волосы с лица и взяла очки с тумбочки. — Что случилось?
— Что случилось? — его лицо покраснело ещё больше, а голос стал ещё громче. — А то, что моя дочь вчера не вернулась домой! А то, что ты игнорировала мои сообщения и гуляла неизвестно где. Мы обзвонили всех твоих друзей и уже собирались звонить в полицию, потому что думали, что ты, возможно, мертва!
Минутку. Пятнадцать минут второго?
— Сегодня уже не День Святого Валентина?
Он фыркнул. — Ты не слышала, что я сказал? Пятнадцать минут второго ночи! Собирайся и пошли. Немедленно!
— Томас, тебе нужно успокоиться… — попыталась вмешаться бабушка.
— Нет, не нужно, мама. Она не пришла домой прошлой ночью, и я с ума сходил от беспокойства. — Папа буквально выплюнул эти слова в адрес бабушки, его голос был громче, чем я когда-либо слышала. — Я должен был знать, что она будет здесь.
Или в шкафу подвала — под ногами в твоём доме — с Ником Старком.
— Уж спасибо за разъяснение, — проворчала бабушка, скрестив руки на груди. — Я полагала, ты знал, что она здесь. Бедняжка постоянно приходит сюда, потому что ты и Бет попросту не замечаете её.
— Избавь меня от нравоучений. — Папа снова повернулся ко мне. — Собирайся и одевайся, немедленно.
Я выскочила из кровати, схватила вещи и пулей метнулась в ванную. Закрыв дверь, я осторожно достала телефон из сумки.
— Где моя машина? — донеслось через дверь из коридора. — На улице, где её могут поцарапать, я так понимаю?
— Н-не совсем, — промямлила я, положив телефон. Выйдя из ванной, я с тоской оглядела комнату, желая хоть как-то смягчить ситуацию. Нервно закусив губу, я посмотрела на бабушку и сказала: — Меня остановили за превышение скорости, и машину конфисковали. У меня есть информация о том, как её вернуть…
— Машину конфисковали? — ладно, вот теперь его голос достиг небывалой громкости. Он схватился за голову и уставился на меня так, будто я только что призналась в убийстве. — На сколько ты превысила скорость?
Я сглотнула. — Эм…
— Иди переоденься, Эмили. — Бабушка встала между мной и отцом, смотря на меня широко распахнутыми глазами. — Сейчас же.
Я закрыла дверь и выдохнула, слушая, как бабушка спорит с моим отцом и уводит его вниз по лестнице. Я трясущимися руками включила телефон и ждала подтверждения даты в календаре. Сегодня… эм… точно пятнадцатое? Сердце колотилось в горле, когда экран загорелся, и я увидела домашнюю страницу.
Чёрт подери. Сегодня было 15 февраля.
Я быстро переоделась из пижамных штанов, которые всегда оставляла у бабушки, и натянула кожаные штаны со вчерашнего дня. Реальность обрушилась на меня, вызвав тотальную панику. Вспышки событий вчерашнего дня стремительно заполнили мой разум:
— угнала «Порше»;
— высказалась Лалли, Лорен и Николь;
— рассталась с Джошем по интеркому;
— уволилась с работы;
— отметила вышеупомянутых людей в посте со своей татуировкой в соцсетях…
Меня сейчас стошнит.
Затем я посмотрела на свою руку. О нет. Нет, нет, нет. Я сорвала повязку и ахнула.
На ней красовалась надпись: «Я отлично провела время, разрушая все вокруг».
Боже мой, у меня была татуировка. И в ней говорилось это.
— О боже. — Я посмотрела в зеркало и уставилась на своё собственное лицо.
Что я натворила?
За последний год у меня три раза спускали шины, и всё по одной и той же причине: зазевалась и влетела на бордюр.
— Твоя мать здесь. Потрясающе.
Мы заехали на подъездную дорожку к дому отца, и меня замутило, когда я увидела машину мамы. Она стояла припаркованная наискосок у обочины, словно мама резко свернула на улицу и выскочила из машины, несясь к дому.
Внутри она стояла на кухне, скрестив руки. Как только мы вошли, её длинный указательный палец указал прямо на меня. Стиснув зубы, она произнесла: — Эмили Элизабет, собирай свои вещи из комнаты. Ты едешь со мной домой. Сейчас же!
— Ради бога, Бет, ты можешь успокоиться на минутку? — Мой отец бросил ключи на стойку и выглядел измученным. Мне стало стыдно за то, что я заставила его волноваться, особенно учитывая, что он всю дорогу в машине отказывался разговаривать со мной.
Едва мы вышли из дома бабушки, я только и успела произнести «Я», как он рявкнул: «Не разговаривай со мной сейчас, Эм».
Оставшуюся часть трёхминутной поездки я размышляла обо всём, что натворила во время ДБП. После череды Дней Святого Валентина всё казалось расплывчатым, и я не была уверена, что всё это действительно произошло.
Ведь такого не могло произойти, правда? Повторяющихся дней не бывает. Должно быть какое-то другое объяснение. Может, это был сон во сне, вроде сновидения о повторяющихся днях.
— Ты издеваешься? Успокоиться? — глаза мамы сузились, она была готова к бою. На ней была пижама в клетку от «Ральфа Лорена», а волосы собраны в тугой хвост. Слабый запах её увлажняющего крема разнёсся по кухне, вызывая у меня нервную дрожь и тоску по дому. — Мне трудно «успокоиться», когда твоё нерадивое воспитание привело к тому, что наша дочь плохо вела себя в школе и не вернулась домой вчера вечером.
— Ш-ш-ш, — Лиза, сидевшая на стуле за столом, пошевелила руками, словно похлопывая по воздуху, чтобы напомнить всем, что мальчики спят.
— Да ладно, ты же знаешь, я не из нерадивых родителей. — Папа понизил голос и провёл рукой по растрёпанным волосам. — Эмили — подросток. Подростки иногда совершают глупости. То, что она это сделала, не означает…
— Нет, означает!
— Ребята, ш-ш-ш! — Лиза указала наверх, где спали близнецы.
— Нет, чёрт возьми, не значит! — прошипел он. — Я знаю, ты идеальна, Бет, но остальные из нас, включая нашу дочь, нет. Не можешь ли ты просто быть разумной…
— Не смей называть меня неразумной, когда ты не мог её найти!
— Ш-ш-ш!
— Это ты «ш-ш-ш», Лиза! Боже. — Мама бросила попытки говорить тихо и рявкнула на меня: — Иди собирай свои вещи, сейчас же! Завтра — то есть сегодня — мой день, несмотря на всю эту чушь.
Я застыла у двери, парализованная их спором. Взглянув на отца, я увидела его резкий кивок и бросилась вниз в свою комнату. Моргая, я пыталась сдержать слезы, запихивая одежду в рюкзак. Ведь я уже совсем взрослая, чтобы плакать из-за ссор родителей, так ведь?
Просто давно у них не было таких разборок. И мне было противно, что я стала причиной ссоры, а они обсуждали меня, словно меня не было рядом. Будто я предмет их спора, а не ребёнок, которого они должны любить.
К счастью, я рано поняла,
