лоска.
Боже, Шелли, скажи что-нибудь! Не стой столбом! Не показывай слабость.
Я повернула голову и уставилась на застывшего мужа, в карих глазах, которых сияла вина.
– Что он тут делает? – постаралась как можно твёрже спросить я, – Только не говори, что этот, – кинула на Делакруа брезгливый взгляд, – прибыл в Россию для ведения бизнеса. Мы оба знаем, чем он заведует. Или ты, дорогой, решил бордель открыть?
Артур обогнул стул и подошёл ко мне.
– Шелли, – в его голосе слышалась боль.
Горько усмехнулась.
– Теперь понятно, почему ты вчера, словно бешеная собака ходил и слюной брызгал. Только вот я, оказалась снова дурой.
Я подняла пакет с едой и сунула Арти.
– Поешьте. Вы, вероятно, голодные. А у меня аппетит пропал.
Развернулась, и гордо подняв голову, вышла из зала заседаний.
К чёрту их. К чёрту мужиков!
«Я не боюсь чувствовать, я боюсь утонуть в чувствах… Я не боюсь физической боли, я боюсь душевной… Я не боюсь любить… я боюсь быть ненужной… Я не боюсь умереть… я боюсь остаться без тех, кого так сильно люблю…»
© Интернет
Меня тошнило. Сильно. Я зашла в туалет и закрыла на замок дверь. Прислонилась к ней спиной, чувствуя, как колени подгибаются, и я медленно сползаю вниз.
Предательство. Оно такое горько-терпкое на вкус. Будто таблетка анальгина на языке. Он тут. С Артуром. В одном кабинете. Твою мать, я не хотела в это верить. Арти спас меня тогда, вытащил из оврага, помог стать человеком. И как он мог снова столкнуть меня лицом к лицу с этим человеком? Как он посмел повергнуть опасности будущее Кэти? Ведь если Делакруа о ней узнает…
Меня прошиб озноб. Я даже думать не хотела о том, что когда-нибудь этот ублюдок посягнёт на мою дочь.
Встала, поправила одежду и подошла к раковине. Включила ледяную воду и слегка намочила лицо, чтобы макияж совсем не испортился. Посмотрела в зеркало. Да, этот день не был запланирован именно так. Хотела удивить мужа и поговорить, а получила испуганные зелёные глаза, дрожащую нижнюю губу и адское желание расплакаться. Нельзя. Не тут уж точно, когда в любой момент могу с ним столкнуться. Он не увидит больше моих слёз, не услышит ни оправданий, ни бесполезных извинений.
Горько усмехнулась. Я ведь просто хотела быть счастливой. Растить дочь, заниматься любимым делом, познавать мир сквозь призму радости. А что в итоге?
Такое впечатление, что я и не покидала Парижа. Что осталась всё той же влюблённой дурой, которой попользовались и выкинули. А хватило всего лишь одной встречи!
Ручка двери неожиданно повернулась. Я вздрогнула, понимая, что нужно уходить. Сидеть в укрытии было очень заманчиво, но всё имеет своё время. Любовь, страх, боль, гнев… Просто надо пережить этот период и отпустить. Вот только я не могу этого сделать. До сих пор слишком больно, до сих пор страшно…
– Эй, Вы там утонули? – недовольный женский голос раздался по ту сторону двери. Выключила воду, улыбнулась отражению, расправила плечи и вышла…
– Ой, госпожа Ржевская, прошу прощения… Не знала, что Вы именно там…
Выдохнула. Я столкнулась с секретарём Артура, которая видимо, только что вернулась с обеда. Это была женщина в самом рассвете сил, то есть за сорок. С шикарными чёрными прямыми волосами, алыми губами и тёмными глазами. Рита, кажется…
– Ничего страшного, – пожала плечами, – Всего хорошего! Кивнула ей и быстро ретировалась.
Я буквально выбежала из здания и остановилась, чтобы восстановить дыхание. В сумочке телефон разрывался от звонка Арти. Я, наплевав, слушала рингтон и злилась. Не вечно же мне хныкать и понимать? Медленно, словно никуда не торопясь, пошла к автобусной остановке. Села на лавочку и достала телефон. Пять пропущенных и одно не принятое сообщение:
«Ответь. Я волнуюсь. Ты где? Я всё объясню… Прости».
Арти, как обычно, в своём репертуаре. Коротко и ясно, без прелюдий. Объяснит он… Хотелось бы, чёрт возьми! Я написала смс Алисе:
«На работе меня сегодня не будет. Держи в курсе дел».
Мне безумно хотелось выговориться Алиске, но пока не могла. Надо переварить самой эту шокирующую информацию: мой бывший в Москве.
Приехал мой автобус. Я поднялась по ступенькам и села на свободное место. В салоне пахло бензином и тучная женщина-контролёр, в пёстрой одежде, жуя жвачку подошла ко мне. Я протянула сто рублей.
– Мне до Сокольников.
– Иностранка что ли? Акцент чудной, – гаркнула контролёрша.
– Да, – выдавила я.
Женщина оторвала мне билетики, дала сдачу и ушла, пробормотав:
– Понаедут тут… Вози их.
От этой реплики, тошно стало. И так, настроение хуже некуда, а сейчас испортилась ещё больше.
Я стала смотреть в окно и слушать через наушники музыку. Сейчас я заберу Катюшу из садика, и мы поедем с ней гулять. Не хочу думать ни об Арти, ни об этом ублюдке. Просто хочу провести время с самым дорогим мне человеком. При ней я просто не смогу грустить и плакать.
Автобус ехал медленно. Из правого глаза по щеке проскользнула слезинка. Я всхлипнула и вытерла щеку.
Я не знала от чего мне больнее больше: от поступка Артура или от приезда Ксавье. Но то, что сердце разрывалось, было уже нехорошо. Глубоко в душе я гордилась, что не позволила себе расплакаться, что говорила относительно спокойно и не так долго стояла истуканом.
А с другой стороны, мысленно давала себе затрещину, что не высказала Ксавье насмехающимся тоном всё, что думаю.
Хотя, кто я для него? Возможно, это просто бизнес, а я надумываю себе Бог весть что. Я прикрыла глаза. Когда до счастья остаются считанные шаги, появляется тот, кто всё рушит. Нужно преодолеть это. Смогла тогда, сейчас и подавно справлюсь. У меня есть дом, ресторан, образование и смысл в жизни. Пять лет назад у меня этого не было. Всё-таки жизнь та ещё сука, как её не люби. Москва тоже была не Парижем. Менталитет у людей другой, более жёсткий. Конечно, все люди разные, и не важно, какой национальности. Но если большинство в Париже улыбаются, то в Москве ходят хмурые, как тучи. А ещё вечно спешат: на работу, учёбу, практику.
Я привыкла жить в таком диком темпе, и он меня устраивал. Да, как и обычный человек, я валюсь с ног от усталости, но получаю удовлетворение от проделанной работы.
Телефон зазвонил. На дисплее высветился номер подруги. Включила гарнитуру и ответила в микрофон:
– Привет, как дела?
Алиса была взволнована. Сильно. Артур звонил, искал меня. На что
