Мэтт, у себя в животе. В ней была жизнь и отвага, и я знала, что она вырастет и станет такой же, как ты. Я хотела, чтобы она была такой же, как ты. Хуже всего прошли роды. Боже мой, это было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать. Она была такой крошечной, что умещалась в моих ладонях, и в те несколько коротких мгновений, когда она была жива, я сказала ей, как сильно мы любим ее. Я даже спела ей песню, которую ей нравилось слышать, когда она была внутри меня. Каждый раз, когда я пела ее, я чувствовала, как она подпрыгивает у меня в животе.
Впервые с тех пор, как это случилось, я, наконец, смогла свободно говорить о ней и почувствовать легкое чувство завершенности. Возможность рассказать Мэтту и поделиться с ним историей нашей дочери сняла бремя, которое я несла на своих плечах последние несколько лет. Это не избавило от боли, но помогло осознать, что мне больше не нужно держать ее внутри.
Мы с Мэттом плакали в объятиях друг друга, пока у меня так не заболели глаза, что я едва могла их открыть. Он не сказал ни слова с тех пор, как я излила свое сердце, и это начало пугать меня. Молчание с ним никогда не было хорошей вещью.
— Мэтт, — тихо пробормотала я. — Пожалуйста, скажи что-нибудь. Мне нужно знать, где мы находимся во всем этом, и, если ты сможешь найти это в себе, то прости меня.
Отстранившись от меня, он взял мое лицо в свои руки и нежно поцеловал меня в губы, наши слезы смешались друг с другом. Поцелуй, однако, не был поцелуем примирения, он больше походил на прощание. Я поцеловала его точно так же десять лет назад, и его поцелуй был точно таким же.
— Нет, — прошептала я, качая головой и цепляясь за его руки. — Пожалуйста, не оставляй меня, Мэтт. Я не могу потерять тебя. Мне так жаль, что я не сказала тебе.
Пристально глядя на меня сверху вниз, он вытер слезы и прерывисто вздохнул, его печаль снова сменилась гневом.
— Мне тоже жаль, ангел, но ты не можешь ожидать, что я приму все это и все вернется на круги своя. Ты просто… — Глаза дикие, он отвернулся от меня и яростно запустил руки в волосы, крепко сжимая их, когда он закричал: — черт возьми, Шелби, ты только что сказала мне, что у меня есть дочь и что она, блядь, мертва! Как я должен с этим справиться? Ты солгала мне!
Тяжело дыша, он застонал и потер руками лицо, сердито вытирая слезы.
— Мне понадобится немного времени и пространства на некоторое время. Может быть, очень долго, я не знаю, но я не могу быть рядом с тобой прямо сейчас.
Он начал уходить, но я остановила его, схватив за руку.
— Как долго, Мэтт? — Я задохнулась, чувствуя, как начинает подниматься паника.
Глядя вниз на мою руку на его руке, его челюсти сжались, и это был мой сигнал, что он не хотел, чтобы я прикасалась к нему. Я медленно отодвинулась и сложила руки вместе, надеясь, что он даст мне ответ на мой вопрос. О каком времени он говорит? Ему нужно несколько дней, лет или даже вся оставшаяся жизнь? Мне нужно знать, что все еще есть надежда.
Все произошло так быстро, в одну минуту он был моим, и мы планировали наши жизни вместе, а затем в мгновение ока все было кончено… просто рухнуло. Закрыв глаза, Мэтт опустил голову и хранил молчание, сжав губы в твердую линию. Там был мой ответ, и это был не тот, который я хотела.
— Я понимаю, — прошептала я дрожащим голосом.
Я держалась на волоске, но, если я поддамся темной дыре внутри меня, как я делала раньше, я боялась, что не найду выхода. Джейс и Лекси были теми, кто был рядом со мной и вытащил меня, когда все, чего я хотела, это поддаться оцепенению и позволить ему прогнать боль. Чем дольше Мэтт смотрел на меня, тем более замкнутым он становился, что, в свою очередь, постепенно приближало меня к прекрасной темноте, где ничто не причинит боли.
Он развернулся на каблуках, и я поняла, что на этот раз он действительно собирается уйти. Его решимость увеличить расстояние между нами была очевидна по энергичности его шагов.
