— Картер, — позвала Эви снизу, — твой мобильный телефон звонит.
Картер похлопал меня по колену и поднялся на ноги.
— Что бы ни происходило, я знаю, ты поступишь правильно, ты всегда поступаешь правильно. А теперь одевайся и встретимся внизу. Мы отправимся в зал и разогреем тебя перед сегодняшним боем.
Моя голова даже не была в бою, она была где-то в другом месте. Как только Картер вышел и закрыл дверь, я переоделся в черно-белые спортивные брюки и синюю футболку. Возможно, тренировки приведут мой разум в нужное русло. После того, как я заправил кровать, схватил свою сумку и шлем, я бросилась вниз по лестнице на кухню, где Картер разговаривал по телефону с убитым горем выражением лица.
— Да, я обязательно дам ему знать. Спасибо, Гаррет. Я уверен, что он будет благодарен за это, — сказал он в трубку, глядя прямо на меня.
Схватив несколько кусочков бекона, я запихнул их в рот, сузив взгляд на Картера и надеясь получить представление о том, что происходит.
— Что происходит? Чего хотел Гаррет? — Спросил я, как только он повесил трубку.
Картер нахмурил брови и поджал губы, на его лице была написана тревога.
— Когда ты в последний раз разговаривал с Шелби?
По напряжению в его тоне я сразу понял, что что-то не так.
— Вчера, сразу после обеда, а что?
Закрыв глаза, Картер вздохнул и опустил голову.
— О, сынок, я не знаю, как тебе это сказать, — начал он, — но Гарретт нашел Шелби без сознания на твоей подъездной дорожке прошлой ночью, с разбитой головой. Она в больнице и не приходит в себя.
Я бросился к нему, широко раскрыв глаза и обезумев.
— Что случилось? — Отчаянно кричал я.
— Ну, Гаррет сказал, что заезжал, чтобы показать тебе кое-что, что ты захочешь увидеть, и когда он подъехал, то увидел Шелби на подъездной дорожке. Он вызвал скорую помощь и поехал с ней в больницу. После того, как они осмотрели травмы на ее теле, они решили, что, похоже, она потеряла сознание и упала, ударившись головой. Гаррет сказал, что пытался дозвониться до тебя, но, по-видимому, твой телефон выключен.
— Черт возьми, — взревел я, устремляясь к входной двери, — в какой больнице?
— Она в мемориальном госпитале Санта-Роза, но они переводят ее в медицинский центр Калифорнийского университета в Дэвисе. Сейчас она на пути туда. — Ее мать работает там, так что, вероятно, это она перевела Шелби, чтобы та могла заботиться о ней.
Я едва мог думать из-за стука в ушах и бешено колотящегося сердца. Если с ней что-нибудь случится, я никогда не прощу себе, что ушел. Я знал, что должен был остаться. Мой внутренний инстинкт подсказывал мне, что я должен был остаться, но я был слишком зол, чтобы слушать.
Если я думал, что то, что Шелби сказала мне вчера, было худшим, что я когда-либо слышал, я ошибался. Осознание потери ребенка, о существовании которого я не подозревал, глубоко врезалось в мою душу, но осознание того, что я могу потерять Шелби навсегда, было худшим страхом, который только можно вообразить. Нахлобучив шлем на голову, я быстро защелкнул его и запрыгнул на свой мотоцикл. Это было более чем в полутора часах езды от того места, где я был, но я планировал добраться за час.
Я просто молюсь, чтобы не столкнуться с копами.
***
Шелби доставили всего за тридцать минут до меня, но я был не единственным, кто ее ждал. Лекси и Хейли сидели в комнате ожидания, опустив глаза, когда я вошел в комнату. Хейли опустила взгляд, но Лекси подняла глаза и тут же разрыдалась.
— Это все моя вина, — причитала она. — Ничего этого не случилось бы, если бы я держала рот на замке.
— Если что, то это вина твоей сестры, — проворчал я. — По-видимому, это ей следовало держать свой гребаный рот на замке. — Хейли поморщилась, но мне было наплевать. У Шелби был шанс с Хейли, и теперь настала моя очередь. — Дай угадаю, Хейли, так это ты рассказала Кайлу о моем ребенке? Ты вообще знаешь всю историю? Я очень надеюсь, что нет, потому что, если ты это сделала, это, вероятно, делает тебя самой бессердечной, сукой, которую я знаю.
