Алекс же, напротив, имея полмиллиона подписчиков в соцсетях, среди которых ученые, бизнесмены и политики, чувствует себя максимально продуктивным, когда... нянчится с ребенком.
Мы с Равским со стороны будто разные люди, но при этом каждый из нас мечтает о том, что имеет другой. Получается по логике, мы друг для друга... как мечты?
***
Демьян психует. Швыряет игрушки, потом падает и кричит. Я поспешно беру его на руки, ношу по номеру. А-а-а! Поругать сына хочется: ну что же ты не можешь сесть и посидеть немного! Полистать книжку! Хотя бы десять минут!
Негатив внутри копится, растет, а затем... лопается, как мыльный пузырь: я ведь не на Демьяна злюсь, если разобраться. Он вообще тут ни при чем. Бесит ожидание, тревога путает мысли. Еще и Алекс со своим откровенным: «Может быть, Ива даст мне еще один шанс». Интервью было утром, с тех пор уже пять часов прошло, и ни слуху ни духу.
Разве так делается?
— Прости, зайчик, не могу я идти на пляж сейчас. Мы ждем вестей от папы. Его же не посадили? Господи! Как пережить-то это? Как нам с тобой справиться?
— Папа, — говорит Дёма и тычет на экран ноутбука.
Действительно, рекламный ролик закончился, и нам демонстрируют финальную часть интервью. Алекс сидит на диване перед ведущим, с виду абсолютно спокоен. Но спокойствие это мнимое, мы-то с Дёмой знаем: его нормальное состояние как раз беспокойное.
Делаю погромче.
— Алекс, я ваш большой фанат, — признается ведущий. — Смотрел все ваши интервью. И знаете, какое смог сделать заключение?
— Делитесь.
— Когда дело касается личной жизни, вы охотно говорите только об Иванне Ершовой. Все остальные темы бойкотируете.
— Ершовой-Равской, — поправляет Алекс.
— Да, верно. Другой личной жизни словно не существует.
— Я не люблю говорить о личном. Но понимаю, что иногда это необходимо, и тогда рассказываю о себе. А о себе я давно уже не могу говорить без упоминания Ивы. Мы слишком большое влияние оказали и продолжаем оказывать на жизни друг друга. Это не проходит и не пройдет, я в этом абсолютно уверен.
— Вы влюблены в нее?
— Да, — говорит он запросто. — Всегда. В нее невозможно быть не влюбленным, по крайней мере я давно не представляю себя иначе.
— О-о-о! Вот это признание! К сожалению, наше время истекает, презентация будет закрытой, но, может, вы скажете несколько слов, на какой рассчитываете результат?
— Кто-то из зрителей считает меня классным парнем. Кто-то... последним ублюдком, от которого жди большой беды. Так вот... — Алекс вновь смотрит в камеру и, чуть улыбнувшись, произносит: — Обещаю, сегодня я оправдаю надежды каждого из вас.
Сердечная мышца ускоряет течение крови по венам, я слышу свой пульс. Подхожу к окну. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вид обалденный, но разве ж это имеет значение?
— Ненавижу ждать. Я больше никогда не буду ждать. Боже, я найду нам, Дёма, самого милого и спокойного папу, который будет просто сидеть дома и ничего больше не делать. Ничегошеньки! Да кого я обманываю? Никого я не найду и даже искать не буду. Еще один шанс нам с Алексом... Клянусь, я дам ему этот чертов шанс, только пусть он всех там победит! Только пусть презентация пройдет нормально и с ним ничего не случится.
Демьян категорически отказывается спать, я уж и так его кручу, и эдак. В тот момент, когда сдаюсь и, вымотанная в ноль, выхожу с ним из номера на вечернюю прогулку в сильную жару, сотовый вибрирует. На экране надпись: «Алла Теодоровна».
Глава 43
Я кое-как затаскиваю Демьяна обратно в номер: кабанчик тяжелый, когда просто сидит на руках, а уж если истерит — поднять почти невозможно. Но и я не какая-нибудь там мямля хилая, а без пяти минут олимпийская чемпионка! Тут уж, сыночек, кто кого. И победителем в текущей схватке явно будешь не ты.
— Да? — принимаю вызов. — Дёма, тише. Да тише же ты!.. Алла Теодоровна, здравствуйте!
Демьян пинает входную дверь. Ар-р.