Все было кончено.
— Мы оба знаем, что значит пространство, Мэтт, — крикнула я ему вслед. Он продолжал идти, но я все равно продолжила: — я знаю, что совершила ошибку, но ты не единственный, кто страдает. Пожалуйста, не поступай так со мной.
Он колебался всего одну секунду, прежде чем исчезнуть внутри своего гаража. Грохот его мотоцикла эхом разнесся в воздухе, и почти мгновенно он рванул прямо с места, ускоряясь по подъездной дорожке к дороге, набирая нужное расстояние.
Упав на колени, я закрыла голову руками и закричала. Он не возвращался, он не хотел возвращаться. Я никогда бы не подумала, что одна ошибка в жизни, может разрушить все шансы на счастье, в будущем. Мое будущее с самого начала было тусклым и серым, но теперь оно окрасилось полностью черным на моих глазах.
Последнее, что я почувствовала, прежде чем мое тело отказало, и моя голова ударилась о каменную дорожку, была острая, ноющая боль от тысячи игл, вонзившихся в мое сердце, за исключением того, что теперь я могла чувствовать только боль в голове и тепло, покидающее мое тело. Я приняла эту боль с распростертыми объятиями, потому что, по крайней мере, это было не мое сердце.
Мое сердце больше не может этого выносить.
Глава 34
Мэтт
У меня была дочь … Маделин. На небесах был прекрасный маленький ангел, с которым у меня никогда не было возможности встретиться. Из всех секретов, которые Шелби могла бы скрыть от меня …
Я проехал полпути до Солт-Лейк-Сити, прежде чем развернуться на мотоцикле и отправиться обратно в Калифорнию. Я хотел вернуться к Шелби и сказать ей, что все будет в порядке, но я не мог. Поездка помогла мне успокоиться, но она также помогла мне ясно видеть вещи. Моим первым побуждением было разозлиться на Шелби, а также на то, что я узнал правду от Кайла, а не от нее.
Возможно, у нее были самые благие намерения скрыть от меня информацию о моем ребенке в надежде, что я чего-нибудь добьюсь, но я бы сделал это в любом случае. Я не сомневался, что последовал бы за своими мечтами и стал тем, кем я был сегодня, даже имея ее и ребенка, которого нужно было содержать. Она и ребенок были бы моим вдохновением, они были бы всем для меня.
Мои глаза болели от недостатка сна, и когда я тер их, мне казалось, что крошечные частицы песка царапают мои веки. Прошлой ночью вместо того, чтобы идти домой, я появился на пороге Картера, и он впустил меня, не задавая вопросов.
— Сынок, ты не спишь? — Спросил Картер, постучав в дверь.
— Нет, — простонал я. Я даже не ложился спать.
Картер открыл дверь, и в его руках была большая чашка дымящегося кофе. Он поставил его на прикроватный столик рядом с лампой в пальмовом дереве и со вздохом сел на кровать.
— Я подумал, что тебе понадобится что-нибудь, чтобы проснуться. Я слышал, как ты ходил всю ночь. Хочешь поговорить об этом?
Я не знал, смогу ли рассказать ему о случившемся, не сломавшись, поэтому я покачал головой и потянулся за кофе.
— Не беспокойся, сынок, — сказал он, оглядывая комнату. Легкая улыбка тронула его губы, когда его взгляд упал на что-то в углу, это была вешалка для одежды в форме пальмы. Вся комната была украшена только пальмами и пляжной тематикой. — Знаешь, мне действительно нужно попросить Эви сделать что-нибудь еще с этой комнатой. Я люблю ее до смерти, но пальмы должны исчезнуть. Когда ты однажды женишься, ты поймешь. По какой-то причине я никогда не смогу сказать этой женщине нет.
Я был таким же с Шелби. Чего бы она ни хотела, я бы дал ей, просто чтобы увидеть улыбку на ее лице. Единственной проблемой было то, что она никогда ни о чем не просила меня, пока …
До вчерашнего вечера.
Она попросила меня не бросать ее, но я бросил, хотя в глубине души это было последнее, чего я хотел. Я думаю, то же самое она чувствовала, когда ушла от меня. Это была одна из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать.
