я торопливо смахиваю его. Почему-то мне неловко при мысли, что отец заметит прозвище, которым я недавно наградила проблемного блондина в своем телефонном списке контактов.
— Эм… мне надо позвонить. Отойду на минутку, — бурчу под нос и с чувством неловкости полубоком протискиваюсь мимо застывших мужчин в коридор.
На ходу делаю вызов. Сердце в груди пускается вскачь, и меня слегка потряхивает от волнения. Наконец-то я услышу голос этого гада, который своими закидонами мне всю душу наизнанку вывернул!
Приходится ждать несколько бесконечно долгих гудков, прежде чем Лебеда снисходит до ответа:
— Привет, Диана.
Слова в трубке звучат так сухо и отстраненно, что меня на мгновение охватывает растерянность.
— Привет, Тимур. Как… как ты себя чувствуешь? Не могла до тебя дозвониться.
— Лечился в частной клинике и отключил телефон. Вечером выписываюсь.
— Ничего, если я тебя встречу, и мы..?
— Нет, — шокирующе резко обрывает меня Лебеда. — Я против.
Вот упертый! Сцепив зубы, делаю новую попытку:
— Но я хочу поддержать тебя. И поговорить.
— Твоя жалость мне не нужна, Диана.
— Да какая нафиг жалость! — взрываюсь я. — Перестань носиться со своей гордостью, Тимур! Давай мы просто…
— Извини, я очень занят. Мне пора. Давай как-нибудь в следующий раз.
В трубке раздаются гудки прерванной связи. Я прислоняюсь спиной к стене и сползаю по ней на корточки, чувствуя себя просто отвратительно. Как будто меня только что отвергли и выкинули, как что-то неважное. Потерявшее свою актуальность.
— Ненавижу тебя, Тимур Лебеда, — злобно шепчу безмолвному мобильнику и утыкаюсь лицом в колени. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — потом тяжело вздыхаю и еще тише добавляю: — Я же люблю тебя, идиот…
Ощущение человеческого присутствия рядом заставляет меня быстро поднять голову и обнаружить перед собой мужские ботинки. Только кого-нибудь, вроде подслушивающего озабоченного Веньки мне тут не хватало!
К счастью, уже по обуви — на вид слишком дорогой и чистой, — понятно, что домочадцы где угодно, но только не в коридоре. Это Батянин. И кажется, он всë слышал…
Блин, стыдно-то как. Развела тут драму, как дурочка какая-то романтическая…
Он молча смотрит на меня сверху вниз, чуть нахмурившись. Потом серьезно произносит:
— Лебеда не самый легкий человек для отношений. Ты с ним встречаешься?
— Нет, — я досадливо мотаю головой и поднимаюсь на ноги. — Но я надеялась, что у нас с ним наступит просветление после того, как он закрыл меня собой от кислоты… вы уже слышали об этом?
— Да, мне докладывали. Это был достойный поступок с его стороны. И неожиданный. Для Тимура совсем нехарактерно вести себя с девушками так… по-рыцарски.
— Жаль только, что этот рыцарь теперь даже общаться со мной не хочет. Везде ему мерещится жалость и отвращение из-за того, что с ним сделала кислота. Не знаю даже, как его переубедить… Может, вы мне посоветуете, как?
Батянин приваливается к стене коридора рядом со мной и скрещивает руки на груди.
Да уж, представляю, что отец сейчас испытывает. Наверное, то самое странное чувство, когда невесть откуда взявшаяся взрослая дочь спрашивает совета по налаживанию личных отношений с его же деловым партнером… который по совместительству еще и лютый бабник. А запретить с ним встречаться он не имеет права. Неудобненько.
— Для начала надо сказать ему в лицо всë, что ты хочешь сказать о своих чувствах, и посмотреть на результат, — произносит Батянин без особой охоты. — Это на тот случай, если его вариант не так запущен, как кажется. Помнится, в похожей ситуации у меня всë было наоборот. Я получил свой шрам в девятнадцать лет. Возраст максимализма. И я самонадеянно решил сразу же проверить реакцию девушки, с которой только собирался встречаться. Был уверен, что она примет меня даже таким, но… ты уже знаешь из дневника, чем это закончилось.
— Она не выдержала испытания, — киваю я.
… и очень стараюсь ничем не выдать, какое сочувствие испытываю при одной мысли о раненом юноше-мажоре, который в один миг лишился своей популярности среди девушек. А то не хватало еще, чтобы и Батянин решил, что это оскорбительная жалость.
— Сомневаюсь, что простым разговором с Лебедой можно решить вопрос, — вмешивается Короленко, возникая на пороге моей каморки. — В личных делах он человек инстинктов, и через них до него проще достучаться. Если, конечно, Диана хочет поскорее добиться положительного результата.
— Конечно, хочу! — мгновенно выпрямляюсь я. — А как?
— Есть кое-какие идеи, только надо их обмозговать, — туманно отвечает он. — Но Андрей должен дать на это добро. А ты — делать всë, что я скажу, без лишних возражений.
Батянин с любопытством щурится на Короленко, потом склоняет голову набок, то ли размышляя, то ли давая понять, что не против.
— Добро, — наконец роняет он. — Но держи меня в курсе и с креативом не перегибай.
Крупных частных клиник в нашем городе всего две. Одна — нейрохирургическая, а вторая — элитный медицинский центр бизнес-класса с заоблачными ценами, куда я только что приехала. Обе прячутся от уличной суеты в безмятежных островках зелени за высокой кованой оградой.
Как только я ныряю в ворота, сразу возникает ощущение, будто меня закинули в другой мир — красивый, безлюдный и очень ухоженный.
— Я на месте, — тихо говорю по телефону, и Короленко мгновенно отвечает:
— Боярка маякнул, что Лебеда уже у дверей. Только что выписался. Медленно иди сразу ко входу и заставь его выслушать себя. Если не перестанет дурить, махни правой рукой. И я начну действовать.
— А что ты сделаешь? — любопытствую я.
— Увидишь.
Гулкие звуки шагов по мраморной террасе парадного входа заставляют меня закруглиться с вопросами.
Издалека вижу, как сразу две мужские фигуры неторопливо спускаются по широким ступеням, беседуя между собой. Платиново-блондинистую шевелюру Лебеды ни с кем не спутаешь, а его спутника я распознаю по беспечной походке и немного шутовской манере жестикулировать. Это точно его друг детства Бояров, никаких сомнений.
Уфф… давай, Диана, просто сделай это. А там будь что будет!
Выдыхаю резко, как перед прыжком в холодную воду, и решительно направляюсь навстречу мужчинам.
Правда, застать Лебеду врасплох совершенно не удается. Он засекает меня еще на подходе и останавливается так резко, будто с разбега врезался в стену. Боярка даже успевает сделать несколько шагов вперед без него, прежде чем замечает отсутствие рядом приятеля.
Топаю в молчании к нему еще с десяток метров, обхожу Боярку и останавливаюсь перед блондином.
— Привет.
На его лице поблескивает гидрогелевая повязка, скрывающая уродливый ожог. Взгляд мрачный, как будто не девушку — вроде как любимую, если верить его намеку при нашей последней встрече! —