— Что там у тебя за катастрофа, Ива?
— Вечер не задался, но это ничего. Купаться сейчас пойдем... Вы не знаете, что с Алексом?
Она хмыкает:
— Новости у меня кое-какие и правда есть.
— Хорошие? — спрашиваю с надеждой.
— Смотря что ты готова назвать хорошим.
Не могу сказать, что воцаряется тишина: рядом с Дёмой о ней мечтать немыслимо. Но даже в этих условиях я умудряюсь расслышать собственное сердцебиение.
— Я за него очень сильно переживаю.
— Вы помирились?
— Мне жаль, что я втянула вас в свой развод, но я больше не хочу с Алексом ссориться. Дальше мы разберемся сами, это касается только его и меня.
— Уверена, Ива?
— Абсолютно.
— Хорошо. Пришлю тебе короткое видео, Вадим снял на презентации.
— Так а с Алексом что? Он выйдет на связь?
— Думаю, нескоро. Ива! Этот шум невозможно терпеть, сделай что-нибудь!
Алла Теодоровна бросает трубку, а я... всплескиваю руками и смотрю на Демьяна. Бессилие связывает удавкой, а на плечи ложится усталость неимоверной силы. Единственное, что я в состоянии ощущать в комнате с собственным рыдающим малышом — это опустошение и чувство вины.
Мы находимся в красивейшем месте, в прекрасном отеле. Мы здоровы, и жаловаться грешно, однако...
Я смотрю на своего истерящего сына, который будто в гремлина превратился, и прекрасно понимаю, что следует делать — обнимать, успокаивать, отвлекать. Но ресурсов на это нет. Внутри ноль. Как там говорят? В самолете маску сначала себе, потом ребенку? Мне нужна эта чертова маска, иначе я перестану быть самой собой!
Так жалко себя становится! Я была чемпионкой, я выступала перед тысячами. Да что там, в те годы казалось, весь мир у моих ног! Но сейчас я только и делаю, что вытираю чужие слезы. День за днем. День за днем. Это вся моя жизнь! Я даже с тренером поговорить не могу и видео посмотреть! Потому что Демьян не в настроении.
На миг кажется, что любовь закончилась — внутри лишь одна сплошная усталость.
— У меня нет сил уделять тебе внимание. Просто нет сил! Где твой папа? — выпаливаю я. Падаю на пол, закрываю лицо и реву. — Где же твой отец?! Мне так нужна его помощь! Мне иногда так бывает тяжело! Так невыносимо одиноко!
Алекс, только попробуй куда-то денься еще раз! Только, блин, попробуй!
Внезапная тишина пугает. Я открываю глаза, мы с Дёмой пялимся друг на друга, потом он подбегает и доверчиво падает в мои объятия. И я взрываюсь любовью! Обнимаю его изо всех сил. Люблю. Как же сильно я его люблю! Ревем уже вместе. А когда отпускает, я вновь берусь за телефон.
— Давай папу смотреть?
Открываю файл, который прислала Андреева. Это видеозапись с закрытой презентации. Конференц-зал, народу много: вся заинтересованная и ответственная верхушка, плюс приглашенные гости. Разумеется, Мельников. Я дыхание задерживаю.
Алекс говорит короткую приветственную речь: на длинную ни у кого из присутствующих времени нет, он сам об этом упоминал. Затем опускает руки и смотрит в пол, на экране начинается презентация.
Голос Бориса рассказывает что-то техническое, я не очень понимаю что, да и слышно плохо. Алекс молчит. Кадры сменяют один другой. Он не поднимает глаз и как будто отстраняется от происходящего, закрываясь.
По небольшому залу проносятся смешки. Кто-то переглядывается. Шушукается.
У меня волосы дыбом встают. Равский, ну! Где твоя харизма? Складывается ощущение, что он сдался и не контролирует происходящее.
Этого не может быть. Или... возможно, устала не я одна?
Презентация длится минут семь, после чего один из мужчин в зале встает и говорит громко:
— Какая-то ошибка? Мы пришли увидеть работу прототипа, а не послушать о... спутниках?
— Я уже видел это, — выкрикивает другой мужчина. — Пару недель назад. — И с удовольствием добавляет: — У китайцев. Кадр в кадр! Не ваша презентация, Александр Дмитриевич. Вы ее украли.
Алекс берет пульт, останавливает кадры и голос. Он бледен и напряжен.