Хейли кивнула.
— Я заслуживаю этого, — прошептала она. — Я не знала всей истории до вчерашнего дня, но я знала достаточно, чтобы рассказать Кайлу, чтобы он мог использовать это. Ты не представляешь, как мне жаль.
— Достаточно, — скомандовала Лекси, свирепо глядя на меня. — Нам нужно сосредоточиться на Шелби прямо сейчас. Что я хочу знать, так это почему она была на дороге у твоего дома и близка к смерти к тому времени, когда Гаррет нашел ее? Неужели она недостаточно страдала? Тебя не было с ней после того, как все случилось … Джейс, и я были.
— Лекси, — пробормотала Хейли, качая головой, — успокойся.
— Нет, — выпалила она в ответ, бросив свирепый взгляд на свою сестру. — Ему нужно знать все, с самого начала.
Теперь настала моя очередь повесить голову от стыда.
Она была права, меня там не было, и теперь я собираюсь расплачиваться за последствия. Шелби не была бы в больнице, если бы я был там, чтобы подхватить ее, когда она упала. Поднявшись со своего места, Лекси подошла ко мне.
— Очевидно, Шелби не донесла свою точку зрения, потому что ты все же ушел. Что ж, давай посмотрим, смогу ли я тебя немного просветить. Шелби моя лучшая подруга, и я больше не собираюсь видеть, как она страдает. Прошло слишком много времени.
Она пододвинула стул и села на него прямо передо мной, чтобы у меня не было выбора, кроме как смотреть на нее. Ее взгляд был свирепым, и огонь в ее глазах так сильно напомнил мне Шелби, которая стремилась пробуждать это в людях, которых она окружала. Это была одна из вещей, которые я любил в ней, потому что она пробуждала во мне ту же страсть.
— Все время, пока Шелби была беременна, она была такой счастливой, полной жизни, понимаешь? Не проходило и дня, чтобы она не говорила о тебе с ребенком. Она рассказывала ей, как она надеялась, что ей достанутся твои зеленые глаза и твоя улыбка. Каждый вечер я слушала, как Шелби читает истории Маделин и поет ее песни, я даже пела с ней. Эта маленькая девочка была бойцом, и даже когда шансы были против нее, она держалась, пока ее мать не взяла ее на руки. Я никогда в жизни не видела Шелби такой убитой горем.
Подбородок Лекси задрожал, и я видел, что она была на грани срыва, черт возьми, я изо всех сил старался держать себя в руках, но она продолжила:
— Я не знаю, как много Шелби успела тебе рассказать, прежде чем ты разозлился на нее и ушел, но мы отслужили панихиду по Маделин и похоронили ее. Шелби проводила много времени там, в начале, но для нее это стало слишком. Она потеряла сознание, как и в этот раз, но, к счастью, Джейс был с ней, когда это случилось. Ее мать заставляла его добавлять валиум в ее коктейли, чтобы у нее не было приступов паники.
— Я всего этого не знал, — сказал я, опустив голову. — Похоже, я многого не знаю.
Она кивнула.
— Именно так, и именно поэтому я собираюсь сказать это только один раз. Мне жаль, что она держала ребенка в секрете от тебя, и поверь мне, это разбивает мне сердце, что тебе пришлось узнать об этом таким образом, но, если ты думаешь, что ее ложь тебе была плохой, это даже близко не сравнится с тем дерьмом, через которое она прошла. Даже когда она видела тебя с другими женщинами, что, кстати, разорвало ее на части, она все еще любила тебя. Она всегда любила только тебя.
И я всегда любил только ее, хотелось кричать мне миру.
Дверь в комнату ожидания открылась, и я сразу же поднялся на ноги, когда вошла мать Шелби, доктор Кэрол Доусон, которая оказалась одним из лучших врачей Калифорнийского университета в Дэвисе. Ее волосы были такими же каштановыми, как у Шелби, но карие глаза Шелби унаследовала от своего отца. У Кэрол всегда были самые добрые, светло-голубые глаза из всех, кого я когда-либо знал. Однако сегодня они были уставшими и измученными, ее больничная форма цвета Хантер-грин помялась и свободно сидела на ее маленькой фигуре. Она похудела за эти годы, вероятно, из-за долгих часов работы, как это было, когда я встречался с Шелби.
