и общем, она искренне радовалась за нас по телефону, когда мы через час после ЗАГСА садились на самолет, чтобы целый месяц провести отпуск втроем на Бали. Визу можно было получить прямо там, по приезде в Индонезию, если мы не планировали находиться на острове более 60 дней. А мы и не планировали. Нужно уметь как отдыхать, так и работать, у всего есть своя мера. Даже если дело касалось обычного отпуска. Ну или в данном случае, свадебного путешествия.
— Ну что, уже можно называть тебя Державиной? — спросил меня теперь уже муж.
— Теперь уже можно, — разрешила я, поглядывая на свое обручальное кольцо и спящую в соседнем кресле дочь.
— Что, Саша? — понял Артём, что я опять о чем-то задумалась.
— Ничего.
— Ты меня обманываешь. Я же вижу.
— Ты экстрасенс? — улыбнулась.
— Экстрасекс. Что ты там опять придумала?
— А я еще могу передумать на счет смены фамилии? — очень уж хотелось увидеть его реакцию.
На самом деле мне совершенно не хотелось оставлять свою девичью фамилию, но подразнить мужчину было делом принципа, что ли. Откуда у нас это в женщинах заложено — ума ни приложу.
— Ты сейчас серьезно, Саш? — напрягся Державин.
— Ну да.
Мужчина замолчал, потер лоб и очень тягостно вздохнул. До такой степени, что мне его стало жалко. Посмотрел в иллюминатор и озвучил:
— Ты можешь, конечно. Просто потом могут возникнуть некоторые проблемы, когда я буду удочерять Лизу, потому что у нас разные фамилии. Хотя я думаю, что мы решим этот вопрос. Так что…
— Я пошутила, Артём. Успокойся, — прервала я его пламенную речь, хитро поглядывая на мужа из-под ресниц.
— Пошутила? Тебе совсем меня не жалко, жена? У меня, между прочим, сердце! — притворно возмутился он, прижимая ладонь к грудине.
— У меня тоже, — парировала я. — Бьется, хочешь потрогать?
— Хочу. Для меня, надеюсь?
— В том числе, — кивнула. — Но в первую очередь для себя.
— Правильно, — одобрительно.
— Согласна.
— Это ты уже говорила сегодня в ЗАГСе. До последнего, кстати, думал, что ты передумаешь и сольешься в последний момент, — озадачил меня Державин своими домыслами.
— Фу, Артём, ты что, нахватался новомодных словечек у студентов? Откуда вообще такие мрачные мысли в отношении нас?
— Да, кстати. Тоже стал замечать, что в моем лексиконе начал проскакивать ваш молодежный слэнг. Откуда мысли такие? Не знаю, родная. Просто пытаюсь свыкнуться с мыслью, что ты такая независимая, сильная, самостоятельная, бесстрашная и при всем при этом теперь моя. Удивительно, как мне удалось тебя завоевать. И удалось ли в принципе?
— Ты меня не завоевывал, Державин. Я сама приняла решение быть с тобой. И если я сижу здесь с тобой, значит ты принял меня такой сильной и самостоятельной. Так? — расплылась в улыбке.
— Так. Спасибо тебе. Я тебя люблю, Саш.
— А я тебя люблю, Державин. Вот и все.
— Вот и все.
Скучно нам точно не будет — это то, что я знала наверняка. Остальное мне было неведомо, даже несмотря на то, что у меня теперь имелся в наличии целый муж экстрасекс.
4 года спустя
— Хорошо всё-таки здесь. Море, тепло. Правда, Державин?
— Правда, Саш.
— А ты чего такой хмурый?
— Даже не знаю, родная. Возможно, потому что пару минут назад ты обблевала весь унитаз, а сейчас преспокойненько пьешь апельсиновый фреш.
— Это акклиматизация. Я говорила тебе.
— Второй месяц? Серьезно? Я понимаю, когда наша дочь в первую неделю подхватила вирус и пролежала пластом все это время. Я три дня ходил сонный из-за разных часовых поясов, но ты уже второй месяц ничего толком не ешь, испытываешь головокружение, похудела, извергаешь содержимое своего желудка похлеще Везувия. Возможно, нам стоит воспользоваться страховкой и посетить клинику? Обследуем твой желудок?
— Я просто не привыкла к еде израильтян, — махнула рукой Сашка, покачивая стройной ножкой на кресле. — Не говори ерунды. Я в порядке.
Я устало закатил глаза, облокотившись на мансарду. Дом, который мы купили в Нетании располагался недалеко от пляжа. Лиза была в восторге, когда мы приехали сюда впервые. Ее глаза буквально излучали счастье и предвкушение.
Саша отреагировала более приземленно, что вполне понятно. Похороны бабушки, прощание с отцом и братом дались ей нелегко. Но в целом моя девочка держалась очень стойко.
Ровно до того момента, как Лиза поправилась и вновь пошла в детский сад. К слову устроить ее не составила никаких проблем. Здесь нет очередей, ограничений по справкам и прививкам. Маленькие группы на 7–8 человек, плавная адаптация, четырех разовое питание и два воспитателя на группу. Кардинально, конечно, отличается от того, как я в начале нулевых водил Марка в садик в России.
Лиза оказалась не из робкого десятка. Несмотря на незнание языка, ей удалось стать всеобщей любимицей и среди детей и среди воспитателей. Гордость, как отца распирала меня.
— Артём, ну ты чего? Злишься что ли? — обняла меня супруга, потеревшись о спину щекой.
— А как ты думаешь, Державина? — обернулся я в кольце ее рук, обнимая в ответ хрупкую фигуру. Она и раньше мне казалась миниатюрной, а сейчас стала почти хрустальная. Чуть сильнее надавишь и разлетится к чертям собачьим.
Вздохнула.
— Думаю, что да.
— Правильно, Саша, думаешь. Осталась еще крупица разума в твоей русой голове.
— Это ты меня сейчас так оскорбил или мне показалось? — надулась как мышь на крупу.
— Сделал комплимент. Скоро Лизу из сада забирать нужно. Можем немного прогуляться, если хочешь? У меня на вечер нет никаких созвонов.
— Было бы неплохо…Мхм, плохо, — Сашка резко позеленела, оттолкнула меня в одно мгновенье и бросилась в сторону уборной.
Я тут же помчался за ней, придержав дверь. Жена упала на колени около белого друга, выворачивая наружу только что выпитый сок.
Присев рядом, я собрал ей волосы в хвост, пока она продолжала это неприятное действо.
— Завтра мы идем в госпиталь. И это не обсуждается, Александра, — тихо вымолвил я между рвотными позывами.
— Угу, — вяло согласилась она, вытирая выступившие слезы.
Хорошо, когда у тебя имеются знакомые доктора в Израиле. Терапевт, который занимался моим восстановлением после пересадки, любезно согласился принять нас сегодня без записи и очередей. Ровно в девять утра мы с Сашей прибыли в клинику.
Нас уже ждала медсестра, которая подхватила мою жену под локоть и увела в неизвестном мне направлении, обмолвившись, что доктор Бергман ждёт меня у себя в кабинете.
Найти дорогу мне не составила большого труда. Ни один месяц же я здесь провел.
— Дорогой мой. Как я рад тебя видеть в добром здравии! — улыбчиво похлопал меня Ингмар при встрече, переходя на
